– Ох, вряд ли, – мотнул головой лучник. – Ему Васька-пушкарь ядром в черепушку засадил. Может, лет двести назад тот био ядра б и не почувствовал, а нынче ходячий антиквариат бережет мозги… Кстати, спасибо тебе народ передает, без тебя б не сдюжили. Потом расскажешь, где такое богатство нарыл?
– Расскажу, – хмыкнул Данила, перезаряжая свой «Вал». – Ну что, братцы, вроде всё разгрузили. Пошли что ли, тоже повоюем…
Правда, когда Данила с Настей и Фыфом поднялись на стену, воевать уже было особо не с кем. Оценив скорострельность и убойную силу оружия, полученного осажденными, мутанты весьма организованно отступали на прежние позиции за разрушенный ГУМ, храм Покрова и Средние торговые ряды. А далеко впереди них величаво шел уцелевший Mountain А-12 в сопровождении двух «Рексов» и одного «Серва», доставшегося ему в наследство от уничтоженного Настей биоробота. Шёл – и, похоже, не собирался останавливаться.
– А ведь био уходит, – сказал кто-то. – Совсем уходит.
– Похоже на то, – согласился Фыф.
– Данила, а кто это с тобой? – спросил мужик с тяжелым разделочным ножом в руке, одетый в забрызганный кровью камуфляж.
– Друзья, – ответил разведчик.
Потом хоронили убитых.
Много их было, почти шестая часть всего населения Кремля. Отец Филарет, встретив Данилу, лишь кивнул и сказал коротко: «Спасибо тебе. Если б не ты…» – и, не договорив, пошел дальше. У него много было дел сегодня. Души убиенных требовали отпевания, а Хранителей Веры, бившихся на стенах наравне со всеми, осталось в живых совсем немного…
Все сухие дрова, имеющиеся в Кремле, пошли на высоченный погребальный костер, что взметнул языки пламени прямо посреди Соборной площади. И под звон уцелевших колоколов в черном дыму уносились в небо души погибших защитников последнего оплота человечества…
Данила стоял рядом со всеми в толпе, опустив голову. Никто особо не удивился и не обрадовался его возвращению. Оно и понятно – не до него. Привез оружие – спасибо, воин. Про то, где был двое суток, кого привез с собою, где взял танк и старинное оружие, никто не спрашивал. И как-то само собой так получилось, что позже, при помощи ножовки перепилив подбородочный ремень и наконец освободившись от шлема, он сидел за общинным столом рядом с Фыфом и Настей… и не чувствовал, как прежде, что находится рядом со своими соплеменниками, что он – единое целое одного большого организма…
Правда, мутант и девушка-киборг особо не загружались подобными проблемами. Фыф наворачивал за обе щеки хлеб и мясо, Настя тоже не стеснялась. Дают – бери, а после разберемся, кто что о ком думает. А не скажут сами – у Фыфа спросим, поди, не зря у него так активно глазные отростки шевелятся…
Отбросив сомнения, Данила впервые за двое суток наелся досыта. День клонился к закату, и усталость брала своё. Только сейчас разведчик понял, насколько же он вымотался за эти дни. Руки и ноги словно налились свинцом, голова то и дело норовила ткнуться в тарелку, хоть вина выпил немного, чуть больше половины кружки, только чтоб помянуть погибших.
– Пошли, парень, – положил ему руку на плечо Таргат-мечник, неслышно возникший за спиной. – Воевода сказал, чтоб ты сегодня переночевал в Набатной башне, а друзей твоих разместим как положено, во Дворце.
Данила даже спорить не стал, как и выяснять, с чего бы это воеводе понадобилось, чтоб Настя с Фыфом ночевали как люди, а он ютился на лавках дежурной сторожи. Привычка сказалась, что приказы воеводы не обсуждаются, тем более идти было недалеко.
Он и пошел, махнув друзьям рукой на прощание, но те были слишком увлечены спором о том, как лучше завтра чинить гусеницу, – предпринять вылазку и подобрать ту, что валялась на Красной площади, или же попробовать снять старую с памятника Т-90, которая вроде как должна подойти…
Данила с Таргатом прошли мимо танка, возле которого уже возились мастеровые, подсвечивая себе масляными фонарями, и поднялись в башню.
– Здесь тебе хорошо будет, разведка, – сказал напоследок Таргат, зажигая фонарь и зачем-то ставя его возле широкого оконного проема. – Отдыхай.
И ушел, притворив за собой тяжеленную дверь.
Даниле не надо было повторять дважды. Он просто рухнул на лавку, не раздеваясь, и мгновенно заснул, словно провалился в глубокий, черный, бездонный омут…
Снов не было. Просто из глубины омута порой всплывали неясные образы – то шаман-руконог с горящими углями вместо глаз, то собакоголовый мутант с огромными мясницкими ножами в обеих руках, то гигантский червь, сноровисто бегущий по потолку… А потом Данила понял, что смотрят на него не фантомы, порожденные перегруженным впечатлениями мозгом, а кто-то реальный, настоящий, находящийся рядом с ним на расстоянии вытянутой руки…
Он проснулся от вполне реального ощущения шероховатой рукояти черного ножа, словно по собственной воле прыгнувшего в ладонь. И окончательно пришел в себя от тихого, знакомого голоса, произнесшего:
– Спокойно, воин, спокойно. А то ведь так недолго прирезать своего воеводу.
– Ты? – удивленно спросил Данила, наконец осознав, кто сидит на краю его лавки.
– Я, – просто сказал Ратмир. – Интересно, кого еще ты ожидал здесь увидеть?
Данила встряхнул головой и, вложив нож обратно в чехол за голенищем, спустил ноги с лавки.
– Но… почему ты – воевода? Где дядька Лют?
– Убили его нео еще вчера, – вздохнул Ратмир. – Пойдем пройдемся, что ли, до Тимофеевской башни. Воздухом хоть дыхнём, а то копоть да сажа пороховая все легкие забила.
Данила не стал спорить.
Они спустились на стену и медленно пошли по забралу. Разведчик рассеянно вел пальцами по древним кирпичам зубцов – кое-где целых, а в основном разрушенных бетонными блоками, которые Mountain А-12 метали на удивление метко.
– Не держи на меня зла, Данила, – сказал Ратмир, медленно шагая рядом. – Пойми, перед осадой каждая кружка пороха была важна. Да и потом…
– Я знаю, – невесело усмехнулся разведчик. – За меня уже отдали выкуп тогда, в первый раз. Но сейчас я вернулся сам и не держу на тебя зла. Если бы не ты, я б не смог сегодня помочь людям.
– Только не переоценивай свой подвиг, – мягко произнес Ратмир. – За сегодняшнюю победу мы заплатили слишком многими жизнями. К тому же, возможно, это не победа, а лишь отсрочка – нео еще не сняли осаду. Конечно, ты здорово помог, но…
– Вы бы справились и без меня, – кивнул Данила. – Скажи, Ратмир, а ты б открыл ворота, если бы разглядел в танке меня?
Они стояли посредине стены между двумя кремлевскими башнями, как раз в том месте, где громадный обломок здания, пущенный биороботом, снес под корень сразу четыре зубца. На случай повторного штурма обломки убрали с забрала, но зубцы, понятное дело, восстановить не успели.
Ратмир улыбнулся. В темноте ночи его улыбка выглядела странно – белые, на удивление ровные зубы… и всё. Ни лица, ни фигуры. Просто черная ночь – и вот эта улыбка.
– Знаешь, честно говоря, ты с самого детства мне не нравился, Данила, – медленно проговорила ночь. – И, похоже, я знаю, почему Радомира не далее как вчера согласилась стать моей женой. Женщинам нужны богатые и успешные мужчины, а не авантюристы-бродяги вроде тебя. С твоим упёртым характером люди становятся либо преступниками, либо героями. Но почему-то я уверен, что ты однозначно первое. И никак не второе.
Внезапно в ночной тиши Данила услышал под стеной странное шуршание, словно кто-то разворачивал там большой кусок материи. Он невольно глянул вниз – и одновременно почувствовал укол чуть повыше локтя.
– Правда, я сильно удивлен, что твои друзья-мутанты отказались от моего предложения по-тихому убрать тебя и предпочли умереть – я им предложил хорошую цену за твою жизнь, – так же спокойно сказал Ратмир. – Но, может, оно и к лучшему, так как я нашел лучший выход.
Рука онемела сразу. Данила хотел ударить с правой, но и правая рука отказалась ему подчиняться. А потом он почувствовал резкий толчок в грудь – и полетел вниз. В тот же самый черный и бездонный омут, из которого вынырнул менее четверти часа назад.
Очнулся Данила от режущей боли в запястьях и щиколотках. Глаза не сразу привыкли к полумраку, но через десяток ударов сердца разведчик уже смог рассмотреть толстые закопченные перекрытия над головой. Данила невольно поморщился – в нос шибануло концентрированной вонью подвальной сырости, замешанной на характерном запахе разлагающейся крови. Разведчик напряг слух, но в тишине было слышно, лишь как трещат факелы справа и слева, порождая черные, пугливые тени, мечущиеся по потолку.
Данила приподнял голову.
Он был обнажен до пояса и привязан к крестообразно расположенным перекладинам старинного хирургического кресла с драной, тошнотворно пахнущей обшивкой. Такое же стояло в кремлевском Госпитале, только благодаря заботам Хранителей Веры сохранилось оно не в пример лучше.
Разведчик попробовал пошевелить руками-ногами. Бесполезно. Вязали профессионалы, кожаными ремнями, причем так, чтобы и кровообращение в конечностях не перекрыть, и зафиксировать надежно, и боль при этом причинить максимально возможную. Но боль – это детали, потерпим. Для начала хорошо бы выяснить, куда он попал и кому его так ловко сдал Ратмир.
Глаза Данилы немного привыкли к полумраку, и он рассмотрел, что у стены слева вертикально стоят три высоких стеклянных сосуда в рост человека, смахивающих формой на ровные неграненые стаканы. Один из них был пустым, а два остальных, стоящих в тени, заполняла какая-то темная масса. И как Данила ни щурился, разглядеть, что же в них такое находится, не получалось.
В глубине подвала послышались шаги. Рассмотреть что-либо более детально Даниле не позволяло его положение, но, судя по гулкому эху, подвал был весьма обширным. А тот, кто приближался сейчас к Даниле, носил подкованные ботинки или сапоги. Значит, не нео? Тогда кто? Человек? Но какие люди могут быть по ту сторону Кремлевской стены во время осады?
Шаги неспешно приближались. Наконец лязг подбитых гвоздями подошв прекратился у ног разведчика. Тот, кто смотрел сейчас на него, оставался в тени, виден был лишь силуэт его мощных плеч и головы, непропорционально большой даже по сравнению с широченными плечами.