Последнее было произнесено с заметной долей сарказма. Книжник и Зигфрид переглянулись. Одно обнадеживало: этот человек был первым, заговорившим с ними в этом поселке. Это хотя бы давало шанс договориться.
– Ну идите сюда, решим, что с вами делать дальше.
Старик развернулся и, не оборачиваясь, неторопливо зашаркал прочь, покачиваясь из стороны в сторону и размахивая руками-плетьми. Пленников подтолкнули в спины и они двинулись следом. Вскоре они оказались на маленькой лужайке в тени кроны гигантского дерева, смыкавшейся высоко над головой. На лужайке имелся самый настоящий пруд, метров пяти в поперечнике, под гладкой поверхностью которого медленно ходили алые рыбины. У Книжника даже челюсть отвисла от такой роскоши. У пруда стояли три массивные коряги, выглядевшие здесь совершенно чужеродно. Но когда старик с кряхтением сел на одну из них, стало ясно, что это – некое подобие кресел. Хозяин жестом предложил гостям сесть. Опустившись на корягу напротив старика, Книжник отметил, что сидеть довольно удобно. Рядом сел Зигфрид.
Некоторое время они молча изучали друг друга. Старик смотрел на них с прищуром, и в остром взгляде не было и следа старческой немощи. Складывалось ощущение, что кряхтя и попукивая, этот человек просто вводил гостей в заблуждение.
Низко прогудела стрекоза, в пруду беззаботно плеснулась рыбка.
– Ну что, – сказал старик. Снова кашлянул в кулак. – Прикончили-таки посланника? Молодцы, нечего сказать. Большое вам за это спасибо.
Интонации были явно недовольными.
– Он первый начал, – тупо сказал Книжник. – Он бы меня убил, если б не Зиг!
Кивнул на Зигфрида, ища у того поддержки. Воин молча изучал старика.
– Так-то оно так, – недовольно проговорил хозяин. – А нам-то что теперь делать прикажешь?
И тут заговорил Зигфрид. В его голосе не было ни капли почтения к старости, сплошные металлические нотки:
– А вы знаете, любезный, нам как-то плевать. Нас здесь заставляли работать, пытались принести в жертву какой-то деревянной колоде, а я не привык к такому обращению. У меня есть право ответить вам той же монетой. И я готов посмотреть, как вы собираетесь меня остановить.
За спиной Зигфрида шевельнулись бородатые охранники, кто-то положил руку на торчащий из-за пояса топор, но старик жестом остановил их. Он внимательно разглядывал воина, в его глазах появился интерес.
– Не будем ворошить прошлое, – примирительно сказал он. – Вы были просто чужаками, злостно нарушившими наши обычаи. Как в ваших краях поступают с теми, кто несет угрозу большинству?
– По-разному, – нехотя признал Книжник. Отчего-то вспомнилась взаимная неприязнь с опричниками Тайного приказа, стоившая ему изгнания из Кремля и едва не лишившая жизни.
– Вот видите! – старик развел руками. – Мы тоже вынуждены защищать себя. И задабривать духов, которые оберегают нас.
– Это вы про деревянных идолов? – бестактно поинтересовался Зигфрид.
– Я про духов, – спокойно отозвался старик. – Вы все поймете сами, если, конечно, убедите меня сохранить вам жизни. Как-никак, вы принесли в наш дом большую беду.
– Мы не приносили никакой беды, – упрямо возразил Книжник. – Мы вообще здесь случайно.
– Случайностей не бывает, – сказал старик, и что-то в его интонациях показалось знакомым. – А беду вы накликали, и тут вам не отпереться, – он подался вперед, затряс перед собой длинным сухим пальцем. – Вы убили посланника Тех, Кто Приходит! И теперь они придут снова. Чтобы покарать нас за содеянное.
– Так убейте их, – раздельно сказал Зигфрид. – Если придут.
– Если бы такое было возможно, я бы, не задумываясь, отдал за это жизнь, – сверкнув взглядом, отрезал старик, и в нем вдруг проявилась скрытая до этого мощь. – Тем более, что той жизни осталось не так много. Только никто еще не смог одолеть Тех, Кто Приходит. И теперь они придут за двойной данью. А может… – он замолчал, подвигал сухими губами, и вдруг снова превратился в глубокого старца. – А может, просто сотрут нас с лица земли. Чтобы другим неповадно было.
– Кто они такие – «Те, Кто Приходит»? – спросил Книжник. – Почему вы их так боитесь? В чем их сила?
– Это долгий и бесполезный разговор, – устало сказал старик и зашелся сиплом кашле.
– Ну так и вы – куда более разговорчивы, чем ваши соплеменники, – разглядывая старика, сказал Зигфрид.
– Вы заметили? – не без сарказма отозвался старик. – Это мое маленькое личное преимущество, и большая беда моего народа. Впрочем, зачем я вам это рассказываю?
– Я скажу, зачем, – раздельно сказал Зифрид. – Я так понимаю, что мы первые, кому удалось прикончить такого «посланника». Не знаю, почему никто не сделал этого раньше…
– Мы пытались, – глухо сказал старик.
Зигфрид подождал продолжения, и не дождавшись, продолжил сам:
– В общем, мы сделали то, о чем вы могли только мечтать. И теперь вы стоите перед выбором: отдать нас на расправу тем, кто вернется сюда с карательной миссией, или использовать наши возможности для борьбы с ними. Я прав?
– Возможно. Только я не вижу в вас этих самых возможностей. Не исключено, что вы одолели посланника случайно.
– Случайностей не бывает, ведь верно? – парировал Зигфрид.
Старик прикусил губу, с сомнением осматривая собеседников. Он колебался. Это был тот самый момент, когда чаша весов может склониться в любую сторону. А значит, нельзя просто сидеть и ждать.
Когда чаши весов застыли в равновесии, достаточно просто подуть в нужную сторону.
– А вы расскажите нам все подробно, – осторожно предложил Книжник. – Может, тогда и возникнет правильное решение.
Старик направил на него острый взгляд – и Книжник его выдержал.
– Хорошо, – сказал хозяин. – Вы имеете право знать все. Тем более, что это ни для кого не секрет в наших местах.
Старик помолчал немного и заговорил – монотонно, размеренно, как говорят люди, которым уже некуда спешить:
– Все началось лет двадцать назад. Народ наш тогда процветал. Конечно, это сейчас я понимаю, что та жизнь была процветанием – ведь большое видится на расстоянии. Во всяком случае, мы были хозяевами Чащобы, заботились о ней, и Чащоба отвечала нам той же заботой, защищая от врагов и капризов природы. Пришельцы из мертвых земель задают всегда одни и те же вопросы: как получилось, что Чащоба позволила нам жить в ней, вырастила нам дома, наделила пищей? Никто толком не помнит этого. Возможно, это влияние какого-то Поля Смерти – вы же знаете, какие странные вещи происходят внутри этих штуковин? Они убивают, но иногда просто порождают невероятные мутации. Еще говорят, что во время Последней Войны в этом районе применяли биогенное оружие, и Чащоба – его порождение. Говорят и про секретные биологические лаборатории, из которых в Войну были похищены активные биоматериалы. Выбирайте любую версию – теперь это уже неважно. Важно то, что Чащоба помогла нашим предкам выжить в ядерную зиму, и по ее окончании между Чащобой и древлянами сложился такой вот симбиоз…
– Древляне – это кто? – поинтересовался Зигфрид, а Книжник вспомнил, что так называлось одно из древних славянских племен.
– Древляне – это мы, – чуть скривившись, ответил старик. – Закончилась долгая зима – и мы стали выкарабкиваться из нор, осваивать открытые пространства Чащобы. И та помогала нам. Ее помощь пришлась кстати: не только мы выбрались на поверхность – повсюду шастали банды захватчиков и убийц. Нам бы никогда не справиться с ними – ведь у нас нет огнестрельного оружия, в нем никогда не было надобности, да и навыков ведения боя у нас тоже было немного. Но у нас была Чащоба. И были духи предков. Они не оставляют нас, уходя в Призрачный мир, каждого ушедшего мы селим в родовой столп…
– В идола, – жестоко констатировал Зигфрид.
– Если угодно, – сверкнул взглядом старик. – Родовые столпы стоят по границе селения, защищая нас от врагов.
– И что, это эффективно? – не обращая внимания на недовольство хозяина, спросил вест.
– Этого хватало, – отрезал старик. – Пока не пришли они.
Он помолчал немного, хмурясь и собираясь с мыслями. Видимо, ему непросто было говорить о своем главном враге.
– Они сразу обложили нас данью. Мы пытались сопротивляться – но теперь даже духи не могли нам помочь. Посланники приходят – и берут все, что хотят. И пусть бы они забирали только еду, меха, кожи, металл. Но они забирают наших женщин!
Старик сжал кулаки в бессильной ярости. Сразу становилось понятно, каким сильным и волевым был этот человек в молодости. Но и сейчас он излучал достаточно ненависти, чтобы Книжник вжался в кресло-корягу от одного звука его скрипучего голоса.
– Они что-то сделали с нами – у каждого взрослого проявляется тяжкий недуг…
– Немота? – быстро спросил Книжник.
Старик кивнул:
– Немота – лишь внешнее проявление деградации личности. Дети говорят лет до шестнадцати – потом замолкают. Если так пойдет дальше – некому будет передавать знания, и наш народ погибнет.
Он обвел собеседников взглядом, словно удостоверяясь, все ли они поняли из сказанного. Продолжил, жестко разделяя фразы:
– Они все видят. Они все контролируют. Не удивлюсь, если они прямо сейчас наблюдают за нами, слышат наш разговор. Под одним лишь взглядом каждого из них мы теряем волю и нас можно брать голыми руками. Вы могли убедиться, насколько сильны люди моего народа – но нам нечего противопоставить Тем, Кто Приходит.
Книжник недоверчиво улыбнулся:
– Они – боги?
Старик посмотрел на него без улыбки, прищурился. Произнес негромко:
– Я бы сказал – демоны.
Помолчал, давая слушателям переварить сказанное, и продолжил уже более спокойно:
– И вот появляетесь вы. Мне сообщили, что по виду вы вроде как кремлевские, но поначалу я даже не придал этому значения – я не люблю тех, кто живет в развалинах. Город – наше проклятое прошлое. Если мы и выживем – то только благодаря единению с природой и духами предков… В общем, особого интереса вы не представляли. Но вам почти удалось сбежать. За это у нас строго наказывают. Не потому, что нам не хватает рабочей силы – мы опасаемся, что беглецы приведут сюда новых и новых пришельцев из развалин, принесут болезни, хаос и смерть. Нам хватает и Тех, Кто Приходит – с ними мы, по крайней мере, привыкли хоть как-то жить…