Первый собакоголовый умер, не успев понять, что происходит: Лан ткнул мечом под забрало его шлема. Рывком освободив оружие, Лан отсек обе кисти второму, а третьему вонзил клинок в проплавленную дыру в защитном костюме. Четвертый, дымясь и повизгивая от боли, попытался взять Лана на мушку своего пистолета-пулемета «Кипарис» с лазерным целеуказателем. Но Светозар помешал прицелиться, с пола врезав собакоголовому обеими ногами, Лан же снова рубанул мечом, метя мутанту в открывшееся всего на мгновение горло.
Пятый собакоголовый был совсем плох: основная мощь залпа встроенного огнемета Титана пришлась именно на него. Фактически, этот мутант представлял собой груду зловонного мяса, запеченную в собственном бронекостюме.
Шестому Лан вонзил в голову меч: одним могучим ударом, пробив забрало шлема. Еще до того, как тело рухнуло на пол, Лан выхватил из кобуры убитого пистолет Стечкина и практически в упор расстрелял весь магазин в собакоголового без рук. Убил или нет – непонятно, – вероятно, такой навороченный защитный костюм был способен остановить пистолетную пулю даже с близкого расстояния, – но мутант прекратил размахивать кровоточащими обрубками: с грохотом рухнув, он откатился под помост.
Весь бой занял не более десяти секунд, Лан даже не успел запыхаться. И каждый миг он ожидал, что рядом появится Титан с гладиусом, но киборг почему-то в поле зрения не попадался.
Суматоха тем временем нарастала. Вокруг помоста творилось черт знает что. Сотни людей взволнованно галдели, слышались приказы, отданные нервозным голосом, и все это перемежалось надсадным кашлем. Ни один из стоявших в оцеплении бойцов в черном не помешал Лану расправиться с собакоголовыми, и вообще – замоскворецкие будто забыли о своих пленниках. Хотя, наверное, это не было чем-то удивительным, ведь в сердце их логова, можно сказать – в святая святых, некто устроил очень громкий и дымный теракт.
Лан разрезал на запястьях Светозара веревки. Старший брат, морщась от боли, подхватил из лужи крови укороченный АК-74, принадлежавший одному из собакоголовых. Лан, недолго думая, взял подвернувшийся под руку «Кипарис».
– Какие приказы? – старший брат добровольно уступил командование младшему.
Лан ответить не успел. Из дыма вывалился воин в маске. Дружинники вскинули стволы, но бандит закрылся щитом с черной птицей.
– Ворон! – воскликнул Лан.
– Через холл не пробиться. Дверь по правой стороне, дальше – боковая лестница, – отчеканил разведчик. – Двигайте на самый верх и там держитесь. Я остаюсь внизу, отвлеку внимание. Действуйте!
Сказав это, он бросил на пол три балаклавы, круто развернулся и тут же исчез в дыму. Лан и Светозар тут же напялили маски, превратившись в двух потрепанных замоскворецких бандитов.
– Где Титан? – Лан оглянулся, сжимая в руке третью маску.
– Я не видел, – отозвался Светозар. – Надо уходить.
– Где Титан? – повторил Лан, не слыша брата. Он кинулся к помосту: сквозь дым смутно виднелось распластанное на плите тело.
– Уходим, Лан! – воскликнул, озираясь, Светозар.
Не веря своим глазам, позабыв о грозящей опасности, о стрелках на террасах и снующих в дыму бандитах, Лан взобрался на помост.
Титан… Да, это был Титан. Киборг лежал на спине, и на лице его застыло все то же страдальческое выражение, при помощи которого он обманул собакоголовых. На широкой груди – поверхностный порез, который оставил Лан острием меча. А еще…
…огнестрельные раны. На груди в области сердца и под самым горлом, на животе. На плечах. И, очевидно, на спине.
Лан понял, что Титан, в отличие от него, не успел уйти из-под обстрела.
– Тит… Как же так… – беспомощно выдавил Лан. – Ты ведь мне вместо отца был… – эта мысль пришла ему в голову только сейчас, и он замер, ошеломленный пониманием. Его взгляд остановился на пудовом кулаке Титана, в котором была зажата рукоять гладиаторского меча. Вот уж кто не оступится на Пути Воина…
– Лан! – выкрикнул Светозар, по ходу обчищая разгрузки собакоголовых.
Снова что-то взорвалось. Да так, что качнулась башня. Но на этот раз рвануло не в зале, а возле главного входа – рядом с «топкой» «Рекса». И дело там не ограничилось дымовыми зарядами или светошумовой гранатой, в ход явно пошла взрывчатка.
Тут же вырубилось освещение, зал погрузился в кромешную, удушливую тьму. Теперь к встревоженным и недоуменным голосам добавились крики и стоны раненых.
– Лан! – снова позвал Светозар.
Пора было убираться. Иначе все станет напрасным. И поход в Замоскворечье, и реки пролитой крови, и гибель старого рубаки – друга, которого у него не могло быть в стенах Кремля.
Лан спрыгнул с помоста, включил целеуказатель «Кипариса»: лазерный луч пронзил дым, подобно огненному персту. Заметалось пятно света, то и дело натыкаясь на силуэты воинов и гражданских. Но не бандиты были мишенью Лана, дружинник искал дверь на лестницу, о которой сообщил Ворон.
По правой стороне, сказал разведчик. Где тут правая сторона, где левая? Правая – относительно главного входа? Или, быть может, со стороны помоста?
Лан развернулся, лазерный луч описал полукруг. Рубиновое пятно скользнуло по стене зала. Вот в глубине клубящегося марева проявился прямоугольный контур. Похоже, действительно дверь.
– За мной! – бросил Лан брату и припустил вперед: в одной руке – «Кипарис» со включенным целеуказателем, в другой – меч с черным от крови собакоголовых клинком.
Светозар перебросил через плечо чуть подгоревшую разгрузку, сунул в переполненный карман брюк еще один магазин – вдобавок к десяти уже присвоенным – и взялся прикрывать Лану спину.
В зал постепенно просачивался свет. Сначала кто-то широко распахнул дверь, за которой был холл, где сейчас происходила основная суета. Потом серые, похожие на щупальца, лучи стали проникать с опоясывающих зал террас. Очевидно, местные поспешно открывали закрашенные и заколоченные ставнями для светомаскировки окна. От ворвавшегося внутрь башни ветра чад взвихрился и забурлил.
Пара бандюганов пробежала в метре перед Ланом, не обратив на него внимания: спасибо маске, дыму и неразберихе. Вроде бы, замоскворецкие смогли взять ситуацию под контроль и организовать эвакуацию гражданских. «Куда поперли?.. – слышал Лан крики из холла, где зловонно чадил и плевался искрами поврежденный биореактор «Рекса». – На парковку было сказано! Плевать, что белье разворуют! На парковку, если хочешь жить сама и сохранить жизнь своим ублюдкам! И эту старуху уведи!»
Засуетилось осиное гнездо. Как жалить всех подряд – это само собой разумеющееся, а как самих прижало – так к такому оказались не готовы…
Справа раздался хриплый вопль, и сразу отрывисто рявкнул автомат Светозара. Лан развернулся и доведенным до автоматизма движением, точно на ежедневных тренировках в Кремле, отбил мечом массивный цельнометаллический топор, что должен был опуститься ему на голову.
От удара загудело плечо, и пальцы едва не выпустили рукоять меча: левой рукой-то действовать было непривычно. Лан качнулся вперед и увидел перед собой распухшую рожу Муха. Предатель был на пороге Того Света: пуля, выпущенная Светозаром, прошила ему бок. Но все же Мух цеплялся за жизнь, твердо намереваясь напоследок подпортить существование Лану. Он снова замахнулся, кряхтя от усердия, но Лан оказался быстрее: «Кипарис» зло плюнул свинцом. Брызнула горячая кровь вперемежку с костяным крошевом. Мух дернулся всем телом и, не выпуская топор из слабеющих рук, тяжело завалился на спину.
И вот тогда на Лана и Светозара обратили внимание остальные замоскворецкие бойцы.
– Дружинники! – дошло до них, наконец. – А ну, стоять! – и, не дожидаясь реакции на окрик, бандиты открыли огонь.
Пули вспороли дымовую завесу, завизжали рикошеты. Прозвучали, подобно божественному гласу, указания Ящера:
– Они идут на лестницу! Не дайте им выйти на лестницу! – несмотря на выведенную из строя «топку», обрубок биоробота не отключился, продолжал действовать и голосовой интерфейс с усиливающей системой. Быть может, у Ящера имелись на случай аварии аккумуляторы, а может – резервный генератор.
Но Лан и Светозар были уже у дверей, которые, само собой, оказались запертыми. Только нет таких замков, которые смогли бы остановить двух дружинников. Братья по очереди саданули двери ногами, и те с дребезгом разверзлись. В открывшийся проем виднелась узкая, заваленная мусором лестница. Лучи света, косо рубя дым, падали на ступени из похожих на бойницы донельзя грязных окон. М-да, этим путем явно давно не пользовались.
Снова Лан рванул вперед, а Светозар прикрывал. За их спинами прогремели выстрелы, на лестнице зазвенели разбитые стекла, посыпалась штукатурка. Но братья в считаные секунды одолели первый пролет и оказались вне досягаемости от вражеского огня, и зацепить их могло теперь разве что шальной пулей.
Лан ожидал, что на следующем этаже для них уже будет приготовлена теплая встреча, но оказалось, что с лестницы нет выхода. Не было дверей и уровнем выше: ступени вели неуклонно вверх-вверх-вверх. Пройдоха Ворон знал, куда направлять беглецов.
Чем выше они поднимались, тем меньше мусора было на ступенях. Бежать становилось легче, хотя, по логике, все должно было происходить с точностью до наоборот. Но у дружинников не сбивалась «дыхалка», и они не теряли темп. Тяжелое оружие и едва затянувшиеся раны не были существенной помехой.
Подкованные ботинки преследователей уже отсчитывали ступени. Звучала брань вперемежку с угрозами и призывами сдаться. Светозар вынул из разгрузки собакоголового гранату, Лан невольно обалдел, когда увидел это: неожиданная находка! Старший брат подмигнул младшему, выдернул чеку и отпустил смертоносную штуковину в просвет между перилами. Дружинники бросились под стену. Граната пролетела этаж-другой и рванула на уровне преследователей. Звук взрыва ударил по ушам, загудели пролеты, взрывная волна взметнулась по лестнице, обдав братьев запахом вражеской крови. Завыли и завизжали на разные голоса раненные. Несмотря на то, что к крикам боли и виду чужих страданий Лану было не привыкать, эти вопли особенно сильно ударили ему по нервам. Быть может – так сказывалась усталость и чудовищное внутреннее напряжение последних суток. Быть может – так сказалась потеря друга. Вспомнив о Титане, Лану захотелось бросить вниз еще пару гранат. Но крики раненых были оборваны выстрелами: бандиты позаботились о своих, а п