Утром за завтраком он есть, она сидит рядом. Просто сидит, и ему спокойно.
Ему делают укол инсулина — она должна быть тут. Друг без друга не могут. Вечером ждет до глубокой ночи, дремлет.
— И ничего «крамольного» не подозревает?
— У нее не поймешь. У нее защитный момент — выжидание. И огромное терпение.
Вот такой образ, такой характер. Не зря, видно, имена даются людям, они прилипают, сливаются с человеком, указуют характер.
Виктория… Победа… Но кого же и где победила эта в высшей степени домашняя хозяйка?
Мне кажется, саму Надежду Константиновну победила она. Великую Крупскую. Женщина семьи в Кремле победила к концу века женщину-созидательницу мужских миров.
Но, ведь ее семейный подвиг, увы, дал печальные результаты — сама Виктория Петровна сказала:
— Дети мне в молодости радость давали, а выросли — много горя принесли.
Не она первая, не она последняя. И все же…
Путь от кремлевской женщины общества к кремлевской женщине семьи стал дорогой, определяющей естественные ступени развития века: от могучего взрыва — к застою, от рождения эпохи через вырождение эпохи, через возрождение эпохи — к ее вырождению.
Во все века и времена крайности не приносили гармонии. И победы всех крайностей были пирровыми победами. Где же середина и есть ли она вообще, а если есть, то в чем ее суть?
Опыт Виктории Петровны Брежневой на такие вопросы не отвечает. Единственное, что может она предложить из своего жизненного опыта, — это несколько великолепных рецептов.
Фаршированные помидоры. Выбрать большие или средние помидоры. Обмыть, дать высохнуть. Срезать верх, аккуратно отложить его в сторону. Вынуть внутренности помидоров чайной ложкой осторожно, чтобы не разорвать кожу овоща. Порубить эту массу ножом. Положить массу в дуршлаг. Туда же — полуотваренный рис, мелко рубленную зелень, соответственно вкусу — чеснок, соль и перец. Чеснок — на 1 кг помидоров 1–1,5 головки чеснока.
Всю массу сложить в фаянсовую посуду и перемешать с двумя столовыми ложками подсолнечного масла. Начинить ею помидоры. Уложить их в круг или ряды в соответствующую посуду на противень с крышкой и — в духовку на полчаса. По вкусу можно в начинку добавить грибы, сыр.
Варенье из крыжовника. Взять зеленый, неспелый крупный крыжовник. Отрезать попочку. Шпилькой вытащить внутренности с крайней осторожностью. 2–3 грецких ореха, предварительно очищенных и обваренных кипятком, чтобы отстала шкурка от ядрышка, мелко нарезать. И мелко нарезать кусочки лимона с цедрой.
В пустые коробочки крыжовника заложить кусочки ореха и лимона.
В массу, вынутую из крыжовника, положить 2 стакана сахару на 1 кг крыжовника. Ягоды, начиненные орехом и лимоном, держать отдельно в плоской миске, не перемешивая, Чтобы не помялись. Массу мякоти крыжовника, смешанную с сахаром, довести до кипения, снять и протереть через сито. Залить крыжовник этой жидкостью и дать постоять 3–4 часа. Слить, Оставить ягоды в миске, А эту жидкость опять 5 раз прокипятить и залить ею крыжовник. Положить крыжовник в банку вместе с жидкостью. Туда же 2–3 листочка вишневого дерева и 1–2 листочка смородины. Цвет варенья должен быть зеленовато-розовый.
Колдуны. Мясной фарш смешать с мелко нарезанным луком и хорошо растолченной картошкой, сваренной в мундирах, 2–3 картофелины. Отдельно нажарить много лука кольцами и дать ему просохнуть без масла, чтобы он стал сухой, как соломка.
Колдуны скатать в шарики, выпечь в духовке и посыпать хрустящим луком.
Анна на триста дней
Меня часто просят прийти в школу или институт почитать стихи, рассказать интересное. В молодости я даже любила такие встречи с читателями. С возрастом возненавидела: саму себя слушать надоело. Решительно отказываюсь от подобных предложений и просьб.
Однажды — было это в 1986 году, шумела перестройка и набирала силу — мне позвонил по телефону пожилой мужской голос, представился работником ЦК КПСС и попросил выступить со стихами в одном домоуправлении. Я удивилась: почему мне, беспартийной, звонят из ЦК по поводу домоуправления? Какая связь?
— Меня просила связаться с вами Анна Дмитриевна Черненко. Вы знаете, кто это?
— Вдова Черненко?
— Да, да. Вы уж ей не откажите…
Она позвонила через несколько минут. Мне выступать не хотелось. Да и уезжала я этим же вечером в Ленинград.
Отказать вдове бывшего Генерального секретаря куда проще, чем отказать жене действующего генсека. Я согласилась.
Анна Дмитриевна показалась мне высокой, статной, чуть прихрамывающей женщиной, строгого партийного вида. Когда она заговорила, я увидела, что роста она маленького, глаза ярко-голубые, улыбка стеснительная, а в глубине глаз — печаль.
Она тридцать лет руководит университетом культуры в домоуправлении того дома, где живут работники ЦК КПСС. Многие из этих работников даже не знают, что стараниями немолодой женщины, очень недолго бывшей Первой Леди государства, в их доме идет бурная культурная жизнь: приезжают артисты и писатели, театры со своими спектаклями, знаменитые ученые, космонавты… Жизнь идет, сменяются авторитеты, дом на Кутузовском проспекте, заселенный партийной знатью, в результате самых разных событий пополняется, как говорится, людьми со стороны, уезжает на другую квартиру и семья Черненко, но Анна Дмитриевна тридцать лет остается бессменной руководительницей университета культуры при домоуправлении.
Конечно же, благодаря прочному имени ее мужа в кругах партийной номенклатуры Анне Дмитриевне всегда удается «доставать» для своего университета культуры самое интересное.
Анна Дмитриевна делает все, чтобы в небольшой зал домоуправления люди шли, даже бежали на занятия.
Я выступила в этом зале. И ушла. Иногда мыслями возвращалась к Анне Дмитриевне.
Почему она тридцать лет заботится о культуре других людей?
Как сложилась ее жизнь?
Что было сокрыто от всей страны за промелькнувшей фигурой седого, казавшегося малоподвижным человека, Константина Черненко? Ведь он долгие годы был ближайшим помощником Брежнева, и не одним годом исчерпывается его внутрипартийная роль.
А ее роль возле него какова?
— Прокручиваю в памяти свою жизнь, как киноленту. Ничего интересного. Сначала работа. Потом семья. Потом семья и работа. Потом только семья, — говорит мне Анна Дмитриевна.
Мы сидим в просторной ее квартире.
Есть несколько хрустальных ваз, картин и самых разных предметов, вряд ли выражающих вкус хозяйки дома. Это подарки покойному хозяину от солидных организаций или даже государств — типичные атрибуты квартиры ответственнейшего работника: девать их некуда, выбросить жалко, а продать — неприлично. Разве что в самый черный день.
Сидим, разговариваем, Анна Дмитриевна разматывает клубок воспоминаний, иногда волнуясь, иногда посмеиваясь.
Тридцатые годы. Шла коллективизация. Созданные не без участия Крупской местные отделения всеобщего просветительского механизма вовлекали в активную деятельность массы детей. Разрасталось пионерское и комсомольское движение. Вместе со взрослыми, а то и без них, дети растекались по деревням, селам, хуторам и станицам в поисках спрятанного хлеба для голодных городов. Пионер Павлик Морозов донес на своего отца, не желавшего отдавать хлеб, поплатился за это жизнью, и памятники ему возникали в разных концах страны.
В ростовской газете «Ленинские внучата» появилась маленькая заметка: «Пионерка Аня Любимова привела в город красный обоз, а в нем 1046 пудов хлеба!»
Аня с подружками читала газету, гордилась. Никаких столкновений и страшных историй, подобных истории Павлику Морозова, в ее походах по донским станицам не было. Люди делились с детьми.
Она помнит, как ее обоз проходил через одну из станиц и старый казак сказал вслед:
— Что творят! Детей посылают! Детям не откажешь.
Аня Любимова была живой иллюстрацией работы Надежды Крупской.
Кто из многодетной, малограмотной семьи?
Аня.
Кто лучшая ученица в классе по точным наукам?
Аня.
Кто лучшая пионерка в классе?
Аня.
Кто лучшая комсомолка в классе?
Аня.
Она, вообще-то, при всей своей склонности к общественной работе, была очень скромного характера. Стеснительная. Но любовь к обществу пересиливала стеснительность. Так и прожила всю жизнь, борясь со своей натурой ради увлечения.
Аня хотела учиться в Москве в Электромеханическом институте инженеров транспорта, мечтала быть конструктором электровозов, а получилось, что друзья увлекли в другую сторону, и стала она учиться в Саратове в Институте сельскохозяйственного машиностроения. Сначала не нравилось: вместо электровозов — сеялки, веялки, косилки. Потом привыкла.
Общественный темперамент вносил в студенческую жизнь массу забот. Аня шла как по лестнице: комсорг, член факультетского бюро, секретарь комитета комсомола.
Подала в партию большевиков. Собрала рекомендации, но…
В саратовском Институте сельскохозяйственного машиностроения был очень популярный лектор по марксизму — Иосиф Кассиль. Брат знаменитого в то время детского писателя Льва Кассиля. Последний даже сделал брата Оську героем детской книжки «Кондуит и Швамбрания».
На лекции Иосифа Кассиля обычно набивались полные залы. Он написал книгу «Крутая ступень». В ней те, кому это было нужно, проследили симпатии к Троцкому. В 1936 году, когда Сталин разоблачал троцкистско-зиновьевский блок, Иосиф Кассиль пошел туда, откуда не все возвращаются.
Люди любили и втайне жалели Иосифа. Но никто вслух этой жалости не высказывал. Соседка Ани Любимовой по общежитию Леля читала книгу «Крутая ступень». За одно это ее исключили из комсомола! Аня тоже оказалась виноватой — она видела книгу в руках Лели и не предупредила ее, что книга вредная, то есть «покрыла» свою подружку. И вообще проявила политическую недальнозоркость, не разоблачила вовремя врага народа, Иосифа Кассиля, своего преподавателя.