— Как нет? А где они? — удивилась Иголка.
— Их двести лет назад взорвали, во-он тама, где черная трава растет, — Голова стал махать руками, позабыл уже, что смеялся над Иголкой.
Под стеной гаража загремело, телега проехала, бабы новую пайку горюн-травы накосили.
— Тогда мы карту неправильно держим, — вдруг сказала Иголка. И перевернула наоборот. — А если здесь ваш старый бункер, то почему не видно Луж? Вот где-то здесь должны начинаться Лужи.
— Ого, ну ты пер-дюсер! — изумился рыжий. — Вот глянь, это отстойник, вот где такой крючок. А вот эти палочки…
— Это трубы с водой? — закончила за него Иголка.
Голова выпучил глазья, а я маленько раздул щеки и тоже сделал такой вид, будто каждый день читаю чертежи.
— Ты как узнала, что с водой?
— Ой, много тут ума надо! Ты сам сказал, что на плане есть трубы водяные, есть нефтяные и есть тепло, чтобы зимой греться, и еще есть газ. Какие еще трубы могли к Лужам вытянуть? Только с водой. Не станут же туда нефть вашу любимую выливать.
Помолчали маленько, еще порося покушали, дыма понюхали. Тут рыжий не выдержал, спросил про главное.
— Чич не обманет, — хихикнула Иголка. — Желчь у него есть, но ему еще кое-что надо, вот так.
— От тебя надо?
— Может, и от меня.
— Ему кто-то с Пасеки нужен, так? — догадался вдруг Голова. — Так, может, он и без тебя обойдется?
— Не пойдет Чич к пасечникам, — помотала головой Иголка. — Если мой папка узнает, что вы заразную землю спрятали и продали… не, лучше про такое и не говорить.
— Ну дык… вы же лучше всех Пепел знаете, — гнул свое Голова. — Лазите туда всякие штуки прожигать…
— Иногда мы охотимся за Полями смерти, — Иголка сказала и тут же быстро пробормотала что-то втихую про себя, словно помолилась. — А Пепел никто не мерил и не изучал, вот так. Пепел далеко на север тянется, и вдоль реки тоже. Никто его не мерил, и никто из наших в мусорную фабрику не лазил. Отшельник лазил… А вон и парнишка евонный машет нам.
И точно. На Автобазу пришел ученик отшельника.
28МОСКОВСКИЕ БАЙКИ
Однорукий отшельник ждал нас ночью в закрытом контейнере. Ученика поставил порог сторожить.
Я опять вспомнил, что так и не спросил Чича, куда делся его ученик. Странно, что я так легко забыл. Вроде раньше так быстро ничего не забывал, и оглоблей вроде меня промеж ушей не били. Я, как Чича сбоку увидел, сразу вспомнил про мертвого парня в паутине. И про то, как Чич нас от маркитантов спасал. Но тут, ешкин медь, антиресное ощущение получилось. Едва старикан мне в глазья глянул, едва ручкой сухой на лавку указал, как я снова про ученика забыл. И про маркитантов почти забыл. Ну чо, так после не раз еще повторялось, пока я не понял, что биться с ним бесполезно. На то он и гадальщик, любому память в узел завяжет.
Тут явился второй ученик, перед нами миску с крыжовником поставил. Тоже рожа под маской, тряпками замотанный, а штаны с рубахой — из самой лучшей кожи. Но не видно же, прежний ученик или новый.
— Наслышан, красавчики, наслышан, как вы с дьяконом повздорили. Хоть не зря? Добыли, что надо?
— Добыли, — рыжий за пазуху полез.
— Мне ни к чему, можете не показывать.
Снова отшельник меня удивил. То вроде карту требовал, а то — и смотреть не хочет. Чич словно услыхал, что я думаю.
— Я не инженер. Сами разберетесь, когда спустимся…
— А ты с нами пойдешь? — растопырил глазья рыжий. — Тебе туда зачем?
— Ты не дрыгайся, красавчик, любопытный ты больно, — отшельник заржал над рыжим. — Ты сперва расскажи, чего вы на Садовом рубеже забыли. Если охота быстро помереть, так можно и тут устроить. — Чич покосился на меня. — Вон дружок твой, он знает…
Ясное дело, это Чич про драчку мою с двумя кио припомнил. Выходит, притворялся, что меня прежде не узнал. Узнал он меня сразу, но вида не подал.
— Не, ты сперва про мусорную фабрику скажи, — уперся Голова. Молодец все же Голова, хренушки его с мысли собьешь, ежели упрется, ага. — Неужто правда под землей пожар не стихает? И про Насосную станцию скажи, факты это или аллюзии?
— Про мусор? Ладненько, — не стал спорить отшельник. — Про мусор легко. Есть такая байка, а может, и быль. До войны в Москве столько дряни выкидывали, что вокруг стало все гнить. Стали тогда строить такие вот комбинаты, как у нас на Пепле. Нашлись тогда умные химики, умели мусор в полезные вещи превращать. Обратно в стены для домов прессовать, или на топливо, или еще на что годное. Но превратить не успели, война началась. Загорелось все, стало пеплом. Но это ж тебе не костер погасить, там такая глубина, что огонь надолго внизу поселился.
Когда стихла битва, из бункеров живые вылезать стали, маркитанты первыми, за ними — прочие. Хомо думали — снова им вся Москва достанется, ан нетушки! Пока они по бункерам сухари жевали, наружи новые москвичи расплодились, и не только людишки. Там, где мусорная фабрика стояла, пепел теперь лежит. Толстый пепел, копай — не докопаешься. Толстый пепел и теплый, зимой снег на пепле не держится. К теплу всякая живность потянулась, звери лесные, чужаки пришлые, муты страшные. Ладненько. Все бы ничего, только ведь и Поля смерти к теплу потянулись. А может, их к живому мясу тянет, кто же знает?.. Или вы верите, красавчики, что парой тощих коровенок от Полей смерти откупились?
Я вдруг понял, что сидю с открытым ртом, про крыжовник позабыл, слушаю отшельника как малец.
— От Пепла большая польза, — зло хихикнул Чич. — Полям смерти на Пепле вкуснее, а на Пасеку они вовсе не заползают. Пепел на себя всю дрянь тянет. Так что, молитесь своему Спасителю, чтобы дальше тлело под землей…
— А как же Насосная станция? — Рыжий аж подпрыгивал, так его распирало.
— А что станция? Станция под мусором, — опять захихикал Чич. — Осмы там давно окопались. Тепло и мухи не кусают. Это на верхних этажах. А внизу… я и сам не знаю, кто там. Нужна карта, чтобы дорогу не спутать.
После того что наговорил Чич, я маленько растерялся, что ли. Всю жизнь думал про Пепел худо, а теперь вроде как радоваться надо, что рядом живем.
— Так ты точно не знаешь, где лежит нефтяная труба? Та, что с Факела под рекой в центр ведет?
— Я вам, красавчики, и так много наговорил. Теперь ваша очередь. Расскажите, зачем смерти ищете.
— Хотим с Кремлем торговать, — заявил Голова. Он так сказал, будто у самого десять фургонов с пушками, коняками под броней и набитые товаром. — Надоело маркитантам оброк платить.
— Торговать — дело хорошее, — согласился Чич. — Всяко лучше, чем с кио кулаками махаться. А ты, механик, как торговать собрался? По трубе сырой мешки с добром потащишь?
— Нам, главное, их найти. Мы с ними задружимся! — сказал я. — У Кремля дружина должна быть сильная. Они как узнают про Факел, сами дружить захотят.
— Вот оно как? — Отшельник задергался или мне только показалось. — Защиту искать у князя будете? Это хорошо. Это ты честно сказал. От кого защиту-то?
Ну чо, замялся я маленько, напужался, что ли. Выходило так, что колдуну-гадальщику самые главные секреты доверяю. Тут Иголка меня по руке погладила, вроде как поняла. И я сразу бояться перестал. Будь что будет, ешкин медь!
— Нас меньше стало, — признался я. — На Факеле меньше каждый год. Вроде и рожают, а гибнут больше, да еще мор был…
— Это у вас еще железной чумы не было, — успокоил отшельник. — Слыхали про такую напасть? А я не только слыхал, но и видал. В месяц целая колония вымирает, ржавеют люди, как гвозди в воде.
Я не стал спрашивать, где отшельник такую беду повидал.
— Слыхал я, велел дьякон Назар патрули с южной промзоны снять? — лениво так спросил Чич, вроде как зевнул. — Ладненько, это полбеды, кроме Факела, никого не касается. Но еще слыхал я, бросаете вы канавы с горюн-травой, что вдоль берега рыли. А это, красавчики, совсем худо…
— Семнадцать человек погибло, — сказал я. — Это когда могильщики напали, а потом сервы. Дьякон обещал на Совете инженеров, что больше не погонит людей на смерть. Охотников снимают, патрули снимают. Новый ров будут рыть прямо вдоль колючей стены, горюн-травой засадят.
— Прямо вдоль стены? — озадачился колдун. — Но тогда… тогда братва Шепелявого всю промзону до Асфальта заселит. Это я вам, красавчики, обещаю. Что же Назар творит? При прежнем дьяконе вы вонючек в отстойники загнали, а нынче — землю уступаете?
— Совет не хочет больше людей терять, — повторил я.
— Вот оно ка-ак, — непонятно протянул Чич. — Да уж, красавчики, придумали вы себе заботу, ну да ладненько. А что делать будете, если до Кремля дойдете? Я смотрю, вы целые мешки добра набрали. Что взамен просить будете?
— В Кремле билитека есть, — задрал нос Голова. — Научная, слыхал про такую?
Отшельник покачал головой. Рыжий вроде как обрадовался, что старикан не про все на свете знает.
— Билитека — эта склад такой, с книгами да журналами, — стал радостно врать Голова. — В книгах этих вся мудрость древних механиков. Мы те книги прочитаем и машины запустим. Эскаваторы, бульдозеры. А главное — машины, которые ликтричество делают. Без них большие катера не запустить. Сровняем дома упавшие, дорогу симметрично до Кремля проложим, по обочинам ров выкопаем…
— А зачем?
— Что зачем? — не понял Голова.
— Зачем дорога до Кремля? — Мне показалось, что отшельник над нами смеется, но под маской, ясное дело, было не видать. — Собирай караван, если денег куча, торгуй на Базарах. Ладненько будет. Ложи гать по мокрым местам, засыпай болота, наводи мосты до следующего раза. Весной размоет, летом обсохнет, наплевать. Тебе зачем ровная дорога? Чтобы с Кремля княжеская дружина прискакала да всех оброком обложили? Чтобы девок самых ладных себе на приплод забрали?
У рыжего крыжовник застрял в зубах. Дык я тоже слегка того… не то чтоб страшно, а все ж маленько напужался. Потому что выходило все навыворот. Все что мы с рыжим придумали, у Чича вылезало боком.
— Значит… она есть, дружина? — опасливо переспросил рыжий.