вляете, что может быть, если до того, как к пансионату вышли подразделения спецназа и взяли его под контроль, «духи» перенесли на теплоход какое-нибудь мощное взрывное устройство из разряда тех, что они применяют в последнее время? И Охотник, будь он Юнус Гаев или какой-нибудь Али Мохаммед, получил приказ взорвать теплоход у Кремля? Вместе с заложниками, боевиками, командой… Это какой шум в мире поднимется? Террористическая акция со множеством человеческих жертв у стен Кремля – резиденции Президента Российской Федерации!
Высказав столь ошеломительное предположение и попав точно в «десятку» чудовищного замысла полковника Куршина – Куршеда, Александр прикурил сигарету. И только сделав несколько затяжек, заметил, что все присутствующие в кабинете высокопоставленные чины России и США безмолвно смотрят на него.
Молчание, повисшее в кабинете начальника Главного управления по борьбе с терроризмом, прервал исполняющий обязанности посла США в России:
– По-моему, это уже слишком. Подрыв судна с заложниками вместе с собой… Террористы прибыли сюда не подыхать. Да, частенько их уничтожают, но в основном после проведения террористического акта. Кое-кто уходит, прикрываясь заложниками. Ну, конечно, если мы не имеем дело с отрядом смертников…
– Ублюдки из отряда Охотника, – подал голос полковник Крымов, – не похожи на шахидов. Мне докладывают из района пансионата о поведении террористов. Что примечательно, в банду входят люди разных национальностей – и азиатских, и европейских, и арабских. Они не совершают обязательные для шахидов религиозные ритуальные действия. Это отряд наемников.
– Ну, тогда подыхать вместе с заложниками они точно не собираются, – проговорил Уилсон.
– Может, и не собираются, – возразил Тимохин, – только все ли рядовые террористы знают о планах главарей? Вполне вероятно, что изначально их план предусматривал уничтожение большей части заложников под различным предлогом: несвоевременное выполнение их условий, какая-либо задержка, провокация и так далее. Отход же планировался под прикрытием оставшейся части попавших к ним людей. Но затем план претерпел кардинальные изменения. Допустим, главарь банды, случайно завладевший судном, доложил об этом своему непосредственному руководителю в Афганистан. У того родился план подрыва теплохода у Кремля вместе с заложниками и террористами. Главарь банды, возможно, и проявил недовольство, но отказаться от выполнения приказа не смог. Это грозит для него смертью. И он согласился с новым планом – естественно, не посвящая в него своих подчиненных. А посему отправляет теплоход под придуманным им самим предлогом: рассеивание заложников во избежание силовых действий спецслужб, более легкое получение выкупа… Сам же готовит подрыв судна. Либо другой вариант: его руководитель в Афганистане привлекает для этого человека, внедренного в Россию, но ничего общего с бандой Охотника не имеющего. Так называемого контролера. Подрыв может произвести именно он. Кроме того, не следует забывать, что взрыватель можно активировать и со спутника.
– Неужели все так сложно, ведь благоприятная для террористов ситуация возникла случайно? – спросил Уилсон.
– Сложно, не сложно, но активировать взрыватель со спутника вполне реально, тем более что нам известно – талибы пользуются коммерческими спутниками. А значит, имеют возможность их боевого применения. Пересмотреть же план для грамотного опытного террориста не составляет труда. Это его работа. И мы уже сталкивались с применением спутников для проведения террористических акций. Вам, господин Уилсон, напомнить, каким образом иракцы уничтожили ваши крупные склады недалеко от Эль-Диджаля?
– Не надо, – недовольно пробурчал дипломат. – Мне известно, что иракские ракеты советского, между прочим, производства были наведены на цель с коммерческого спутника.
– Совершенно верно, поэтому вероятность применения спутников отбрасывать не стоит.
– Так, Саша, – прервал Тимохина Феофанов, – мы опять втягиваемся в длительную дискуссию, теряя время для планирования реальных действий. Исходя из твоего предположения, что ты можешь конкретно предложить?
– Первое, – ответил командир «Марса», – нам необходимо узнать, установлено ли на теплоходе мощное взрывное устройство. Для этого просветить судно системой «Рентген». В результате мы получим необходимую нам информацию. Я имею в виду то, что если заряд на судне действительно есть, то мы сможем узнать его модель, мощность, тип взрывателя или взрывателей, наличие спутниковой антенны и так далее. Кроме того, мы выясним, где на теплоходе размещены заложники, где террористы, где заряд – если, повторяюсь, он действительно существует.
– Допустим, – продолжил его мысль Феофанов, – заряд мы обнаружим, и это окажется именно такой заряд, который можно привести в действие с пультов дистанционного радиоуправления и из космоса…
– Тогда второе – срочно выдвинуть к реке в пределах столицы передвижные установки блокады приема любых сигналов из космоса. Нейтрализовать спутник не так сложно, как это может показаться. У нас в подразделении радиоэлектронной борьбы есть техника, способная, как мы говорим, «закрыть космос». Главное – знать, какой участок закрывать. Это мы узнаем по «Рентгену». Третье – если мы определим, что место подрыва заряда – это район Кремля, то необходимо пытаться вычислить контролера. Радиус действия портативного устройства дистанционного управления детонаторами взрывателя – около пятисот метров. Устойчивый радиосигнал подается метров с трехсот. Это наиболее оптимальный вариант, при котором подрыв основного заряда практически гарантирован. Следовательно, контролер, если таковой существует, должен находиться в трехстах-четырехстах метрах от теплохода. Где выгоднее, с точки зрения террористов, произвести подрыв? На это, конечно, может ответить только сам главарь банды, а его действия зачастую бывают непредсказуемы. Я бы на его месте произвел подрыв теплохода под Москворецким мостом, тем самым получив усиленный эффект от акции. Взрыв может вызвать обрушение, пусть частичное, моста. И где? Рядом с Кремлем. Поэтому и необходимо попытаться просчитать контролера. Это придется сделать с помощью сотрудников Федеральной службы охраны. Уж что-что, а прилегающие к правительственным зданиям, особенно к Кремлю, территории они контролируют плотно. Уверен, что их система видеонаблюдения охватывает не только участок Москворецкого моста.
– Но как из сотен находящихся на набережной людей определить контролера? – спросил Вайринк.
– Ребята из ФСО сумеют сделать это. Обнаружить контролера – не ахти какое сложное дело. Он должен прибыть к месту работы как минимум за час до акции, осмотреться, выбрать позицию. Возможно, а скорее даже наверняка, он должен будет доложить о готовности главарю банды. Но, впрочем, не это главное. Контролер вынужден будет находиться у места подрыва длительное время. Это не останется незамеченным сотрудниками ФСО, и они его вычислят. А если тот, скажем, займет позицию в каком-либо здании и уйдет из зоны видимости систем видеонаблюдения ФСО, то заблокировать район вероятного подрыва мы можем с помощью постановщиков радиопомех. Две спецмашины на левой и правой набережных с включенным оборудованием – и ни один радиосигнал не прорвется сквозь помехи. А мы этот сигнал запеленгуем и нейтрализуем контролера. Еще проще с главарем банды. Тому для подрыва теплохода с территории пансионата потребуются усилители передачи радиосигнала. Они блокируются проще. То есть при обнаружении заряда большой мощности на теплоходе, уверен, мы сможем исключить возможность его подрыва извне, не с теплохода. Остается малая, теоретическая, но все же вероятность такого подрыва. Поэтому нам следует произвести нейтрализацию бандитов. И это уже задача снайперов.
– Вы предлагаете уничтожить боевиков на теплоходе огнем своих снайперов? – воскликнул Уилсон.
– Именно. С берега, с заранее определенных позиций. Постоянно просвечивая теплоход системой «Рентген», мы будем знать, где в тот или иной момент находятся боевики. Имея информацию по целям, снайперы отряда уничтожат их в секунды.
– Но обстрел теплохода грозит безопасности пассажиров!
– Мы, господин Уилсон, постараемся сделать так, чтобы ни один из заложников не пострадал.
– Но вы же не гарантируете этого?
– А вы гарантируете, что вот прямо сейчас в Афганистане талибы не готовят обстрел из безоткатных орудий какой-либо вашей базы? На войне, господин дипломат, никто и ничего гарантировать не может. Ну, разве что «цинковые бушлаты» для отправки на родину – и то при условии, что боец погиб среди своих и его тело удалось доставить в часть.
– Что значит «цинковый бушлат»?
– Это гроб из цинка.
Феофанов прошелся по кабинету, посмотрел на часы:
– Все, господа и товарищи. Времени на планирование антитеррористической акции у нас больше нет. Как руководитель операции по освобождению заложников и ликвидации террористов, приказываю принять план Тимохина к исполнению. – Он повернулся к командиру «Марса»: – Какими силами будешь работать по теплоходу?
– Группой «Орион», – ответил Тимохин. – Подразделение «Ирбис» начнет подготовку акции в пансионате. Ведь там тоже террористы и заложники. После того как освободим американцев на судне, перебросим все силы к пансионату. Мне необходимо, чтобы в подчинение «Ориона» немедленно было передано подразделение радиоэлектронной борьбы.
– Считай, оно уже в твоем подчинении. Майор Сопилин, командир роты РЭБ, немедленно получит соответствующий приказ, и, выйдя из кабинета, ты уже можешь руководить подразделением без ограничений.
– Понял. Как насчет взаимодействия с ФСО?
– Это работа для полковника Крымова.
– Есть, товарищ генерал-лейтенант, – поднялся из-за стола начальник отдела спецмероприятий.
– Вы, полковник, планируете привлечь к акциям только российский состав отряда? – дипломатично поинтересовался у Тимохина Вайринк.
– Нет, генерал. Работать будет весь «Марс» нового штата.
Вайринк кивнул и взглянул на Феофанова: