Они подхватили плоскодонку, бросили в нее меч, обмотанный для безопасности брезентовым мешком, весла и насос, спустились по расхлябанным, покрытым скользкой грязью плитам к воде. Роза-мутант зашевелила ветвями, сплетая их в ловчие петли, но на сей раз к кустарникам никто на опасное расстояние не приблизился. Титан спустил нос лодки на волну, подтолкнул плоскодонку вперед, забрался сам, и суденышко заметно осело под немалым весом усиленного танталом тела.
– Руку тебе подать? – спросил не без издевки киборг.
Лан молча влез на корму. Резиновое дно лодки цепляло прибрежный щебень. Это было не очень приятное ощущение. А если арматура подвернется по пути? Лодку разрежет на две половины, и они с Титаном окажутся в воде. Лан, само собой, брал уроки плавания в кремлевском бассейне у Мастера утраченных знаний, но особыми успехами похвастаться не мог. Страх глубины был в нем силен, и на воде Лан держался кое-как. А если придется плавать в одежде и с оружием – то и подавно ничем хорошим это не закончится.
Однако Титан был предельно спокоен, казалось, перспектива пойти на дно его нисколько не трогала.
– Теперь твоя очередь потеть, – он передал весла Лану.
Дружинник вдохнул-выдохнул, затем оттолкнулся от берега. Нос лодки с тихим всплеском рассек воду.
– Давай понемногу, – распорядился киборг, вглядываясь в темноту прямо по курсу. Автомат он держал дулом вверх одной рукой, а второй опирался на борт. Лан надеялся, что благодаря ночному зрению киборг своевременно обнаружит любую возможную преграду или опасность.
Лан приладил весла в уключины, затем сел спиной к киборгу и взялся грести.
– Полегче-полегче! – сейчас же пришлось прошипеть Титану. – Плавненько веди, как будто девушку гладишь! Тише едешь – дальше будешь! И не табань!
– Чего не делать? – переспросил, невольно раздражаясь, Лан.
– Правее бери! – тут же распорядился Титан. – Пару сотен метров против течения надо пройти.
Пречистенская набережная отдалялась медленно, но неуклонно. Лан сосредоточился на непривычной работе. Попробуй тут грести плавно и тихо, и при этом – наперекор течению! Дабы не накликать беды, он старался не думать, что в теперешнем неустойчивом положении они представляют собой легкую мишень.
Из склона торчали оборванные трубопроводы и кабели, будто артерии и нервы самой Москвы. Заросли розы-мутанта, ежевики, лебеды и дикой мяты – тоже, наверняка, мутировавшей, судя по широким, словно зобухи, листьям – теснились у воды. Кое-где из переплетения ветвей торчали остатки бетонных сооружений теперь уже непонятного назначения.
– Еще правее… – бросил Титан.
Они обогнули обросший густыми водорослями остов БТРа. Дальше из воды в жесте утопающего торчал ржавый манипулятор «Маунтина». В кузове застывшего на банке гнилого грузовика лежали свежеобглоданные человеческие скелеты, Лану подумалось, что какая-то тварь регулярно устраивает здесь трапезы. Не хотелось бы встретиться с ней прямо сейчас… может быть – потом, но не теперь, когда под задницей – прогнувшееся дно лодки и несколько метров отравленной химией и радиацией воды.
– Мы пересекли русло, – сказал Титан шепотом. – Над нами – Берсеневская набережная. Суши весла, переждем чуток.
Лан без промедления вынул из воды весла и бросил взгляд из-за спины Титана, но ничего не увидел, кроме скудно освещенной рассеянным лунным светом кручи. Киборг подался вперед, рискуя утопить нос лодки, схватился за сползающие к воде корни какого-то растения и подтянул плоскодонку к уцелевшему откосу набережной. Повернувшись к Лану, он приложил к губам палец, но затем снова вцепился в корень, иначе течение грозило увлечь лодку за собой.
Лан прислушался. Плеск волн и поскрипывание ржавого железа, шорох листвы, трепет крыльев ночной птицы, угодившей в смертельные объятья хищной розы. А затем стал различим звук осторожных шагов и приглушенные голоса. Речь была неразборчива, а манера произношения – явно не человеческая. Повеяло запахом желчи и еще какой-то резкой дряни. Это тотчас же напомнило Лану о похожих на насекомых обитателях метро, и он положил руку на карабин. Шепелявые голоса руконогих мутантов то отдалялись, то приближались снова, на набережной происходило что-то непонятное. Лану и Титану оставалось лишь ждать, укрывшись под навесом из корней. И они ждали, молча глядя по сторонам.
Что-то ткнулось в баллон лодки, и плоскодонка качнулась. Чуть громче, чем обычно, плеснула вода. Лан увидел, как у самой глади лениво колышутся мощные плавники. Что-то ощутимо надавило на днище, а затем из воды выглянула тупоносая рыбья морда, не уступающая по размерам турьей. Выпученные стеклянные глаза отмороженно глядели в разные стороны, пасть, способная отхватить человеку руку или ногу, то открывалась, то закрывалась, будто рыбина силилась что-то произнести.
«Тебя нам только не хватало! – подумал Лан, вперив взгляд в речного мутанта. В чешуе, словно в мутном зеркале, отражалось лицо дружинника. В Кремле ходила молва о рыбе-кабане, способной ударом хвоста оглушить фенакодуса, возможно, этот мутант был из той породы. – Приятель, мы не претендуем на твою территорию, и будем рады убраться из воды как можно скорее…»
Рыбина повела плавниками, подняв волну. Жабры раскрылись и с шумом захлопнулись, в ротовой полости булькнуло.
«Мой товарищ – киборг, – продолжил мысленную беседу Лан. – Слопаешь его – забьешь себе кишки танталом. Оно тебе надо?»
Мутант мотнул головой и снова выразительно булькнул.
«Меня слопать? – удивился Лан. – А меня-то за что?..»
Огромная рыба взмахнула хвостом, окатив брызгами лодку, затем резко ушла на глубину, породив на поверхности нешуточные круги. Плоскодонка заметалась, и Лану на пару с киборгом пришлось схватиться за корни, чтоб удержать суденышко от крушения. Когда волна улеглась, они поняли, что голоса руконогов больше не доносятся с набережной. Титан жестом приказал Лану продолжить движение. Дружинник взялся за весло, оттолкнулся от откоса. Киборг же по-прежнему придерживался то за свисающие с берега корни, то за торчащие трубы или арматуру, то за опоры давно разрушенного причала. Так, продвигаясь на черепашьей скорости вдоль набережной, они дотянули до южного края острова Балчуг.
– Стоп! – выдохнул Титан, и Лан сейчас же поднял весла. Прямо по курсу был искусственный островок, на котором возвышалось метров на сто бесформенное сооружение из металла. Островок соединялся с Балчугом узким, обросшим грязью мостом. Присмотревшись, Лан понял, что мост был недавно восстановлен при помощи подручных средств – бревен и строительного мусора.
– Нужно вернуться, – быстро проговорил киборг, он повернулся к Лану, и дружинник с удивлением увидел, что у чемпиона Арены встревоженно сверкают белки глаз. – Впереди – засада!
– Ладно, – не стал спорить Лан: всего-то нужно было позволить течению отнести их назад. Конечно, немного жаль потерянных сил и времени, но в пути всякое случается.
Возле непонятного сооружения на островке зажглась оранжевая искорка. А затем – вторая, третья, четвертая… То ли факела, то ли сигнальные огни загорались и на самом сооружении, и у его подножья. По островку заметались тени.
– Тьфу! Заметили! – констатировал Титан. – Ну-ка, дай-ка мне весла!
Что-то с присвистом вспороло воздух и в метре от баллона лодки вонзилось в воду, обдав Лана брызгами. Лан развернулся, подхватил карабин…
На том, что осталось от причала, появились люди. По крайней мере, силуэты выглядели человеческими. Ружья, арбалеты и луки были направлены на лодчонку Титана.
– Спокойно, Лан, – проговорил сквозь зубы киборг. – Это – лишь шайка мародеров. Всегда есть шанс, что удастся разрешить дело миром… – щелкнула тетива, воздух вспорола вторая стрела, – …правда – не очень большой, – досказал Титан.
– Греби к берегу! – крикнули им с причала. – Греби, я сказал, если жить не надоело!
Лан с сомнением поглядел на черную воду за бортом. Куда ни кинь – всюду клин. И перспектива очередного плена не греет, и спасаться вплавь – безумная идея. И еще в голову лезла мысль о руконогах, которые до сих пор были где-то неподалеку. Чуйка говорила, что без драки не обойдется. А хорошая драка всегда предпочтительнее самоубийственного побега.
Титан взялся за весла, раз-два – и он уже прижал плоскодонку к откосу возле опор причала.
– Оружие давай! – сверху протянулись несколько немытых лап с жадно растопыренными пятернями. Еще бы: огнестрел, добротная одежда, обувь, резиновая лодка – жирная добыча. Да к этому еще – две условно человеческие туши, которые можно или продать, или заставить батрачить, или же слопать с хреном в голодное время.
Титан поднял руку, придерживая автомат за цевье, но оружие не передал.
– Уважаемые, я – дядя Тит, – проговорил он размеренно, без тени страха. – И каждый камень в этих краях меня знает. Я не враждую ни с кем, но и ни с кем не вожу дружбу. За умеренную плату решаю проблемы разной сложности. Не стоит мне угрожать или пытаться забрать оружие. Давайте лучше обсудим, чем мы можем быть друг другу полезны.
Над головами дружинника и киборга подняли факел. Лан увидел людей, которые пытались взять их в плен. Что ж, на аналогичный сброд он насмотрелся в Новоарбатовке, да и от тверских бандитов эти мало чем отличались. Те же чумазые заросшие клочковатыми бородами рожи, гнилые зубы, следы мутаций и вырождения…
– Дядя Тит, говоришь? Хорош базарить! Давай сюда «калаш»! – зазвучали голоса на набережной. – Кто этот шнурок? Твой, типа, приятель? Пусть тоже отдает ствол! Слышишь! Как там тебя, ущербный? Передал карабин! Глухой, что ли?
Лицо одного из бандитов сверху вниз пересекали ритуальные шрамы. Приметный знак! Точно такие же Лан видел на убитых мародерах из клана Кривые Шрамы…
– Чего застыли? Или стрелой вас пошевелить? Бегом передали оружие сюда!
Сокрушительный удар в корму швырнул плоскодонку на откос. Лодка въехала брюхом по наклонной, покрытой склизким наростом плите и внезапно оказалась на набережной. Мародеры метнулись в разные стороны, точно от летящего на них пушечного ядра, кто-то упал на землю. Лана и Титана выбросило вперед, да так удачно, что и первый, и второй успели сгруппироваться и приземлиться на ноги. Титан повалил ближайшего бандита, подмял его под себя, прижал к переносице острие все еще обмотанного брезентом гладиуса; одновременно другой рукой он навел автомат на двух мародеров, оказавшихся на одной линии. Лан тоже не стал упускать момент и прижал дуло СКС к виску оказавшегося перед ним головореза.