дством еще раз подчеркивает значимость связей с высшими чиновниками для поддержания инфраструктуры контроля, а также их заинтересованность.
Д) Взяточничество и выстраивание коррупционных связей. При реализации инвестиционных проектов ГК взятки могут быть связаны со следующими операциями. Во-первых, проектная компания может предоставить взятку за то, чтобы получить финансирование, подрядная фирма — за то, чтобы выиграть тендер, компания-поставщик оборудования — за использование именно своей технологии, предоставляющие различные услуги фирмы — за аккредитацию и передачу работ на аутсорсинг и т. д.
Пример: сотрудник ГК «АСВ» Е. Мерзлякова была задержана за взятку в 24 тыс. евро. За эти деньги она обещала двум бизнесменам достать 224 тыс. евро из их ячейки ликвидируемого банка [Николаев, 2012]. Ячейку пытались варварски взломать ломом, однако афера не удалась. За инсайдера вступились, причем не только руководство «АСВ», но и два вице-спикера Госдумы (Л. Слиска и С. Журова). В результате виновной удалось избежать ответственности [там же]. Как и в примере с А. Балло, здесь также видны широкие связи инсайдеров с властными лицами и покровительство начальства.
Широкое распространение получил особый вид взятки — «откаты». Суть в том, что «крупные» инсайдеры, имея возможность влиять на выбор подрядчика или поставщика, в качестве благодарности получают от последних вознаграждение в виде доли («отката») от суммы сделки. Особенно широко практика «откатов» при капитализме распространена в госструктурах, в частности ГК, где тратятся не свои, а чужие деньги [Хаймович, 2012, с. 367]. Высоки риски применения «откатных» схем при реализации госкорпорациями уникальных проектов, когда оценка обоснованности затрат затруднительна. Распространены закупки технологий, оборудования, сырья и др. по завышенным ценам, завышение стоимости строительства, услуг и др. Совокупный экономический ущерб от извлечения ренты с помощью «откатов» значительно превышает размеры самой ренты, поскольку используется устаревшее оборудование, некачественные материалы и т. д. Как отмечают эксперты СФ, в ГК «существует стимул растратить заведомо чрезмерные суммы, используя карманных подрядчиков или сговорившись с ними» [Доклад «Государственные…», 2008, с.28].
Пример: По данным сотрудника компании, поставлявшей оборудование для ГК, «откаты» в госкорпорациях и госкомпаниях достигают 50 % от суммы контракта в результате значительного завышения стоимости оборудования и услуг [Логвинов, 2011].
Если рассматривать более надежные источники, помимо тех, что приводились в первой главе, то, согласно результатам исследования «Природа и структура коррупции в России», проведенного Институтом общественного проектирования при участии Института сравнительных социальных исследований на основании опроса 36 экспертов, размер откатов и взяток в российских госмонополиях составляет 20 % за получение госзаказа и 30–40 % за участие в национальных проектах [Иванова и др., 2008]. По данным главы Росфиннадзора С. Павленко, взяточничество распространено при продвижении нужных коррупционерам экспертиз госзаказов и ведет к значительным потерям. В частности, перерасход по строительным проектам госкорпорации «Олимпстрой» составляет, по словам чиновника, более 67 % [Зыкова, 2011].
Е) Фиктивные конкурсы при госзакупках. Существует несколько схем, позволяющих инсайдерам ГК отдать контракт на тендере аффилированной компании. Чаще всего поставщик знает о закупаемом товаре заранее и заказывает его еще до размещения тендера. Другие претенденты либо отсекаются с помощью субъективных критериев и заведомо невыполнимых условий, либо являются подставными. Фактические цены контрактов могут также изменяться «по соглашению сторон» [Логвинов, 2011]. Проблема вывода инсайдерской ренты при госзакупках была признана на самом высоком уровне. По словам Д. Медведева, по коррупционным госзакупкам государство теряет до 1 трлн руб. ежегодно. В 2011 году не состоялись 64,1 % всех аукционов и 57 % конкурсов, а 59 % закупочного бюджета составили закупки у единственного поставщика, то есть без проведения торгов [Тезисы выступления… 2012]. Если регулирование госзакупок по закону 94-ФЗ было несовершенным, то для закупок госкорпораций оно отсутствовало вовсе. Специальный закон № 223-ФЗ вступил в силу только с 1 января 2012 года [там же].
Ж) Сделки с аффилированными лицами и расходная схема. Инсайдеры ГК богатеют на завышении расходов, заключая сделки с подконтрольными фирмами с целью вывода средств в центры формирования прибылей. Аффилированные лица могут поставлять по более высокой цене материалы и оборудование, предоставлять займы по завышенным ставкам процента, осуществлять услуги по завышенным ценам и т. д. Разница между нормальной рыночной ценой и ценой сделки будет составлять ренту инсайдера.
Принятие решений в интересах инсайдеров ГК либо аффилированных с ними структур происходит в результате отсутствия в законодательстве ограничений для служащих ГК и механизма урегулирования конфликта интересов. Некоторые ограничения появились лишь в 2011 г.
Пример: в 2009 году «ВЭБ» в рамках процедуры санации купил 99 % акций банка «Глобэкс», а затем по инициативе А. Балло профинансировал приобретение своей компанией «ВЭБ-инвест» принадлежавшей «Глобэксу» недвижимости по цене втрое дороже рыночной [Трифонов, 2012]. С 2009 года Балло был членом совета директоров «Глобэкса», то есть аффилированным лицом.
З) Фиктивные сделки. При реализации фиктивного контракта инсайдеры ГК выписывают платежное поручение в пользу другого контролируемого лица. Оно предоставляет фиктивный акт о проделанной работе. Распространены те услуги, цены и сам факт оказания которых трудно проверить. В сделке могут быть сознательно предусмотрены заведомо невыполнимые условия и высокие штрафы. Средства могут также выводиться при закупках на условиях авансирования части стоимости или при выдаче кредитов, возврат которых не предполагается, и т. д. [Дзарасов, Новоженов, 2009, с. 202–204].
И) Внутрифирменное (трансфертное) ценообразование. Товары или услуги могут реализовываться между взаимозависимыми сторонами, например, между дочерней и материнской компанией или отдельным производственным подразделением госкорпорации по внутрифирменным ценам, отличным от рыночных. Такую практику называют трансфертным ценообразованием, и она позволяет «оптимизировать» налоги и перераспределять прибыль в пользу центров ее аккумуляции, находящихся в юрисдикции с низкими налогами и высоким уровнем финансовой скрытности, например офшорах [Дзарасов, Новоженов, 2009, с. 204]. Предприятия-доноры становятся «планово убыточными». Особенно актуально ТЦО и связанные с ним риски злоупотреблений для крупных корпораций, в частности ГК [Катасонов, 2013, с. 727].
Пример: ГК «Росатом» в 2012 году заказала на сумму в 27,14 млн руб. услуги по внедрению в своих подконтрольных организациях трансфертного ценообразования для целей налогообложения [Соколов, 2012].
Стоит также сказать, что в России с 2012 года были приняты поправки в Налоговый кодекс и ужесточен контроль за сделками по ТЦО. Однако эти меры вряд ли способны коренным образом изменить ситуацию и, по мнению специалистов, скорее, будут направляться против неугодных налогоплательщиков [Трансфертное ценообразование, 2011, с. 7].
К) Необоснованный аутсорсинг. При нормальной экономической деятельности использование аутсорсинга, то есть передача отдельных бизнес-процессов сторонней компании, бывает вполне обоснованным. В условиях инсайдерского контроля аутсорсинг становится инструментом вывода ренты. Связанные с инсайдером аутсорсеры могут завысить цены на работы и услуги и при этом выполнить их некачественно. В результате корпорация не только несет необоснованные расходы, но и утрачивает ключевые компетенции.
Пример: вокруг ГК «АСВ» образовался целый пул из более 80 юридических, консалтинговых, аудиторских, маркетинговых и пр. компаний, наживающихся на санации и ликвидации банков. На сайте госкорпорации приведены списки данных компаний. По мнению экспертов, на аутсорсинговые компании приходится больше половины всех расходов [Николаев, 2012]. В «Роснано» и «Ростехнологиях» Генпрокуратура зафиксировала аналогичную практику.
Л) Приватизация и реструктуризация активов. В России продолжается активная реструктуризация государственных активов. Официальной целью провозглашается «освобождение компаний от непрофильных видов деятельности» и «мобилизация финансовых ресурсов» [Устюжанина и др., 2010]. Госкорпорации с помощью различных механизмов, в т. ч. административного ресурса, приобретают контроль над ценными активами. В дальнейшем они могут быть переориентированы на совершенно иной вид деятельности либо закрыты, а площади сданы в аренду. В таких случаях изъятие ренты сопровождается особенно негативным экономическим и социальным ущербом.
М) Схемы с преднамеренным банкротством. Доведение до банкротства предприятий госкорпораций может быть связано с несколькими целями инсайдеров. Во-первых, оно может осуществляться, чтобы заполучить акции предприятия по заниженной цене. Во-вторых, доминирующая группа может, наоборот, стремиться избавиться от актива и поэтому выводит из него оставшиеся ресурсы. В-третьих, крупный инсайдер может захотеть нажиться на имуществе ликвидируемого предприятия.
Пример: В 2012 году сотрудник ГК «АСВ» подозревался в причастности к банкротству сотового оператора, в ходе которого были похищены средства УК «Лидер» [Киселева, 2012]. Усматриваются признаки преднамеренного банкротства и в деле о банке «Московский капитал» (см. ниже), а также на «Ижмаше» (см. кейс-стади по ГК «Ростехнологии).
Н) Комбинация схем. Часто используются многоходовые комбинации вывода ренты.
Пример: громкое уголовное дело было возбуждено в 2012 г. по обстоятельствам банкротства банка «Московский капитал». К делу с ущербом 10 млрд руб. оказался причастен топ-менеджер ГК «АСВ», который вместе с подельниками пытался провести отчуждение более 50 объектов историко-культурного наследия в центре Москвы [Киселева, 2012]. Объекты были закреплены за ФГУПами, а суть схемы состояла в их неправомерном обременении через выдачу «Московским капиталом» кредитов подставным предприятиям-«пустышкам» под фиктивные поручительства этих ФГУПов. В апреле 2009 года банк был признан банкротом, и АСВ начало взыскивать долги. Не обнаруживая у предприятий имущества, АСВ выставляло права требования к ФГУПам на торги. К декабрю 2011 г. новым кредитором по долгам ФГУПов стал офшор. В итоге объекты недвижимости попадали в руки организаторов схемы. Ущерб от деятельности преступной группы мог составить более 10 млрд руб. [там же].