– За такую сумму вы разве что мизинец Тима получите. Да и то, если сумеете отрубить.
– А школько вы хотите? – еле шевеля губами прошипел Убош. Так его научил Пуго: торговаться надо с каменным лицом, чтобы не выдать своих намерений. Вот «мусорщик» и попытался изобразить неподвижную физиономию.
– Ну, даже не знаю… Предположим, тысяча червонцев. Предположим. Устроит?
У дампа сразу отвисла челюсть. Да и как она могла не отвиснуть, если Бужыр велел торговаться до двухсот монет? Тысячи монет в казне «мусорщиков» не бывало никогда за всю историю существования клана. Да даже если бы и бывало, они бы ни за что не заплатили столько золота за головы двух вонючих хомо. Надо же и меру знать, верно?
– У наш нет штолько монет, – пробурчал Убош. И без того не шибко симпатичная рожа мутанта моментально скисла, словно он выпил кружку уксуса. – Это нешештно.
– Почему нечестно?
– Хомо штолько не штоят.
– Это не вам, обмылкам, решать, сколько они стоят. Товар наш, мы и устанавливаем цену.
Убош молчал. Нет, он все-таки провалил задание вождя. Не умеет он вести переговоры, чего уж там. А торговаться и вовсе не умеет. Быть ему без ушей.
– Впрочем, есть вариант, как вам помочь, – тихо пробормотал Гермес.
Но дамп расслышал.
– Как? – спросил он с оживлением и надеждой.
– Тима я вам, естественно, не продам. Но можете получить его тело.
– Э-э-э… – Мутант с ожесточением почесал подбородок. – Э-э-э… А жашем нам тело? Это не по обышаям. Мы должны шами убить его.
– Так убейте! – резко, будто швыряя кость, произнес старшина.
– Э-э-э… Я не понял… Как?
– Очень просто. Тим – гладиатор. Вот и вызовите его на поединок. И убивайте на здоровье. Потом и тело можете забрать.
Глаза дампа блеснули. И он, не раздумывая, выпалил:
– Я шоглашен!
Убош не ожидал такого подарка от маркитантов. Чего может быть лучше? Он сам вызовет Тима на поединок и убьет его. А затем заберет тело хомо. Вместе с головой, сердцем и прочими внутренностями. А это значит, что колдун сможет принести жертву Ухухаю. И тогда позор клана будет, как и положено, смыт кровью виновника. А Убош получит звание великого воина.
– Это хорошо, что ты согласен, – сказал старшина. – Но ты не торопись. Сходи, посоветуйся со своим начальством. Это ведь платная услуга.
– Платная? – с разочарованием протянул Убош.
– А ты как думал? У нас тут не богадельня. Да и штраф вы должны заплатить за нарушение комендантского часа… Короче, мои условия следующие. Во-первых, выплачиваете штраф. Из уважения к Бужыру уменьшу размер в два раза – пусть будет пятьдесят червонцев. Ну и делаете ставку у нас в тотализаторе. Вносите сто червонцев и деретесь с Тимом. По рукам?
– А шо так много – што шервоншев? – недоверчиво спросил дамп.
– Разве это много? Если клан выставляет своего бойца против гладиатора другого клана, то тарифы всегда такие. Мы выставляем Тима, вы – своего мордоворота. И все по чесноку. К тому же – ваши деньги не пропадут. Это же честный тотализатор, а не разводилово какое-то. Выиграете бой – получите в несколько раз больше монет, чем поставили.
– Шкоко именно? – деловито уточнил Убош.
– Ну, это от конкретного размера банка будет зависеть. От того, сколько всего монет публика внесет. Но все равно – очень много.
– Тышаша? – с придыханием спросил Убош.
– Запросто, – подтвердил Гермес. А про себя подумал: «Как же, тысяча! Ишь, раскатал губешки, лупоглазый. Ты Тима еще попробуй завали, чувырла».
– Хорошо, – сказал дамп. – Я шпрошу у Бужыра.
– Спрашивай. Только не тяни. А то у нас знаешь, какая очередь к Тиму? За неделю записываться надо.
– Неделя, это ошен долго, Ухухай рашшердитша. Нам надо быштро.
– Быстро, так быстро. А боец-то у вас есть подходящий?
– Боеш?
Убош задумался. Вообще-то вопрос о бойце был ерундовый. Он сам собирался выйти на бой с хомо, чтобы защитить честь. И смыть позор. Но вдруг у Бужыра собственные планы? И дамп решил уточнить:
– А кого мы можем выштавить?
– Да кого угодно. Монеты за вызов платите и выставляйте хоть кого. Хоть удильщика лысого.
– Я не жнал, шо удильшыки лышые, – сказал Убош.
– Я это для примера. В общем, кого хотите. Правило простое – наш боец против вашего бойца. Так что, найдете, кого выставить?
– Найдем.
– Ну и ладненько. Давайте я вас тогда на завтра поставлю. На полдень. Только учтите – если откажетесь, то заплатите неустойку. Заметано?
– Жаметано, – сказал Убош.
Он был уверен, что Бужыр не откажется от такой исключительно выгодной сделки. Надо же – теперь они и изменщика Тима убьют, и монет получат. Очень много монет – целую тысячу. А то и две тысячи. И тут дамп вспомнил:
– А шамка? Шамку нам отдадите?
– Почему бы и нет? – Гермес широко улыбнулся. – Только давай сначала с Тимом разберемся. Вот проведете завтра бой с Тимом, потом и по поводу самки все решим. Вы, главное, завтра не опоздайте. Ждем вас в полдень.
– Мы не опождаем, – сказал Убош.
– Тогда топай в свое становище.
Гермес облегченно выдохнул. Тяжело все-таки вести переговоры с мутантами. Да еще с такими вонючими. Но теперь-то они не сорвутся с крючка.
Старшина жил на этом свете долго и удачно, хорошо разбирался не только в психологии людей, но и других человекообразных существ, и всегда всех обманывал. Поэтому был уверен в том, что и сейчас провернул выгодную сделку. А кто за нее заплатит – Тим собственной жизнью, дампы своим золотом или еще кто иной – его не интересовало.
Бизнес есть бизнес. И ничего личного. Так говорил отец Гермеса и отец его отца. И на следовании этому простому правилу стоял, как на фундаменте, клан Тушинских маркитантов.
– Эй, Фрол! – громко выкрикнул Гермес. – Принимай гостя, мы закончили.
Охранник тут же распахнул дверь, словно находился прямо за ней, и встал бочком у порога.
– Уводить?
– Уводи. И дверь пока оставь открытой. А то душновато тут.
– Понял, – сказал Фрол. И распорядился: – Значит, так, посол или кто ты там еще. Выходишь в коридор и сразу мордой к стенке. Дальше слушать мои команды…
Фрол уже удалялся вместе с Убошем по коридору, когда раздался громкий голос старшины:
– Эй, Фрол, вернись-ка на секунду.
– Стоять на месте и не двигаться, – велел Фрол дампу. Потом рысью вернулся к распахнутым дверям и спросил: – Я слушаю, старшина.
– Ты вот что – найди потом Марфу, – сказал Гермес. – Пусть ко мне заглянет.
– Понял.
– Ну так выполняй.
Старшина набил трубку и закурил – на этот раз с полным удовольствием. Так он сидел несколько минут – развалившись в широком кресле, попыхивая ароматным дымом и размышляя над очередной комбинацией. И не заметил, как задремал…
Глава девятаяСмерть приходит в черном
Тиму снился сон. Будто бы он спускается вниз по винтовой лестнице. Вокруг очень темно. Но он чувствует, что рядом с ним идет какой-то человек. Лица его Тим не видит – лишь черную высокую фигуру.
И так, вместе с этой фигурой, он спускается ниже и ниже. Под ногами что-то скрипит, похожее на песок. Тим смотрит под ноги и неожиданно понимает, что там ничего нет – сплошная чернота.
Однако Тим почему-то не падает. Он как бы повисает в воздухе – густом, словно кисель. И уже нет ни лестницы, ни черного человека рядом. Но по бокам в мерцающем зеленоватом свете проступает кирпичная кладка. Тим слышит легкий плеск воды, опускает голову и догадывается, что очутился в глубоком колодце. Дно его приближается, потому что Тим уже не может держаться в воздухе. Пространство под ним теряет плотность, и Тим тонет, как в трясине.
Он пытается схватиться за стены, но те куда-то исчезают. А вот то, что он первоначально принял за воду, превращается в густую иссиня-черную массу. Она закручивается в воронку, втягивая Тима. И в этот момент из глубины воронки проступает жуткая косматая рожа – приплюснутая, с вытаращенными глазами, и широко раскрытой пастью. А во лбу, скошенном к затылку, зияет квадратное отверстие…
«Она сожрет меня!» – думает Тим, задыхаясь. Выгнув позвоночник, он совершает невероятный кульбит. После чего ударяется всем телом обо что-то твердое. Вскрикивает. Чувствует сильное жжение в груди. И открывает глаза.
Моментально, еще не успев ничего сообразить, Тим вскочил и отпрыгнул назад – к решетке клетки. Ощутил пронзительную, как от укола чем-то острым, боль в районе живота. Замер, прилипнув спиной к железным прутьям. И лишь потом разглядел две черные фигуры в накинутых на головы капюшонах. Первую – у распахнутой дверцы клетки. Вторую – чуть позади и сбоку.
Тим был бы уже мертв, если бы не совершил свой резкий и неожиданный маневр. Совершил, еще до конца не проснувшись, потому что, как зверь, почуял опасность. И за долю секунды до смерти ускользнул от удара копьем, который убийца собирался нанести ему, спящему, в горло.
Внезапно вскочив, Тим нарушил первоначальные планы человека в капюшоне. Однако тот все-таки успел сделать выпад, целя жертве в живот. Это было очень опасно. Даже с учетом того, что Тим со вчерашнего дня постоянно носил короткополый панцирь – ведь от удара копьем с близкого расстояния подобный доспех защищает плохо. Но Тим инстинктивно отпрыгнул назад, и жало наконечника лишь слегка проткнуло ему брюшину.
Тоже, разумеется, не любовный поцелуй получился. Кто-то другой на месте Тима мог, ошалев от боли, схватиться за живот. И подставился бы по полной программе под удар врага.
Однако Тим все больше превращался в универсального бойца с мгновенной реакцией, повышенным болевым порогом и невероятным инстинктом сохранения. Поэтому он даже не застонал. И не растерялся, очумев от происходящего, что сделало бы его легкой жертвой.
Все произошло с точностью до наоборот. Укол наконечника окончательно разбудил Тима, впрыснув в кровь необходимый адреналин. И он обрел ясность ума и рефлексы подраненного зверя.
Не зря говорят в московском народе, что нельзя будить спящую крысособаку. А если уж собрался ее убивать, то делай это с одного удара. Ибо есть существа, которые патологически не выносят, когда их пытаются щекотать острыми штуковинами под ребра. Ну не выносят, и все! И Тим относился к разряду подобных существ.