Он примерно представлял, чем сейчас заняты нео. Какое-то время две смены будут переругиваться, выясняя, не слишком ли рано дежурная смена проорала «Надоело!». Затем они все-таки решат произвести смену. Ну а дальнейшее зависело от того, какой пост первым подпадет под замену.
Если замену начнут с поста, где сейчас валялся убитый Павлом нео, то присутствие врага мохначи обнаружат раньше. И, естественно, немедленно поднимут тревогу со всеми вытекающими последствиями. Если сначала заменят другого караульного, то времени у него, Сновида, окажется побольше. А сколько точно – кто ж его знает?
Он приблизился к подбитому танку и остановился. Танк мирно ржавел примерно в десятке шагов от угловой башни, где наверняка дежурили караульные тоболяков. Павел даже знал, где именно, потому что уже стоял здесь на посту. И должен был стоять нынешней ночью.
Оконные проемы башни на двух нижних этажах были давно заложены кирпичом. Поэтому воин нес вахту на третьем ярусе, где имелись бойницы. По уставу караульной службы он должен был сейчас наблюдать за местностью, находясь за одной из бойниц. Видел ли он «пробежку» Сновида? Хм… Должен был видеть.
Хотя туман, как заметил Павел, потихоньку густел. Да и ночь уже не казалась такой звездной и лунной, как несколько часов назад. Погода, похоже, опять менялась, и небо затягивалось облачной дымкой.
Пригибаясь, он выглянул из-за высокой гусеницы танка. Затем, приложив ко рту ладони, изобразил крик сойки. Что это за птица, Павел толком не знал. Жила когда-то в довоенные времена, но сейчас это не имело значения.
Может, эта сойка никогда так и не кричала. Но так назывался один из сигналов, которым обучали всех бойцов. «Крик сойки» означал сигнал «внимание». Вот Сновид его и подал.
Однако реакции не последовало. Тогда Павел дважды повторил сигнал. И снова в ответ ни сигнала, ни шевеления. Разозлившись, он подобрал с земли увесистый камень и запустил его точно в проем бойницы.
Через секунду он услышал, как внутри башни что-то громыхнуло. Еще через несколько секунд в проеме появилась чья-то голова. Ага, проснулся, хоммучья задница.
– Эй! – негромко окрикнул Павел. – Это я. Слышь, это я.
Голова в окне пошевелилась, стараясь разглядеть кричавшего. Затем откликнулась:
– Кто это?
– Да я, я. Павел Сновид.
– …Сновид???
Голова высунулась вперед вместе с длинной шеей, и Сновид узнал Антипа Тощего.
– Ну да, Антип, это я.
– Не может быть!
– Да я это, я.
– …А почему ты здесь? – Тощий по своему обычаю тупил, погружаясь в размышления почти перед каждым ответом. Или задремал на посту и теперь с трудом раскочегаривался.
– Так получилось, Антип. Помоги мне забраться. Скинь лестницу, ладно?
– …А ты точно Сновид?
– А кто же еще?
– …Да кто ж тебя знает? Может, ты оживший мертвец какой?
– Какой еще мертвец?
– Этот, который в Поле Смерти побывал.
Ну и Антип. Шея длинная, а мозги куцые.
– Где ты тут Поля Смерти нашел? Нет тут рядом ничего.
– …А откуда я знаю, где ты шастал?
Да чтоб тебя! Вот же дурак!
– Вот я, смотри! – Павел поднялся во весь рост. – Ну что, видишь?
Тощий некоторое время молчал.
– Что, не узнаешь? – Сновид, забыв об осторожности, обогнул передок танка и сделал несколько шагов вперед. – Вот я.
– А я слышал, что ты к маркитантам перебежал.
Павел на мгновение лишился дара речи. Аж горло перехватило.
– Ну-ка, отойди от стены, а то стрельну, – грозно предупредил Тощий.
– Да ты что… – Павел прокашлялся. Затем просипел: – Ты что, Антип? Я же свой. Свой!
– Не ори. Если не отойдешь, точно застрелю. – И он сделал хорошо знакомое движение, доставая из налуча лук.
Сновид отошел за танк и чуть не плача произнес:
– Антип, я здесь подожду. Сходи, пожалуйста, к начальнику караула. Я тебя прошу. Ну? Ты же меня знаешь. Только срочно его позови, а то нео всполошатся.
Тощий молчал. Стрелял он быстро. А вот соображал медленно – это стоило признать. И сейчас это могло стоить Павлу жизни.
– Ладно. Жди здесь. Я мигом. И не вздумай на башню лезть.
Да уж, подумал Сновид. Что я, мут по стенам лазить? Тут же метров двенадцать, не меньше. Ну и дела. Вот-вот и нео набегут.
…вот он… попался, хомо…
Он еще только собирался повернуть голову, когда услышал это. И уже понимая, что происходит нечто ужасное и непоправимое, закончил движение головой. И увидел их.
Трое стояли прямо перед ним в пяти или шести шагах. Среднего роста, но непропорционально широкие, замотанные в грязные тряпки. И головы у них были такие же непропорциональные: крупные, угловатые, расширяющиеся книзу, как груши. И сразу же пахнуло поганым запахом гнилого, разлагающегося мяса. Его источали тела мутантов, обезображенные язвами и нарывами.
Один держал обеими руками длинное копье, второй сжимал боевой топор. Третий, стоявший по центру, выставил вперед меч-фламберг с волнообразным клинком.
И тут же с обеих сторон танка возникли еще двое – по одному с каждой стороны. Такие же уродливые, гниющие заживо, ходячие трупы. Какого удильщика они тут делают, поганые твари?!
Нет, это не были знакомые до омерзения нео. Но этих уродов Павел тоже сразу узнал. Приходилось уже встречаться с ними раньше. Правда, всего один раз. Тогда Сновид с напарником Лешкой угодили в засаду. И напарник погиб.
Это случилось примерно полгода назад. Павел, как и его напарник-сверстник, прошли курсы боевой подготовки в отделении разведки. И им предстояло выполнить боевое задание – что-то вроде выпускного экзамена. Они должны были пробраться в тылы нео, осаждавших Промзону, и взять «языка».
Они почти выполнили задание. Подкараулили в развалинах зазевавшегося мохнача, оглушили и поволокли к тайному подземному ходу. Однако в последний момент наткнулись на дампов. В результате ожесточенной схватки Лешка погиб. А Сновид вернулся в Промзону с колотой раной груди и обломком стрелы в спине. И без «языка».
Он не сдал экзамена и стал обычным бойцом, не попав в элитное отделение разведки. Зато позже попал в мобильную диверсионную группу, прозванную в народе «истребители мутов». В группу его взял лейтенант Крот, у которого Сновид проходил боевую подготовку в учебном взводе. Пожалел, видимо, уж больно Павел тогда переживал.
Он и на самом деле страшно переживал. Не столько из-за того, что не стал разведчиком, сколько из-за гибели Лешки – младшего брата Антипа. Но еще сильнее он переживал из-за того, что мог, как ему казалось, предотвратить гибель Лешки.
Мог, потому что накануне той трагической вылазки увидел очередной провидческий сон. Настоящий кошмар, страшный и мутный. Настолько мутный, что Сновид так до конца и не понял, что он предвещает. Лишь предчувствие возникло, что погибнет кто-то, кто будет рядом с ним во время боя.
Подумал тогда Павел и решил, что жертвой может стать его напарник – то есть, Лешка. Но никому не сказал, даже отцу. Потому что испугался, что отец обвинит его в трусости. Ведь получалось, что надо переносить экзамен – боевую вылазку за «языком». И Сновид промолчал. С тех пор таскал тяжкий камень на душе.
И вот опять эти дампы. Не те самые, конечно, что убили Лешку. Но наверняка из той же кодлы. Ну, сволочи! Ну, уроды!
Глава девятаяСмертельная ловушка
Его окружили дампы. И это очень походило на засаду. Откуда они появились так внезапно? Скорее всего, из-за вертолета. Хотя, какая теперь, к удильщику, разница?
– Ну что, уроды? – процедил Сновид. Как-то ему стало все равно. Не потому, что испугался. Просто он понял, что у него остался всего один вариант – погибнуть с гордо поднятой головой. Он бы с этой пятеркой не справился. Тем более, что один из дампов, появившийся из-за танка, держал в руках арбалет. И направлял его в грудь Сновида.
А еще где-то поблизости наверняка затаилась в резерве парочка дампов. Потому что они всегда, как знал Павел, выходят на охоту всемером. Такая у них «фишка», значит. Ну и котях с ними!
– Хомо, ждавайша, – прошепелявил дамп с мечом. Старшой, значит. – Ты окружон.
– Хрен вам, суки, – процедил Павел, извлекая из ножен тесак. – Ну, кто на новенького?
– Шкажал же тебе – ждавайша. Шохраниш жыжнь.
«Старшой» угрожающе помахал своим пижонистым фламбергом, но не сдвинулся с места. И остальные оставались на местах – словно ждали чего-то. Как паук около паутины.
Что ж, не будем растягивать удовольствие. Сновид отвел назад руку с тесаком и ринулся на «меченосца». Хоть одну заразу достану, мелькнула мысль. Чтобы не стыдно было перед отцом. Там, в Долине Предков.
Но не добежал. Едва он бросился на врагов, как что-то зацепило его и рвануло назад. По инерции он попытался продолжить движение, но, споткнувшись, упал. Уже барахтаясь на земле, понял, что на него накинули сеть. Видимо, это сделал дамп, подкравшийся из-за танка.
Он резанул ячейки тесаком и почти выпростал руку. И тут получил сильный удар – это подбежавший дамп врезал ему по локтю обухом топора. По тому самому многострадальному локтю. Боль оказалась такой сильной, что, показалось, пронзила руку насквозь, до кончиков пальцев. Павел вскрикнул и выпустил тесак.
Правда, оставался еще кинжал. Не в состоянии подняться на ноги, извиваясь, словно трехголовый уж-мутант, Сновид таки располосовал часть сети – так, что сумел освободить одну ногу. И даже лягнул кого-то. Однако и дампы знали свое дело – видимо, далеко не первую жертву паковали таким образом.
Пока Сновид пытался разрезать ячейки, кто-то из мутов набросил ему на плечи веревку. Затем, стянув петлю, он ловко опутал туловище Павла, и тот практически потерял способность к сопротивлению. Хотя и продолжал дергаться и лягаться.
– Вяжы его! – возбужденно просопел над самым ухом «старшой». Он зачем-то стянул с головы Сновида шлем и тут же довольно крякнул. – Он, шоб его! Вяжы крепше, шоб не трепыхнулша.
В этот момент невдалеке раздался злобный рев. Павел еще не понял, кому он принадлежит, как кто-то из дампов выкрикнул: