Увы, и тогда, и сейчас вопрос о боевых действиях в условиях окружения практически не стоял.
Особое место в своих раздумьях о современной войне Г. К. Жуков отвел проблемам применения военной техники, в том числе авиации и танков.
«Опыт войны, — писал он, — показал, что при наличии господства в воздухе в районах контрнаступательных и контрударных действий войск, при наличии других положительных факторов…успех наверняка будет достигнут, а в современных условиях войны зависимость успеха от господства в воздухе безусловно возрастает».[171]
Это подтверждается опытом локальных войн, особенно операцией «Буря в пустыне».
В начальный период войны, а также при наступательных операциях до сентября 1942 года танковые и механизированные войска германской армии играли ведущую роль. Именно на них, кроме ВВС, немецкое командование делало основную ставку. Мы не могли в операциях указанного периода сорвать их далеко идущие удары до тех пор, пока не получили достаточного количества танков высокого качества. В начале войны танковые корпуса производили самостоятельные контрудары, но по неопытности и недостатку сил, при отсутствии прикрытия с воздуха, они не могли оказать решающего влияния на ход вооруженной борьбы.
Уже в ходе Сталинградской наступательной операции положение изменилось в нашу пользу. Немцы, израсходовав в предыдущих сражениях мощь танковых войск и авиации, выдохлись. Во всех последующих наступательных операциях наши танковые и механизированные войска при взаимодействии с авиацией играли, как правило, решающую роль. Они придавали особую динамичность, размах и силу операциям Красной Армии.
Касаясь применения военно-воздушных сил, маршал писал так: после тяжелых потерь авиации в первые дни войны наши ВВС не могли создать превосходства над авиацией Вермахта ни на одном стратегическом направлении. Превосходство нашей авиации проявилось в сражении под Москвой, причем, только потому, что в одной зоне действовали летчики ВВС и ПВО, в частности, 6-й истребительный авиационный корпус. В оборонительных сражениях он выделял для поддержки войск Западного фронта до 30–40 % выделенного ресурса, не считая прикрытия армейских соединений и коммуникаций. В ходе контрнаступательных действий корпусу пришлось выделить для участия в боевых действиях до половины своего состава.
«В ходе войны командованием ВВС накапливался боевой опыт взаимодействия с сухопутными войсками, военно-морскими силами и средствами ПВО. Взаимодействуя с сухопутными войсками, основные усилия ВВС сосредотачивали на уничтожении танковых и механизированных группировок, нанесении поражения резервам и препятствовали совершению маневра как войскам, передвигающимся своим ходом, так и перевозимым по железнодорожным магистралям. В наступлении ВВС оказывали помощь в разгроме войск в пределах тактической обороны, способствуя быстрейшему вводу в сражение эшелонов развития прорыва и борьбе с резервами противника.
В борьбе за господство в воздухе наши ВВС уничтожали авиацию противника в воздухе и на аэродромах. Для ударов по аэродромам противника применялась авиация дальнего действия. Но последняя в силу малочисленности и низкого качества техники особой роли не сыграла. При проведении ВВС самостоятельных операций привлекались как дальняя, так и фронтовая авиация, но существенной роли они не сыграли.
Дальняя авиация не смогла решить задачи по дезорганизации работы тыла (Вермахта — Ю. Г.), уничтожению его военно-промышленного потенциала, а также по нанесению ударов по важным политико-административным центрам, железнодорожным узлам и подавлению морального духа народа.
Крупным недостатком наших ВВС являлось отсутствие разведывательной авиации, тогда как у противника она была даже в оргструктуре сухопутных войск вплоть до корпусов.
Важное влияние на ход боевых действий ВВС оказало то, что в 1937–1939 годах опытные руководящие кадры были уничтожены, а новые еще не освоились на своих должностях».
Неразрывно с применением авиации рассматривал Георгий Константинович действия сил ПВО.
«Война показала исключительное и первостепенное значение противовоздушной обороны страны и войск. Надежная ПВО, способная отразить удары противника, особенно в начале войны, создает не только благоприятные условия для вступления в войну Вооруженных Сил, но и дает стране возможность более организованно перестроиться на военные рельсы, не говоря уже о том, что не будет серьезно поколеблено моральное состояние народа. В современных условиях, когда, как и у нас, в руках нашего вероятного противника имеются межконтинентальные средства (нападения — Ю. Г.) с термоядерной начинкой, значимость противовоздушной обороны безусловно стала № 1. Тяжкое горе ожидает ту страну, которая окажется неспособной отразить удар с воздуха».[172]
На страницах рукописи маршал высказывает свое мнение о том, как во время Великой Отечественной справились со своими задачами войска теориториальной и войсковой ПВО. В частности, он писал, что ПВО страны отличилась при обороне столицы.
Москва плотно и надежно прикрывалась зенитной артиллерией и истребительной авиацией. Неплохо была организована ПВО Ленинграда, Киева, ряда военно-морских баз и важнейших экономических центров страны. Что же касается войсковой ПВО, то наши части, соединения и объединения имели слабые средства противовоздушной обороны, поэтому, особенно в начальный период войны, войска несли весьма чувствительные потери. Так продолжалось до контрнаступления под Сталинградом. Недостаточность средств войсковой ПВО компенсировалась привлечением истребительной авиации и зенитной артиллерии.
Артиллерия, кстати, также не ускользнула от внимания маршала.
«Общеизвестно, — писал он, — какую важную роль во всех периодах войны сыграла наша артиллерия. В начальном периоде войны она решала задачи по борьбе с танковыми войсками противника, а также подавляла и уничтожала своим огнем противника как в обороне, так и в контрнаступательных действиях. Замечательные качества показала наша реактивная артиллерия. С 1942 года военная промышленность в изобилии снабдила войска артиллерией, что позволило советскому стратегическому командованию создавать невиданные плотности артиллерии, особенно на главных направлениях и в решающих операциях. Основным недостатком артиллерии с начала войны и до ее конца была неудовлетворительная артиллерийская тяга, особенно при действиях в условиях пересеченной местности, в весеннее и осеннее бездорожье. Это привело к крупным потерям общевойсковой и зенитной артиллерии в начале войны».[173]
Теперь — Военно-Морской Флот. В начальный период войны он сосредотачивал свои усилия на содействии приморским фронтам. Когда сфера морской деятельности была сужена, а в сухопутных войсках ощущался недостаток в обученных контин-гентах войск, флот выделил в сухопутные фронты многие тысячи хорошо подготовленных, смелых и развитых бойцов, покрывших себя блистательной воинской славой за полное пренебрежение к врагу и смерти в боях за Ленинград, Севастополь, Одессу и даже Москву.
Но Военно-Морской Флот проводил и самостоятельные операции по борьбе с противником на его коммуникациях, с целью, например, пресечения доставки руды в Германию из Финляндии и Швеции.
Большие задачи выполнялись ВМФ по защите своих коммуникаций и перевозке грузов морским путем. Северный флот особенно много сделал в этом отношении. Он обеспечил проводку 1624 конвоев в составе 4414 судов. На Балтийском море за войну была обеспечена проводка 1022 конвоев в составе 3223 транспортов.
К боевым действиям и операциям привлекались надводные и подводные силы, торпедная и штурмовая авиация, десантные силы и противодесантные средства. В свою очередь для содействия Военно-Морскому Флоту в отдельных случаях привлекались силы и средства ВВС фронтов и противовоздушная оборона.[174]
Теперь мы переходим к другой работе Г. К. Жукова, в которой он дал краткий анализ операций в Великой Отечественной войне.
За время войны с фашистской Германией советские войска провели колоссальное количество крупных операций, часть из которых является беспримерной в истории войн и по своим масштабам, и по классическому их осуществлению. К таким операциям следует отнести прежде всего битву под Москвой, битву под Сталинградом и на Курской дуге, Ясско-Кишиневскую, Висло-Одерскую и Берлинскую операции. К середине войны советскому Верховному Главнокомандованию удалось вырвать у врага стратегическую инициативу. Проведенные «операции третьего периода войны являются классическим образцом военного искусства.
В первый период войны мы потерпели ряд тяжелых поражений. Однако затем Верховное Главнокомандование сумело подготовить достаточное количество сил и средств, чтобы диктовать свою волю противнику вплоть до его безоговорочной капитуляции. Да и в начале Великой Отечественной, несмотря на превосходство противника, такие полководцы, как Г. К. Жуков, проводили успешные фронтовые наступательные операции. Всего их было три, причем, две из них — под Ельней и Москвой, — были проведены Георгием Константиновичем.
В последующем число успешно проведенных операций, в том числе и оборонительных, в которых, тем не менее, были достигнуты намеченные результаты, возросло до нескольких десятков.
«Битва под Москвой, — писал Г. К. Жуков, — проводилась в условиях значительного превосходства сил и средств противника. Начиная с контрнаступательной операции в районе Сталинграда превосходство в силах и средствах было на стороне советских войск, особенно оно возросло с лета 1943 года, с битвы на Курской дуге, а в завершающей кампании 1945 года оно было подавляющим».