Везет тебе. А у меня тоска. Третий час ночи, все фотки Бреда Пита в сети старые, жить не хочется совершенно. Завтра надо сходить на работу, на дорогах слякоть, все тает, тачка не мыта две недели. Не верь брюнетам, Эдельвейка.
EdelVerka пишет
Какой‑то шум в стенном шкафу.
ТЕМА ЗАКРЫТА ДЛЯ РЕДАКТИРОВАНИЯ.
Тема: ЕГО ЗОВУТ ПАВЛИК.
Пишет EdelVerka.
Извини, Ham. В моей жизни слишком много Павлов.
Мы сидим на парапете, окружающему древнюю обсерваторию и едим салями с укропом. Вот именно, что непосредственно сейчас. У Павлика есть ноутбук, который подключается к Интернету по спутнику. Может быть это шутка, но впервые за полгода мне кажется, что я вырвалась из душной комнатенки и теперь передо мной целый мир. С пятиметровой стены видно далеко. И видно, что это не капустное поле, а степь, а в другую сторону желтый песок, настоящий кусок пустыни, а там далеко – сизая полоска воды, это Каспийское море. Наконец‑то я его увидела.
Павлика сейчас рядом нет, он полез на следующую стену. Я немного испугалась, когда он предложил мне поставить ногу в первую расщелину желто – серого известняка, испугалась, но не отказалось. Нет, он не говорил со свинцовой властностью, не теребил проседь на висках, и не разводил руками «Ну, если у тебя характер слабый, Вероника…». Он просто своими юношески изящными и по – мужски сильными руками придержал за щиколотку и за каблук. Сказал, так, теперь вес тела на руки. Теперь вторую ногу на уступ. И я поняла, что уже забралась на полтора метра по стене, и оставшиеся три наверное тоже преодолею, если не буду смотреть вниз. А Павлик, просто был рядом.
Наверное в голове у меня что‑то перевернулась. Еще когда утром мы выходили из гарнизона, я – совершенно точно – не испытывала никаких чувств. Просто хотелось забыть о тягостном кошмаре минувшей ночи. Утром мы с Чагиным обменялись всего парой слов. «Хочу прогуляться». «Иди прогуляйся, Вероника». Уже во дворе, я случайно поздоровалась с гостем. Настроение было дурацкое, и я просто сказала «Здрасте, джентльмены», и добавила, что по имени отчеству называть его не буду, потому что так их и не знаю. «В принципе, – сказал гость, – меня зовут Павлом».
И сам, без всякого повода с моей стороны, пошел по дороге в сторону развалин. Собственно говоря, тут всего одна дорога.
От салями хочется пить, но это даже приятно. Приятно пожевывать укроп и чувствовать легкую жажду, глядя на проглянувшее сквозь дымку солнце. Приятно саднят ладони, непривычные к лазанью по известковым валунам.
Наверное, что‑то повернулось в моей глупой голове. Павлик резал карманным ножом колбасу, когда я сказала, что солнце снова выглянуло, пока мы сюда шли. И он сказал «Значит, не зря шли». И словно этих слов мне не хватало. Я начала рассказывать. Я рассказала, как мы познакомились с офицером Чагиным на благотворительном концерте. Я рассказала, как разругалась со всеми френдами, говорившими мне, что это безумие, ехать в чертову глушь стеречь осетров от браконьеров. Я рассказала, что кровати в нашей спальне ужасно скрежещут даже если просто перевернешься с боку на бок, и про вид из окна, и про интернет, где почтовый ящик грузится полчаса, и про подземный ход, из которого сегодня ночью появился мой муж, ободранный, грязный, со ссадиной на седом виске, держа в руках сломанную оправу очков, и сказал «Не волнуйся, дорогая, я просто ищу аптечку». Я объяснила, как это ужасно, подозревать, что офицер Чагин не охотник на браконьеров, а самый настоящий браконьер.
Павлик выслушал меня внимательно, и рассказал про мусульманского астронома Улугбека, пользовавшегося этой обсерваторией. Я сказала, что это заброшенная царская таможня. Правильно, сказал Павлик. А раньше была обсерватория.
Сейчас я сижу с его ноутом, а он появился на уступе стены, это наверное, еще метров десять вверх. Машет мне рукой. У него черные длинные волосы, и очень спокойные карие глаза.
И у него нет Журнала! Когда он спустится, я скажу ему, что завела ему страничку на этом сайте. Заходите в «Журнал Печорина», ребята. Я хочу вас познакомить с этим человеком.
Пользователь Pe4orin добавлен во френд – ленту пользователя EdelVerka
Pe4orin пишет
Спасибо Вера. Вы очень любезны. Приветствую всех ваших сетевых друзей. Привет, джентльмены.
EdelVerka пишет
Павлик оказался довольно застенчивым блогером для человека, способного залезть на десятиметровую стену, и вернуться с бутылкой «Фанты» для сгорающей от жажды девушки.
Fregat пишет
Здравствуйте, Pe4orin. Моя дочь кого попало не френдит.
4udestnaja пишет,
Прювет, Эдельвейка. Фотку, фотку развалин пришлите. Опять я на работу проспала.
Изображение удалено из сетевого дневника пользователем EdelVerka.
EdelVerka пишет
Вот тебе фотка развалин. На заднем плане Каспийское море. На переднем плане Эдельвейка, лимонад «Фанта» и Варфоломей Злыднев, ой, простите, Павлик Печорин.
4udestnaja пишет
Какие глазища выразительные, мамочки!
Fregat пишет
Судя по разрешению веб – камеры это хороший ноутбук.
Mamulek пишет
Здравствуйте, Pe4orin. Мамочка, это, если быть точным, я, имей в виду 4udestnaja. А глазища у моей доченьки действительно выразительненькие.
4udestnaja пишет
Да я не про то.
Mamulek пишет
А я про это, 4udestnaja.
Пишет EdelVerka
По степи проехали два грузовика и милицейский газик. Солнце уже далеко за полуднем. Даже немножко жарко. Жаль, я не захватила купальник, можно бы позагорать. Батареи у ноутбука хватает на две недели, а тариф через спутник безлимитный, так что я и не уходила бы с этой древней крыши. Павлик скрылся наверху. Я спросила, где он берет лимонад. Он сказал, что это надо смотреть с вышки. Я захотела посмотреть, много ли моря видно с десятиметровой высоты, и он, вздохнув, пошел искать безопасный маршрут восхождения. Я почему‑то думаю, что он найдет.
Что такое вообще, счастье? Это просто когда ранняя весна и солнце из‑за туч видно. Все мы – люди, просто зверушки, которые радуются свету в джунглях. Все мы растения, которые нужно немножко согреть.
Я рассказала ему все. О том, как безоговорочно верила Чагину до первых холодов. Верила, что плохо сидеть в Интернете, и радовалась, что по телевизору мы смотрим только новости с казахским акцентом. Ругала шумный Питер, где только и развлечений, что упиться газированным абсентом в клубе, да MTV посмотреть. Искренне радовалась, когда Чагин после утреннего какао рассказывал офицерам со скупой улыбкой, какие рукава дельты они сегодня будут патрулировать на катерах и с воздуха. Искренне гордилась всегдашней фразой в завершение, «обстановка спокойная, не то, что год назад».
А потом эта фраза исчезла. И улыбка исчезла. И офицер Чагин словно бы забыл про утренние патрули, и вечерние облеты поймы. А потом я увидела осетра. Один единственный раз я видела живого осетра. У него были припухлые от икры бока, любопытная морда с длинным носом, и мощная чешуя на спине. И он медленно извивался в тесной ему пластмассовой ванне, в каких купают младенцев. Ванна стояла в кузове грузовика. А грузовик разогревал двигатель, чтобы отвезти офицера Чагина в соседний гарнизон. А может и нет… «У меня некоторые дела, о которых я не должен тебе говорить, Вероника».
Вечером того же дня, я сказала ему, что неприятный Илья из рыбохозяйства, предлагал мне свидание. Офицер Чагин посмотрел удивленно и немного рассеянно. «Это тебе кажется, Вероничка».
4udestnaja пишет,
А почему пользователь Pe4orin ничего не пишет в своем «Журнале Печорина»?
Mamulek пишет.
А потому, 4udestnaja, что ЖЖ надо читать, а не только картинки красивые смотреть. Потому что журнал ему только – только сделала EdelVerka, а сам он полез на десятиметровую стену и занят немного. Теперь стало понятнее?
4udestnaja пишет.
Я не тебе писала сообщение, а Pe4orinу. Написала бы у него, а там нет ничего пока.
Fregat пишет.
Девочки…
Mamulek пишет.
Девочки в песочнице, Fregat. А я замужняя женщина.
Fregat пишет.
Представь себе, помню.
Пишет EdelVerka.
Если глядеть сверху, море занимает четверть горизонта, по нему плывет белый пароход. Мне так хочтся, чтобы это был пароход, хотя Павлик говорит, что, судя по номеру на корме, это баржа. Видно, как далеко внизу, у автобусной остановки сидят на корточках три очень старых туркмена, продают «Фанту» и печенье.
Надо мной будут смеяться все мои прежние френды. Ну и пусть. Мне хочется танцевать, мне хочется сидеть за столиком в кафе, и чтобы в «Мохито» были и лед, и лайм, и мята. Я хочу чтобы телевизор в офицерской столовой был плазменный, и чтобы можно было вечером, с пакетом чипсов, смотреть хит – парад на MTV.
Я слабая девушка. Я слабая девушка. Я слабая девушка.
Тема: ЖЕНА АРЕСТАНТА
Пишет EdelVerka.
Сразу, чтобы не было лишнего трепа, и комментариев, из которых ясно, что никто ничего не читает.
Мой муж, Василий Чагин арестован. По обвинению в организации контрабандного бизнеса. Черная икра.
Когда мы возвращались с прогулки в сумерках, нас встретила у ворот Варенька Лыхмус. Она посмотрела на меня и на Павлика своим знаменитым долгим взглядом, которым заставляет замолчать даже гул двигателей целой эскадрильи. Павлик вежливо сказал «Здрасте». «Добрый вечер!», ответила Варенька.
Два грузовика и милицейский газик стояли возле моего дома, и все окна светились, как будто нас ждут с праздничным ужином. Василий сидел за столом и писал, картина в общем‑то обычная, если не считать того, что кругом на стульях, табуретах и просто на краю стола сидели шестеро мужчин разного возраста, в военной форме, в форме рыбоохраны и в штатском. Я почувствовала пожатие руки Павлика, и сразу поняла, что вопросов задавать не надо. Василий подписывал протокол обыска нашего дома. Поднял голову, узнал нас. Впервые я увидела Чагина словно бы растерянным. Он потрогал ссадину на виске, и сказал: