По моему тону робот понял – что-то не так. Выронил откушенную кисть руки и подбежал ко мне.
– Что хочет хозяин?
Блин, прям как в древнем мультике: «Что, новый хозяин, надо?»
– Ничего не хочет, – сказал я. – И вот что, членистоногий, я тебе не хозяин. На тебя тут, я смотрю, спрос имеется, и воевать за тебя с каждым встречным боевым роботом я не намерен. Короче, ты мне ствол починил, я тебе дампов наколошматил, считай, мы в расчете. Найдешь себе какого-нибудь ржавого ящера, пусть он с тобой носится.
– Биологические боевые машины и охотники-рексы не кормить сервов, – тихо сказал робот. – Сервы подбирать за ними то, что останется. 864Сol765А просит хозяина не гнать его…
Последние слова меня разозлили. Паук всерьез считал меня киборгом – и все из-за какой-то невесомой паутинки у меня под черепом! Кому такое понравится?
– Нет, Колян, – сказал я, поднимаясь со ступеньки. – Тема закрыта.
И, обогнув трупы двух рексов, отправился туда, куда шел до этого. На северо-запад, оставив позади мрачную громаду комбината дампов и красного от крови робота обслуги. Думаю, с такой кучей свежих трупов он некоторое время прекрасно проживет и без чьего-либо покровительства.
Дома, дома, дома… Бетонные коробки, вернее, то, что от них осталось. И деревья. Много деревьев. Целый лес вокруг, поглотивший и разрушивший мощными корнями фундаменты зданий. Если напрячь воображение, то можно понять, как умирал тот или иной дом.
Вот это здание точно завалили деревья-мутанты. Будто специально годами подводили под него узловатые корни, и в один прекрасный момент оно просто завалилось на бок, роняя прямо на улицу верхние этажи.
Это развалила ракета или крупнокалиберный снаряд. Рвануло точно посередке – и здание сложилось внутрь. Только первый этаж остался более-менее целым, и тот пророс гигантскими сорняками, мало уступающими в размерах деревьям.
А вот это сохранилось. Удивительно… Даже табличку пластиковую пощадило время. Правда, частично. «Улица…мского Поля» – разобрал я на серо-синем фоне осколка, чудом уцелевшего на стене. Н-да… Было много лет назад какое-то «…мское Поле», была улица, люди жили. Теперь ни поля, ни людей, ни улицы – одни руины. И огромные сорняки с хищными ветвями, только успевай уворачиваться. И не просто сорняки, а уже целый лес. Призадумаешься, стоит ли лезть туда или же все-таки обойти…
Между тем хищный лес стал гуще. Здесь он явно победил жалкие следы рухнувшей цивилизации. Лучше было бы действительно обойти эту чащу от греха подальше. И в другое время обошел бы я ее с удовольствием. Но кто его знает, какую площадь она занимает и сколько времени понадобится на этот обход? А меня ждут в крепости.
В общем, достал я «Бритву», врубил фонарь и шагнул в темноту вековых мутантов, что переплели свои корни и ветви в единую, практически непроходимую стену.
«Практически» – это значит, что проходы имелись. Правда, больше похожие на ловушки. Вон в одной до сих пор болтается скелет какой-то твари, из которой дендрохищники выпили все соки. Только лохмотья высохшей как пергамент шкуры на костях и остались…
Я шел вперед, работая ножом где надо и где не надо. Тень ли от фонаря метнулась, показалось ли, или же реально гибкая ветвь попыталась захлестнуть мою шею – по-любому удар, удар, удар… И очередной шаг вперед.
В общем, просвет между деревьями появился очень вовремя. Я вывалился из чащи с обрубком гибкой ветки на шее, которая все еще пыталась меня задушить, и весь с ног до головы в гнилостнозеленой крови живых деревьев.
– Ну, суки… – прохрипел я, сдергивая с себя живую удавку. При этом я имел в виду отнюдь не хищных дендромутантов, а тех, кто много лет назад превратил Землю в планету смерти. У кого-то амбиции возобладали над мозгами – и вот результат.
Я в сердцах долбанул каблуком по корчащейся ветке… и замер. Да, уж на что мой мир полон сюрпризов, особенно на зараженных территориях, но здесь те сюрпризы, пожалуй, и почаще, и помасштабнее будут…
Огромная летучая мышь несла в когтях человека. Причем пока еще живого. Несчастный держал в руке нож и пытался пырнуть им мутанта. Но сделать это было затруднительно. Мышь держала его поперек туловища, ловко прижав когтем к торсу жертвы вооруженную руку. Соображает, значит. Но на уровне мартышки, которая сунула лапу в кувшин с узким горлом, зачерпнула меду, а вытащить не может. И теперь мучается – и добычу выпускать не хочется, и пообедать не удается.
Парень был явно тяжеловат для мутанта, и тот летел над самой землей. Пару раз сапоги жертвы даже чиркнули об асфальт. Да, именно об асфальт, который здесь сохранился на удивление неплохо. Может, материал оказался получше, или покрытие клали жарким летом, а не в дождливую осень, как у нас принято. Или просто природа оказалась более милосердной к широкой улице. Короче, трещин, ям и провалов на ней было не в пример меньше, чем обычно. Но – были. И, как я понял, к одному из тех провалов мышь и тащила парня. Небось решила запихнуть в него жертву головой вниз и спокойно позавтракать, без риска получить непрошеный педикюр остро отточенным клинком.
На мой взгляд, это было неправильно. Пока что в этом мире все неприятности доставляли мне мутанты, а парни с ножами и мечами вели себя вполне достойно. Как известно, ярлык «плохой» или «хороший» мы вешаем на индивида исключительно исходя из того, как индивид относится к нам. И естественно, я не был исключением.
Короче, я не спеша достал из кобуры отреставрированный Коляном «Форт», прицелился, словно в тире, и потянул за спусковой крючок. Я уже почти видел, как пуля пробивает левый глаз мутанта и эффектно, с кровавым фонтаном выносит его затылок. Но в последнюю долю секунды мышь дернулась так быстро, что ее голова превратилась в смазанный силуэт… и моя пуля пролетела мимо.
Моя пуля – и мимо! С пятнадцати метров!! Позор на мою голову, усиленную сеточкой для извилин!
Не мешкая, я попытался исправить оплошность и выстрелил снова. Раз, другой, третий…
Бесполезно!
Гигантская летучая мышь с крыльями как у небольшого спортивного самолета бросила свою жертву. И теперь неслась на меня по-над асфальтом, двигаясь рывками и превратившись в смазанную тень.
Такое было возможно лишь в одном случае. Мутант видел мои мысли, заранее зная, куда я целюсь. В сочетании с его реакцией и скоростью передвижения попасть в него было практически невозможно. Разве что стрелять в упор, когда он схватит меня своими когтями, смахивающими на костяные сабли.
«Одиннадцать… десять… девять…»
Привычный счет. Что еще остается делать, когда на тебя несется эдакая тварь? Правильно, стрелять, даже зная, что все равно промахнешься. И считать патроны. Вернее, мозг сам их посчитает. И может, за этой привычной, рефлекторной мыслью замаскирует ту, что я сейчас прогоняю в голове на самом деле…
«Восемь… семь… шесть…»
Рукокрылу оставалось до меня метра полтора, когда я, продолжая стрелять, упал на спину.
На таком расстоянии дергайся не дергайся, по-любому пуля твоя. И что такое пуля, мутант знал прекрасно. Потому, резко сместившись вправо, попытался ударить меня крылом, по краю которого шли мелкие, но острые коготки, похожие на зуб шкуросъемного ножа. Пройдись такое по мне – и будет готовый антрекот, хоть сейчас на сковородку.
Но превращаться в кусок мяса на ребрышках в мои планы не входило.
«Два… один… пусто».
Перед тем как затвор зафиксировался в крайнем заднем положении, в черном покрывале, опускающемся на меня сверху, образовались две дырочки, сквозь которые пробились лучики скудного солнца… Не для результата. Для твари, которая поняла, что мой магазин пуст и я больше не способен сопротивляться.
Торжествующий визг подтвердил мое предположение. Мутант притормозил и попытался сгрести крылом добычу с асфальта…
И отпрянул, когда понял, что я собираюсь сделать…
Но было поздно.
Клинок «Бритвы» вспорол плотное кожистое крыло, словно оно было бумажным. Я рванулся вперед, к зубастой башке и мохнатому горлу, продолжая прорезать себе путь ножом и стараясь не коснуться острых коготков по краям крыла, – интуитивно я чувствовал, что делать этого не стоит.
А мутант понял окончательно, что сегодня не его день. И дернулся назад, подальше от психа со страшным ножом, волоча по асфальту располовиненное крыло. При этом его красные, воспаленные глаза смотрели на меня… а надо было бы в другую сторону.
Ушастая голова лишь на мгновение коснулась ветвей, сквозь которые я продрался примерно минуту назад. Они еще не успели успокоиться, истекая то ли смолой, то ли соком, то ли кровью и все еще надеясь поймать и отомстить…
Если кто-то хочет чего-то очень сильно, он обычно получает искомое. Или что-то другое, но лучше и больше. Судьба – девушка мудрая. Она всегда знает, какой подарок нужно дать умеющему желать по-настоящему, чтобы он остался доволен. Даже если желающий – всего лишь мутировавшее дерево.
Гибкая петля захлестнула шею рукокрыла. Он заверещал было, дернулся изо всех сил… но было поздно. Вторая, третья, пятая ветвь оплелась вокруг его тела, покрывая крылья и когтистые лапы зеленой сеткой… И вдруг эти ветви на глазах начали толстеть, наливаться, словно пожарные шланги, по которым пустили воду под давлением.
Рукокрыл уже перестал верещать, лишь стонал жалобно, как человек. Я шагнул вперед, занося «Бритву» для последнего укола в сердце, – враг, которого ты победил в честном бою, не должен мучиться…
– Стой!
Я тормознул чисто рефлекторно. Если слышишь за спиной «Стой!», а не выстрел, лучше остановиться. Скорее всего, хотят не стрелять, а как минимум сначала поговорить.
Мутант перестал стонать. Нечему было. Буквально за несколько секунд он сдулся, словно проколотый воздушный шар. Послышался треск – сломанные ребра прорвали сухую кожу на груди. Но там, внутри трупа, все-таки что-то шевелилось…
Я еле успел отпрыгнуть назад. Толстенный, измазанный кровью хлыст ударил в меня прямо из груди мертвого рукокрыла. Но, не достав какие-то сантиметры до моей шеи, шлепнулся на асфальт и неторопливо втянулся обратно.