«Морев, конечно, не одинок! – с возмущением подумал премьер. – Не один такой уродился. Но пример хорош. В семье не без урода. Решил стать участником проекта. Созрел. Очень вовремя! А заодно рассчитывает и руки погреть. Не жарковато будет? Лабинского тоже пора поставить на место. А то мечется между Кремлем и Белым домом. Совсем забегался. Кстати, почему о Рашидове забыли? Он же «катализатор» мегапроекта. Нужно посмотреть, чем человек дышит, откуда такая кипучая активность...»
Первый вице-премьер Шереметьев, «главный по кризису» в правительстве, заслуженно пользовался репутацией современного, эффективного менеджера и любил подкреплять этот образ своим внешним видом и манерой поведения. Широкая голливудская улыбка, снисходительное похлопывание по плечу, быстрая и уверенная походка, молниеносные оценивающие взгляды, стремительность в принятии решений. Именно так должен выглядеть антикризисный управляющий в крупной компании. И тем более в «Корпорации “Россия”».
Он был твердо уверен, что кризис – его стихия, время новых возможностей и перспектив. Правда, к обсуждению этой темы подходил осторожно, старясь не высказываться по ней вовсе, чтобы не будить опасных мыслей и параллелей.
Конечно, он был готов возглавить правительство, но как отнесется к такой возможности премьер? Прямой путь к цели далеко не всегда самый короткий, особенно в коридорах власти.
Более всего на свете Шереметьев не хотел, чтобы премьер заподозрил его в попытках подсидеть, договориться за спиной, затеять сложную интригу. Такое не прощают.
Несмотря на внешнюю бодрость и уверенность, Шереметьев чувствовал, что тучи сгущаются. У него было много друзей, ибо он всегда хотел, чтобы каждый, кто поработал с ним, потом оставался «в обойме». Вот и сейчас друзья вовремя подсказали, что некие «доброхоты» старательно подсовывают премьеру дезинформацию. Дескать, именно он, Шереметьев, распространяет слухи, что главе правительства лучше уйти в отставку и переждать кризис на более спокойной должности, а на свое место выдвинуть первого заместителя и руководителя «антикризисного штаба».
Это не могло не насторожить премьера. Тонкий психолог Шереметьев уже читал в его глазах вопрос: «Ты действительно этого хочешь?» Но завести откровенный разговор и рассеять недоразумения Шереметьев не решался.
«А вдруг меня подозревают? И не усилятся ли подозрения, если я заговорю на эту скользкую тему?»
– Премьер просил срочно подойти, – сообщили из приемной.
Шереметьев нахмурился. Обычно встречи назначались заранее, и он был прекрасно осведомлен о рабочем графике премьера.
– Кто-то еще приглашен?
– Вице-премьер Сазонов.
– Какой вопрос?
– Точно не знаем, но настроение жесткое.
«Этого еще не хватало!» – подумал Шереметьев.
Премьер молча показал вошедшим в кабинет заместителям на столик для доклада. Наклонившись низко над рабочим столом, он заговорил с еле сдерживаемым возмущением.
«Тон и правда жесткий», – заметил Шереметьев. Он был готов ко всему. В любой момент.
Вице-премьер Сазонов надел на лицо обычное в таких ситуациях сонное и слегка отрешенное выражение, наклонил голову набок и старательно записывал.
– Экономический кризис не достиг пика, и такое состояние может продлиться еще долго. Ситуация непростая. Год будет трудным, но катастрофы не произойдет. Если мы правильно расставим акценты в антикризисных мероприятиях. – Премьер сделал паузу и посмотрел на Шереметьева.
Тот также записывал в рабочий блокнот, но медленнее, чем Сазонов. Взгляд премьера можно было расценить как порицание за медлительность. Или выговор за какой-то промах. Или, наоборот, как признание, что Шереметьев по рангу выше, чем Сазонов, а значит, с него больше спрос.
– Нас критикуют и в России, и за рубежом: непонятно кому, по каким критериям и зачем выделяем финансовую помощь. Огромную по своим масштабам. Многие об этом спрашивают. А мы не объясняем. Да и сами, видимо, нечетко понимаем, как будут использоваться финансовые вливания. Для чего они? На какой результат мы рассчитываем?
«Кто его так разозлил?» – подумал Сазонов.
«Ответить или не стоит? – размышлял Шереметьев. – Вроде он ко мне обращается. Пока не стоит. Посмотрим, что конкретно имеет в виду».
– Кому помогать, каким образом и на каких условиях – нам небезразлично. Вот возьмем проект создания металлургической мегакорпорации. Она объединит всю отрасль. А у меня сомнения. Они и раньше были, хотя я поддержал этот проект. И кстати, имел отдельный разговор с президентом на эту тему. – Премьер помолчал. С недовольным видом.
Шереметьев оторвался от записей и покивал. В глазах у него читались сочувствие и искреннее сопереживание.
– М-да... уже в нашем разговоре высказал свои мысли, – понизил голос премьер. – А теперь сомнения усилились. У нас и так монополизация экономики. Причем в ключевых отраслях.
– Но размеры наших компаний отстают от мировых гигантов в металлургии. Им трудно выдерживать конкуренцию. Собственно, поэтому мы и рассматривали проект, – заметил Шереметьев.
«Молодец, – подумал премьер. – Принципиален. А мог бы сразу от всего отказаться. Извините, не учел, проморгал. Правильно, нельзя сразу сдаваться».
– Объединять все равно придется. Это дело времени. Но проблемы остаются, – терпеливо пояснил премьер. – В огромной корпорации нам будет трудно, практически невозможно проконтролировать, как соблюдаются государственные интересы. Или вообще не соблюдаются. Мы к такой роли не готовы. Тем более при отсутствии контрольного пакета акций. Что-то здесь не то. Вы сами как думаете?
– Я хотел доложить по этому вопросу, но не успел, – подал голос Сазонов.
Шереметьев посмотрел на него с изумлением: «Неужели у него и на этот вопрос есть ответ? А скромно держался».
– Только что поступило письмо из Администрации президента. Они сообщают, что владелец «Ферросплавов» Морев скрыл от нас важные документы о состоянии своей компании.
– Так, так... – с интересом заметил премьер. – Что он нахимичил? А всем врет, что Кремль его поддерживает.
– Морев фактически продал акции компании и не является ее собственником.
– Хорош подарочек, – саркастически улыбнулся премьер. – Взрывчатка в подарочной упаковке. А для кого же он деньги просит?
– Надо полагать, выделенные кредиты он рассчитывал перевести на свои личные счета. Формально компания существует, но активы из нее выведены. А счета остались.
– Ну, это крупное и циничное мошенничество, – возмутился Шереметьев.
Ситуация представлялась ему напряженной, но не драматичной. Получалось, что риски просмотрело не правительство и не «антикризисный штаб». Просто нашелся такой урод, как Морев, который пытается всех обмануть. А это уж извините! Мошенниками и прочим преступным элементом должны заниматься правоохранительные органы. Пусть покажут, на что они способны!
– Так-так, – отозвался премьер ледяным тоном, отчего тонким узорчатым инеем покрылись отремонтированные стены кабинета.
Или Шереметьеву показалось. Но температура явно покатилась к отметке ниже нуля. В кабинете повисло тревожное ожидание.
– Министр финансов знает? – спросил премьер.
– Я хотел сначала вам доложить, – вполне убедительно заметил Сазонов.
– Вот и подтверждаются мои сомнения. Рано всем доверять. Таких, как Морев, нужно брать сами знаете за какое место.
Шереметьев и Сазонов дружно кивнули, подтверждая, что знают. Или догадываются.
– А где сейчас Морев? – Премьер заметно повеселел и, улыбаясь, посматривал на притихших заместителей.
У Сазонова слегка порозовели щеки. Шереметьев держался молодцом, но лицо еще больше осунулось и даже слегка вытянулось. Только по этим признакам можно было догадаться, что подобные совещания стоили нескольких лет жизни.
– В больницу лег на обследование, – сообщил Сазонов.
– Вы передайте ему, чтобы пришел и отчитался по этому вопросу. А то мы к нему доктора пошлем. Подлечим. Может, взять его под стражу?
– А за что? Он имел право продать свою компанию, – заметил Шереметьев.
– К записке Администрации приложены документы, которые Морев скрыл от нас. Где-то они их раздобыли, – напомнил Сазонов.
Ему явно хотелось вернуться в спокойное русло и сказать что-либо хорошее. А то слишком много негатива получается. Тяжело для здоровья.
– Сделали за нас работу. За что им спасибо. Направьте письмо. Подробно сообщите о принятых нами мерах. Но возьмите шире – информируйте о новом подходе правительства к мегапроекту. Возможно, мы к этой теме вернемся, но сначала зачистим поляну от таких субъектов, как Морев. Помогать будем только проверенным и надежным людям. Президенту я сам позвоню, – деловым тоном сказал премьер, показывая, что тратить время на обсуждение всяких мошенников и проходимцев он более не намерен.
Шереметьев и Сазонов быстро собрали бумаги в папки и вышли. В коридоре кивнули друг другу и разбежались – каждый к своему кабинету.
Вид у обоих был озабоченный.
Глава 31Исцеление
– Благодарю вас от всего сердца, доктор, – сказал он. – Вы поспели как раз вовремя, чтобы спасти нас обоих...
Коридор был узкий, прямой и бесконечный. Голые белые стены. Нет, скорее, светло-серые, с перламутровым оттенком. Почти слоновой кости. Никаких светильников. Свет просачивался изнутри. Его хотелось потрогать, но он был неуловим. Растворялся в ладонях или с легким шипением уходил обратно в матовую поверхность. На повороте коридор стал сужаться. Стены оказались мягкими и липкими. Они коснулись щек Марики и с тяжелым стоном отъехали. Потом опять приблизились и лизнули волосы, оставив капельки пота.
«Стены легкие. Они дышат», – подумала Марика.
Воздуха не хватало. Тело покрылось капельками влаги, как мелким бисером речного жемчуга.
Теперь коридор шел вверх с заметным уклоном. С шипением от потолка отделился красный шар. Он летел прямо в лицо Марике, меняя свой цвет – в бордовый, потом фиолетовый, изумрудный, золотой. Перед самым лицом шар стал черным. Марика почувствовала его жар. Вот-вот он ударит, обуглит кожу, выжжет глаза. Но в последнюю секунду шар зашипел и рассыпался.