Военные годы высветили женские фигуры, так или иначе приближенные к Кремлю. Певица Лидия Русланова — крупная, высокая, выразительная женщина. Знаменитая исполнительница народных песен. После войны ее посадили в тюрьму вместе с мужем, генералом Крюковым. Ходили слухи, что оба попали за решетку не зря и не случайно: много награбили в Германии — навезли уйму драгоценностей и вещей из немецких дворцов.
Лишь спустя двадцать лет я случайно получила некоторое разъяснение своим вопросам.
Екатерина Сергеевна, вдова маршала Катукова, рассказывает:
— Лидия Андреевна и ее муж были большими друзьями маршала Жукова, дружили домами. В День Победы мы с мужем были приглашены маршалом Жуковым на обед перед вечерним торжественным приемом в Кремле, у Жуковых мы увидели Русланову и Крюкова. Они запоздали из-за концерта. Их встретили весело, шумно, усадили на почетные места — рядом с хозяином.
Лидия Андреевна попросила слово для тоста. Она поздравила Георгия Константиновича с Днем Победы (гостями на этом обеде были все командующие армиями I Белорусского фронта), говорила и о жене Георгия Константиновича — Александре Диевне, верной спутнице, вместе с ним перенесшей все тяготы военной службы, подарила Александре Диевне красивую брошь, отколов ее от своего платья. Это было так естественно, и так похоже на Лидию Андреевну — широкую, открытую натуру.
В те же дни у Лидии Андреевны вдруг отобрали орден Отечественной войны — якобы он был вручен ей незаконно. Почему-то быстро забыли о концертной деятельности Лидии Андреевны во время войны: она шла со своими песнями вместе с войсками по фронтовым дорогам, вдохновляя бойцов и командиров. Почему-то забыли, что Лидия Андреевна в те трудные дни отдала свои личные сбережения на строительство танков и самолетов. Забыли о замечательном концерте Лидии Руслановой у стен рейхстага. У артистов тоже был свой боевой путь, который они закончили в поверженном Берлине. Рядом с автографами солдат на стенах и колоннах рейхстага были имена многих артистов. Лидии Андреевны тоже. В те дни народ называл Русланову: «гвардии народная артистка».
Отобрали орден…
Немного позже Жуков отмечал свой день рождения. Наша служба проходила за границей, и мы с Михаилом Ефимовичем не были в числе приглашенных. У Георгия Константиновича к этому времени уже назревали неприятности, он все же разослал приглашения своим многочисленным друзьям. Но крысы бегут с тонущего корабля: никто из приглашенных не явился. За праздничным столом сидели двое — Георгий Константинович и Александра Диевна. Когда приехали Лидия Андреевна с мужем (единственные гости маршала Жукова), Георгий Константинович сказал Лидии Андреевне, что он было подумал, и она не захотела поздравить его с днем рождения. Русланова ответила: — Я простая русская женщина и за таким прославленным полководцем босая пешком до Сибири дойду.
Лидию Андреевну арестовали на гастролях в Саратове. В Москву ее везли самолетом уже как преступницу.
Вернувшись из заключения, Лидия Андреевна рассказывала: во время следствия от нее добивались, чтобы она как-то оклеветала Георгия Константиновича. Но она этого не сделала, ибо понятия не имела ни о какой-либо деятельности Георгия Константиновича против советской власти.
В следствии по «Делу» Лидии Руслановой все обстояло так, как рассказывала Катукова. Я читала «Дело», и мне показалось интереснее передать здесь рассказ современницы, чем снова мучить читателей идиотски-преступными допросами.
Зоя Федорова. И о ней вспоминает Екатерина Сергеевна Катукова:
— Зоя жаловалась, что о ней ходят слухи, как об американской шпионке. Я тоже слышала это.
Однажды Зою пригласили в гости к Берии. Прислали машину, и она вместе с офицером поехала на вечер, где, как объяснил ей офицер, будут и другие приглашенные. Ее привезли на дачу. Провели в столовую. Стол накрыт на двоих.
— Где гости?
— Не волнуйтесь, будут, — сказал офицер и исчез.
У Зои была грудная дочка, которую она родила от американца. Подходило время кормить, молоко распирало грудь, начинала болеть голова, нервы были на пределе. Вошел Берия. Все поняв, Зоя сказала:
— Если других гостей не будет, отправьте меня домой.
— А вдвоем мы не договоримся?
— У меня молоко в груди перегорает. Ребенка надо кормить, а не глупостями заниматься.
Берия рассердился, вызвал офицера и приказал отвезти Зою. У выхода другой офицер вручил ей цветы, явно не поняв, что она не выполнила предназначения. Разгневанный Берия, увидев, как ей вручают цветы, крикнул вслед:
— Это будет тебе на гроб!
— Вскоре ее арестовали, — заканчивает Катукова.
Общеизвестна судьба Зои Федоровой после тюрьмы, судьба ее дочери, уехавшей к отцу в Америку и вышедшей там замуж. Общеизвестно, хотя и не раскрыто преступление — убийство Зои Федоровой в Москве, на семьдесят шестом году жизни.
Тень Берии возникала тогда повсюду, где появлялись молодые яркие женщины. И, полагаю, много еще тайн, связанных с его зловещим именем, откроется, и много будет похоронено в памяти уходящих поколений.
В конце сороковых в КГБ были организованы курсы стенографисток. Набирали юных, красивых женщин. Светлана Р. окончила их, училась в институте. Она была странной девушкой: смесь развязности и скромности. Моему знакомому, влюбленному в нее, рассказала: курсы были скрытой формой гарема Берии. Что там творилось! Печать на всю жизнь.
Берии, кажется, пора попасть в Книгу рекордов Гиннесса.
Вот выдержки из описи вещей, найденных при обыске в его рабочем кабинете: «дамские спортивные костюмы, дамские кофточки, чулки дамские иностранных фирм — 11 пар, женские комбинации шелковые — 11 пар, дамские шелковые трико — 7 пар, отрезы на дамские платья — 5 отрезов, шелковые дамские косынки, носовые платки иностранных фирм… многочисленные письма от женщин интимно-пошлого содержания. Нами обнаружено также большое количество предметов мужчины-развратника».
Что означает последняя фраза — можно только предполагать. Ломать голову. Лексика партаппаратчиков и чекистов, всегда заслонявшая истинный смысл слов словоблудием, явно не сработала — не нашла слов.
Черная роза — эмблема печали,
Красная роза — эмблема любви.
Редкая девочка не мечтает стать кинозвездой. Этот новый вид искусства пожрал все остальные, вобрал их в себя и грозит уничтожить.
Какая девочка не мечтает?
Татьяна Окуневская не мечтала. Она думала о серьезном. Ей нравились не Дуглас Фербенкс, не Рудольфе Валентино, а английский премьер Антони Иден. Поступила в архитектурный институт. Но…
Ей было семнадцать, на улице подошел человек: предлагает сниматься в кино. Ее папе, когда она с ним посоветовалась, неожиданно понравилось предложение незнакомого человека — почему бы и нет, девчонка ведь у него замечательная!
И началось! Побеги из дому навстречу неведомым съемкам, поездки в экзотические республики, где она сводит с ума пылких восточных киномужчин, первое замужество по любви и страсти, рождение желанной дочери, бесчисленные приставания кинорежиссеров и организаторов съемок. И, наконец, первая серьезная роль юной жены старого фабриканта Карре-Ламадона в фильме «Пышка» по Мопассану.
И пошло! После успеха в «Пышке» Татьяна Окуневская играет в театре в классических спектаклях «Отелло», «Трактирщица», революционных «Мать», «Железный поток». Снимается в фильме «Горячие денечки». Живет «звездной» жизнью в лучших гостиницах городов, где идут съемки:
«У меня своя ванна, я по нескольку раз плаваю в ней! С ногами устраиваюсь на диване и читаю-читаю-читаю… Брожу по каналам! По набережным! А интересно, от счастья умирают?
Еще у меня роман. Я никогда не видела, чтобы человек был так влюблен. Он не ест, и смотрит, как я ем. Он стирает мои носочки, в которых я снимаюсь, и оставляет записку в моем номере: «Ваши носочки сохнут на батарее центрального отопления, а я сохну у себя в номере», — так описывает сама Татьяна Окуневская начало своей головокружительной карьеры. Она бросает архитектурный институт и получает цукаты из пирога славы: по всей стране идет фильм «Горячие денечки», на улицу нельзя выйти — люди узнают ее, кидаются, поздравляют, просят автографа. А она молода и столько еще счастья впереди!
Первый брак не получился, от него осталась дочь. Ничего. Все впереди — все в нее влюблены.
Как-то незаметно, умело, заинтересовав «звезду» возможностью написать вместе с нею сценарий фильма с главной для нее ролью, близко-близко оказывается тоже становящийся «звездой», но в своих кругах, солидный претендент на внимание Татьяны Окуневской, писатель Борис Горбатов.
Он не нравится ей:
«Кроме любви к ракам, я не обнаружила ничего с ним общего.
С Борисом работать трудно, его приоткрывшийся мир какой-то пустой и неинтеллигентный, но искра в нем есть.
Жаль, Борис влюбился в меня, это может помешать работе».
Горбатов настойчив и терпелив, готов на все — накрывает столы с шампанским и раками, не сводит глаз, не жалеет слов. Она сдается. «Звезда» становится еще и женой писателя Горбатова, корреспондента «Правды», растущего, все более процветающего представителя стиля социалистического реализма. Орденоносца.
Поколение моей мамы, расцветавшее в тридцатых и отцветавшее в пятидесятых, отлично помнит эту прехорошенькую, крутолобую, темпераментную, оживленную красавицу с ослепительной улыбкой. Может быть, по законам красоты и правилам красоты ей чего-то и не хватало для правильности черт, но живость и непосредственность характера искупали все. Она царила в мечтах, она смотрела с гигантских щитов кинотеатров: улыбающаяся, плачущая, целующаяся, бегущая, ликующая, цветущая — «звезда»!
Война. Татьяна в эвакуации. Играет в театре, снимается в кино. Борис Горбатов на фронте. К концу войны они воссоединяются в Москве. Она снимается в фильме «Ночь над Белградом» о борьбе югославских партизан. Фильм идет по экранам страны. Окуневская выступает на фронтах с концертами, где на «ура» идет песня-гимн из фильма с такими словами: