догадается, если не глухой.
Публика, решив, что представление вот-вот начнется, встретила Тима ревом. Кое-кто, на секторе для людей, стал скандировать: «Спартак, Спартак! Покажи свой кулак!» Однако в ответ на это с трибун мутов донеслось: «Спартак – мутак!» и «Спартак – ёпэрэсэтак!». Еще через несколько секунд отдельные невыдержанные зрители начали орать: «Давай мочилово, ёпрст!», и на арену полетели обглоданные кости. Один мосол угодил в шлем с такой силой, что у Тима зазвенело в ушах. Ну и как тут не разнервничаешься?
Тим догадывался, что «ажиотаж» как-то связан с предстоящим боем, но не мог даже близко представить конкретных причин и обстоятельств. Случилось же на самом деле следующее.
«Озарение» Пуго, полученное им из «космических глубин», наверное, имело под собой основания. Если, разумеется, принять во внимание то обстоятельство, что во время «озарения» трехглазый шам был изрядно пьян и мог кое-что перепутать. Так или иначе, в клане Бужыра и на самом деле не было дампов, способных победить Тима в схватке один на один.
Но это – чистокровных дампов. Если хотите – чистопородных, ведущих свой род от легендарного Ухухая. Которого, между нами говоря, в природе никогда не существовало. Хотя Бужыр и утверждал, что является прямым наследником Ухухая в тридцать третьем колене и даже иногда общается с ним во сне.
Зато в клане периодически рождались полукровки неизвестного происхождения с явными признаками мутации. «Мусорщики» к этому относились с пониманием, считая, что с рожи воду не пить, а дополнительные конечности, хвосты, пальцы и уши в жизни завсегда пригодятся. На худой конец, в голодный год можно лишнее отрубить, засолить и съесть. Да и чего кочевряжиться, если популяция вымирает?
Вот так на свет однажды появился очень странный младенец, впоследствии получивший прозвище Грыж. Он изначально выглядел настоящим уродом, и при других обстоятельствах его сразу бы съели с приправами, чтобы не мучился. Мы же, все же, гуманоиды, а не дикари какие-то.
Но по стечению обстоятельств родила Грыжа не кто иная, а сестра самого Бужыра. В силу этого немаловажного факта колдун Ашаб, увидев подозрительного младенца, объявил, что так было угодно Ухухаю. Ну и чего из того, что четыре ноги и три руки? Зато голова одна и уха два, как и у легендарного прародителя дампов. Значит, свой пацан, пусть живет и радует родителей. В смысле – маму. Что касается папы…
Если бы папу поймали, сказал Ашаб, то отрубили бы недоноску все, что шевелится. Это чтобы больше не портил чужих самок, сучий потрох. Но так как поймать не удалось, то пусть Грыж по заведенной традиции числится сыном Ухухая. А коли все-таки помрет, то тогда и съедим, потому что сожрать такого урода никогда не поздно. И даже приятно, если замариновать в желчи котяха по старинному рецепту бабушки Ашаба.
Так и постановили. Точнее, Ашаб предложил, а вождь постановил. После чего оба «чистокровных» дампа крепко выпили за здоровье новорожденного, в душе надеясь, что протянет тот недолго. Тогда и рецепт бабушки Ашаба пригодится.
Но Грыж не умер. Более того, вырос здоровым и упитанным юношей. И очень прожорливым. Настолько прожорливым и упитанным, что уже в отрочестве напоминал трехсотлитровую бочку с тремя руками. А так как в дополнение к бочкообразному туловищу Грыж имел очень короткие и кривые ноги, то передвигался с трудом. Из-за чего шам Пуго посоветовал Бужыру посадить Грыжа на диету – мол, пусть форму наберет.
Вождь так и сделал. Но так как не знал значение слова «диета», а Пуго как раз ушел в нирвану, то решил, что диета, это особо толстая цепь вроде кандалов. В результате Грыжа посадили в подвал на толстую цепь, где и стали держать, подкармливая раз в неделю. Ну, это чтобы не сдох от голода – родственник вождя все-таки и потомок Ухухая.
К тому же Грыж мог очень пригодиться при осаде становища каким-нибудь злобным и многочисленным противником. Достаточно было спустить его с цепи и сказать «Фас!». Бегать-то он был не в состоянии. Но отбиваться от наседающих врагов благодаря аж трем длинным рукам и чудовищной силе мог очень успешно, как целый септ, засевший в донжоне.
Правда, несмотря на «диету», Грыж худеть не желал. Зато от постоянного недоедания озлобился. И когда ему удавалось вырваться из подвала (а такое периодически случалось по недосмотру), то сжирал все подряд, что попадалось под руки. Включая, в том числе, зазевавшихся сородичей.
И вот такого монстра хитроумный шам Пуго предложил выпустить против Тима. Мол, на арене передвигаться особо и не надо. Достаточно отбиваться всеми тремя руками. А когда Тим выдохнется, тогда его нужно зажать в угол и оторвать голову.
Идея Бужыру понравилась, да и шам умел убеждать даже без слов. Но вызывало опасение – если Грыжа освободить от цепи, то не учинит ли он дебош? На что Пуго заявил, что он сделает Грыжу ментальное внушение, и тот некоторое время будет чувствовать себя сытым. А для подстраховки его надо слегка подкормить какой-нибудь тухлятиной, чтобы заодно сил набрался. Ну и стимулировать обещанием, что он сможет сожрать высококалорийные потроха побежденного им хомо.
Так и сделали. Пуго провел сеанс гипноза. Затем Грыжа накормили останками болотника, протухший труп которого «мусорщики» обнаружили на днях на берегу Водохранилища. Ну и двинулись в путь.
К тому времени дампы соорудили специальный плот, на котором и переправили монстра через затон на другой берег. Откуда Грыж потопал пешком в сопровождении септа «мусорщиков». Топал он всю ночь. И уже незадолго до полудня доковылял до восточной стены Стадиона, где располагался вход для мутантов. Тут и выяснилось, что Грыж не пролезает в калитку. Хоть стоя, хоть плашмя, но не пролазит в проем, и все!
Доложили о происшествии Гермесу. Он не поленился, лично сходил к восточному проходу, чтобы глянуть на «чудо-богатыря». И, мягко выражаясь, охренел. Старшина, конечно, предполагал, что «мусорщики» выставят не самого хилого бойца. Но подобного монстра не ожидал увидеть даже в ночном кошмаре.
Деваться, однако, было некуда. Ведь уговор дороже денег. Старшина сам заявил, что дампы могут выставить кого угодно. Так что, назад уже не отыграть – пострадает репутация маркитантов. Да и о поединке раструбили по всей округе – вон, трибуны уже битком, даже билеты лишние спрашивают у вормов-перекупщиков. Тут не то что бой отмени, а просто задержи его по времени – разнесут трибуны к котяховой матери.
Оценив ситуацию, Гермес велел отправить мутанта к главному входу – туда, где находились ворота. И не просто отправить, а довезти на БТР сначала до ворот, а затем и до самой арены, чтобы не задерживать начало схватки. «И прикройте это страшилище по дороге брезентом, – сказал старшина. – А то народ с рынка разбежится».
Одновременно Гермес передал распоряжение Игнату о необходимости дополнительно вооружить Тима. В рамках правил, разумеется. А правила гласили, что гладиатор может выйти на бой с тем количеством вооружения, которое может одновременно нести в руках – за исключением отдельно обговариваемых ситуаций. При этом оружие должно быть разного вида, а луки и арбалеты запрещались.
Вот такие события предшествовали тому моменту, когда Тим по прозвищу Спартак появился на арене. Сейчас он стоял в углу и, чтобы успокоиться, старался не думать о предстоящем бое. Но где ж тут успокоишься, когда народ на трибуне рвет и мечет, как будто с цепи сорвался? Как их тогда Фрол назвал? Фены, что ли? Или фоны?
И тут появился шпрехшталмейстер. Он выскочил из центрального прохода – откуда выходил и Тим – как будто за ним гналась стая крысособак. Выбежал на центр арены и сразу закричал, обращаясь к взбудораженной публике:
– Итак, дамы и господа, гвоздь прогррраммы-ы! Не забывайте делать ставки! В левом углу на-а-аш Спа-арррта-ак!
«Что-то Игнат торопится нынче, – нервно подумал Тим под рев трибун. – Даже пауз не делает. Может, съел что-нибудь?» Если бы он знал, в чем состоят истинные причины поведения Игната, то, наверное, занервничал бы еще больше.
Обычно спокойный и рассудительный шпрехшталмейстер торопился из-за того, что к этому его вынудил Грыж. Тот начал буянить еще на подходе к арене, когда его ссадили с БТР. То ли «установка» на сытость, внушенная Пуго, перестала работать, то ли монстр, редко видящий много народу, обозлился от новизны ощущений, но он едва не снес часть рыночного ограждения. Благо, на одной из рук – той, что росла прямо из грудины – висела метровая цепь.
Второй конец этой цепи приковывался за браслет к специальной скобе в подвале, где обычно коротал свои тоскливые дни и ночи мутант. Но по случаю «выхода в свет» заклепку выбили, оставив второй браслет висеть на запястье вместе с цепью. Ее и использовал Грыж, когда увидел, сколько потенциальной «пищи» разгуливает за забором по рыночной площади.
Буйный монстр устроил бы форменный разгром с массовым кровопролитием, если бы не сопровождавший его Убош. Он выкрикнул: «Фу!», и Грыж почти мгновенно успокоился, успев разнести в щепу всего несколько досок. Секрет заключался в том, что «фу» являлось кодовым словом, с помощью которого предусмотрительный Пуго закодировал сознание мутанта. Это слово шам сообщил Убошу на случай непредвиденной ситуации, и тот им своевременно воспользовался.
Однако ситуация оставалась взрывоопасной, о чем Убош и предупредил Игната, сказав: «Веди его шкорей на арену. А то вшем наштупит капеш». Распорядитель, будучи человеком опытным и сообразительным, тянуть не стал. Наказал охранникам, чтобы те выпускали Грыжа по его команде, и поспешил на арену. Иначе ситуация и вправду могла выйти из-под контроля.
Разумеется, монстра они бы в крайнем случае пристрелили. Но кто бы потом компенсировал маркитантам понесенные убытки от сорванного поединка? Не говоря уже о потерях для репутации, которая, как любил повторять Гермес, иногда дороже денег.
Вот почему Игнат так торопился, объявляя участников схватки. При других обстоятельствах он дал бы публике поорать и стравить пар после представления Спартака – это ведь тоже часть зрелища. Но сейчас он выждал всего несколько секунд и выкрикнул: