Я посмотрел на сгиб руки – так и есть, видны следы от уколов. Какой дрянью меня пичкали?!
Собеседник угадал невысказанный вопрос:
– Только витамины и прочие полезные вещества. Ничего такого, что могло бы причинить вам вред.
Он встал и подошёл к несгораемому сейфу, встроенному в стену, распахнул дверцу и вложил в неё планшет.
– Пусть побудет здесь до лучших времён.
Вернувшись, внимательно посмотрел на меня:
– У вас наверняка накопились вопросы ко мне?
– Масса, – не стал спорить я.
– Я готов отвечать. Спрашивайте.
Я откинулся на спинку кресла. Эх, хорошо-то как, словно вернулся назад в прошлое.
– Начнём, как говорится, с начала.
– Прекрасно, – кивнул он. – Тогда я вкратце введу вас в курс дела. Итак, проект «Полёт к Марсу», к которому вас привлекли, был всего лишь ширмой для другого, не столь грандиозного и амбициозного, но весьма практичного. В воздухе пахло порохом. Высшее руководство страны, бизнесмены высших эшелонов, да просто люди с головой на плечах и без материальных проблем, сразу осознали это. Все понимали, что эта война будет в корне отличаться от Первой и Второй мировых. Погибнут не десятки и не сотни миллионов. Счёт пойдёт на миллиарды, а окружающее пространство на века окажется враждебным и опасным для проживания. Тогда-то и возникла идея погрузить элиту страны в анабиоз.
– А простые люди? Обычные обыватели… С ними как?
– А кому когда-то было дело до подобных материй?! Они были обречены при любом раскладе.
– Звучит жестоко.
– Тем не менее, это правда. Нашему институту удалось добиться многого, фактически мы совершили революцию в науке. Мы не просто погружали людей в искусственный сон. Параллельно с ним шло омоложение всего организма. Чем дольше человек находился в анабиозе, тем более здоровым он пробуждался. Более того, мы дарили шанс на долгую жизнь. И вы, и я можем протянуть ещё лет сто пятьдесят – двести без особых проблем. Возможно, ещё дольше. Взять, к примеру меня, – Иван Петрович подался вперёд, выставив локти. – Моё пробуждение состоялось четверть века назад. И за это время мой организм не постарел ни на минуту. Поверьте, в вашем случае всё обстоит аналогичным образом.
– Я словно долбаный горец! Звучит дико, признаюсь.
– Радоваться надо, а не огорчаться!
– Думаю, да.
Я спохватился:
– Вы говорили об элите… Где президент, премьер? Они в другом месте?
– В другом, – нехорошо ухмыльнулся собеседник. – В ином мире, который, по всей вероятности, намного лучше, чем наш. Мы не успели апробировать технологию до конца. Война началась внезапно. Те, кто был со мной, учёный и допущенный в святая святых персонал, самовольно заняли анабиозные капсулы. Признаюсь, в тот день нам было глубоко плевать и на президента, и на всех остальных кураторов проекта сверху. Нас интересовали лишь собственные шкуры. Мы даже не успели спасти близких. Всё разворачивалось слишком стремительно.
Он запнулся. В его голосе появилось напряжение. Понятно, ему предстояло рассказать о далеко не лёгких минутах своей жизни.
– Умная автоматика должна была разбудить нас, когда на поверхности станет относительно безопасно. Так и произошло. Но, как я говорил, технология ещё не была доведена до ума. Многие погибли.
– Мне довелось видеть трупы тех, кому повезло меньше, – кивнул я.
– Да, это было страшное зрелище. Помню, как мне было плохо после пробуждения. Я не верил в смерть тех, с кем работал рука об руку столько лет. Я был в глубоком шоке! – он помолчал. – Но жизнь есть жизнь. Надо было пройти через это, чтобы закалиться. Уцелевшие выбрались на поверхность.
– И много вас было?
– Десятка не набралось.
– А я? Почему не разбудили людей в моём блоке?
– Если честно, забыли в суматохе и большом количестве потрясений. А потом уже было не до того, – признался Иван Петрович.
– Хорошо, бог с ним! Что было, то прошло. Почему вы пробудились на четверть века раньше меня?
– В вашей лаборатории автоматика была попроще. Будила либо по команде, либо когда энергия подходила к концу. Думаю, последнее – это ваш случай.
– Так и было, – сказал я. – Ладно, с этим разобрались. Что было дальше?
– Тяжёлый, практически каторжный труд. Борьба за выживание. Половина из тех, кто был со мной, погибла. Но их усилия не пропали в пустую. Мы закрепились здесь, – он обвёл взглядом кабинет. – Нашли свою нишу, союзников… Да, это не идеал, но мы многого добились. И надеемся добиться ещё большего. И для этого нам нужны вы.
– Зачем?
– У нас далеко идущие планы. Надоело выживать, мы хотим жить. А у вас ценный багаж знаний – мы пытаемся собрать опыт прошлого по крупинкам. К тому же я наслышан о твоих талантах, – Иван Петрович улыбнулся. – Вы Мастер Полей. Это весьма ценная специальность, и ваши акции выросли в несколько раз.
Показалось мне или нет, но произнеся эти слова, он слегка побледнел. Потянулся к графину с водой, стоявшему на столе, выпил прямо из горла.
– В чём дело? Плохо себя чувствуете? – участливо спросил я.
– Ерунда – Он вытер пропотевший лоб. – Нервишки шалят. Тяжело тащить на себе всё это.
– Хотите разделить груз со мной?
– Да.
– Спасибо за прямоту.
– Нам повезло выжить и не повезло оказаться в ужасном постапокалиптическом будущем. Но мы люди, умеем ко всему приспосабливаться. Более того – при удобном случае прогибаем мир под себя. Присоединяйтесь.
В его голосе появилась исступлённость фанатика. Меня будто вербовали в секту.
– Что нужно вам, я понял. Но что получу я?
Он вопросительно поднял бровь.
– А вы не поняли? Мы гарантируем безопасность, уверенность в завтрашнем дне. Вы забудете, что такое голод, вкусите материальные блага. Я же говорил, что даже здесь можно хоть как-то устроиться. Выпивка, женщины, оружие и прочие мужские игрушки и забавы… Вам будет многое доступно. Ну? – Договорив, он обессиленным студнем сполз на кресло.
– Иван Петрович, что с вами? – склонился я над ним.
Он устало приоткрыл глаза. Внезапно в его взгляде проявился страх, вселенский ужас:
– Игорь, беги! Беги отсюда! Тебе грозит беда! – прокричал он и тут же вытянулся дугой, дёрнулся будто от удара током, а потом затих.
Из уголка рта потянулась тонкая струйка крови. Я схватил его за руку, пощупал пульс. Иван Петрович умер. Что послужило причиной смерти – можно только догадываться.
В комнату ворвался охранник, я уже видел его на входе в здание. Комбинатовский уставился на труп учёного, в его руке блеснуло лезвие ножа.
– Я никого не убивал! – понимая ход его мыслей, воскликнул я.
Охранник ринулся на меня. Я выбросил кулак, сбивая его с ног. Чёрный плашмя грохнулся на пол. Я заставил его выпустить нож, выкрутив руку, а потом отправил охранника в забытьё. Для этого пришлось разбить его лоб об стену.
Планшет! Я бросился к сейфу и скоро понял тщетность намерений. Голыми руками, не зная комбинации, его не вскрыть, а уж про то, чтобы утащить с собой, и говорить нечего.
К тому же на меня произвела впечатление предсмертная фраза учёного. На бред сумасшедшего она явно не походила, вот только почему до этого он разливался соловьём? Сплошные загадки! Ясно одно – надо мотать отсюда.
Я выбрался в коридор, прихватив с собой нож охранника. Другого оружия при нём не было, но для начала и это неплохо. Массовая резня не входила в мои планы.
Осторожно опустился на второй этаж. И снова проблема: по лестнице загрохотали тяжёлые башмаки. Человек шесть в чёрном неслись сюда на всех парах. Блин, кто и как поднял тревогу?! Я действовал тихо.
Снова пришлось срочно бежать наверх. Понимая, что до кабинета ныне покойного Ивана Петровича мне не успеть, кинулся к ближайшим дверям, толкнул их и замер от удивления. На меня смотрела настоящая страхолюдина. Определённо это был мут, но никогда прежде я не встречал такого.
Мелкий, с лысой головой, похожей на коленку, смахивающий на ребёнка. Вот только вместо лица маска: губ нет, рот вроде трещины или щели, а из глаз торчат и шевелятся щупальца. Слепой? Пожалуй, я погорячился: у мутанта был и третий глаз, прямо на лбу, с вертикальным зрачком.
Змеиное око впилось в меня, будто пытаясь просверлить во мне дырку.
Я запер за собой дверь, опасаясь поворачиваться к уродливому созданию. Его присутствие порядком смешивало мои планы. Я хотел дождаться удобного момента и оставить комбинатовских за спиной. Что будет дальше, покажет время.
– Ты кто? – спросил я, не будучи уверен, что мут понимает меня и умеет говорить. Возможно, это вовсе и не человек, а животное. Ну, вроде домашней мартышки. Кто знает этих комбинатовских. Порой люди держали в квартирах всякую хрень.
– Зом – имя моё.
– Будем знакомы. Сиди тихо и с тобой ничего плохого не произойдёт, – сказал я.
Оказывается, мы умеем разговаривать.
– Подчинись мне, человек! – торжественно объявил Зом.
– С какого хрена? – удивился я.
Казалось, сейчас мут треснет от напряжения. Единственный глаз лез из орбиты, щупальца смешно топорщились.
– Не пыжься, парень, – попросил я. – На меня твои потуги, что бы они ни значили, не действуют. И не вздумай даже пикнуть! – Я угрожающе замахнулся.
Мут обиженно пискнул (тихо, поэтому я не стал приводить угрозу в исполнение), однако меня мало интересовали его чувства. Комбинатовские уже неслись во всю прыть по коридору. Я надеялся, что они всем кагалом попрутся к кабинету Ивана Петровича, дав мне фору в несколько секунд.
Странно! Толпа резко изменила намерения. Мешая друг другу, охранники ринулись к дверям помещения, в котором я прятался. Ими будто управлял невидимый кукловод.
Я с подозрением уставился на мута.
– Твоих рук дело?
Зом оживился. Он находил удовольствие в сложившейся ситуации. Трещина рта изогнулась в улыбке. Мне ужасно хотелось треснуть его по лысой башке, однако эмоции необходимо держать в кулаке. Моим проблемам это не поможет.
– Твою мать! – ругнулся я.