— Я ошибся, Константин Иванович, это не Велихов! — виновато проговорил он.
— Ты где, крестник?
— На Филиппинах…
— Ничего себе! — Генерал даже присвистнул. — И каким же ветром тебя туда занесло?
— Извините, Константин Иванович, я вам перезвоню… — ответил Савелий и положил трубку.
Он склонился над неподвижным телом «банкира» и, подняв его правую руку, на мизинце разглядел наколотые три точки. Это был знак Великого Ордена! Потом еще раз внимательно взглянул на обезображенное операцией лицо и вдруг оторопел, различив каким-то шестым чувством своего давнего «знакомого» Аркадия Рассказова!
Савелий невольно усмехнулся, подумав: «Надо же, ловил одну акулу, а поймал другую, хотя, конечно же, и не такого размера, как сам банкир. До чего же ты докатился, господин Рассказов, если тебе пришлось поменять свое лицо на лицо этого стервятника? Интересно, чья это была идея, превратить тебя в Велихова, — твоя или его? Конечно, было бы полезно послушать самого Аркадия Романовича, но и твой рассказ, господин Рассказов, тоже наверняка будет любопытным..,»
…В Марселе Аркадия Сергеевича Рассказова встречал Милан Дворжак, который вручил ему чек на пять миллионов долларов: к тому времени Тим Рот уже получил информацию о том, что сотрудники ФСБ сумели обезвредить в ГУМе подготовленный Рассказовым заряд. Агент Десятого члена Великого Магистрата сообщил, что ему не удалось выяснить подробности, поскольку человек, предотвративший взрыв ГУМа, настолько засекречен, что попытки разузнать о нем едва не закончились его собственным провалом. Правда, совершенно случайно ему стало известно прозвище этого человека — Бешеный. Анализ информации привел тайного агента Тима Рота к твердому убеждению, что Бешеный не является сотрудником ФСБ. Единственное, что он обещал, — попытаться достать его изображение.
Взвесив все обстоятельства, Тим Рот понял, что вины Рассказова в провале операции нет, а потому приказал выплатить ему обещанные пять миллионов. Он также сообщил Рассказову, что Великий Магистр пока не принял положительного решения о его назначении Советником Великого Магистрата, однако и не отказал, что является хорошим знаком. Так что вопрос пока оставался открытым.
Уверенность Тима Рота особенно укрепилась после получения предварительных результатов выборов депутатов в Государственную Думу России. Мандаты российских парламентариев получили многие близкие ему люди, на которых он потратил немалые средства: Велихов, Долонович и еще несколько надежных людей из других фракций.
Немного заставили поволноваться выборы губернатора Московской области: в них было вбухано столько денег, что вполне хватило бы на выборы нескольких независимых депутатов.
Казалось, и губернатор Московской области будет таким, какой нужен Великому Ордену, но… В тот момент Тим Рот и получил сведения о первом заседании Госдумы и пошел на риск: не дожидаясь окончательного голосования, связался с Великим Магистром и представил возможное поражение на губернаторских выборах «их кандидата», как свой тактический ход, направленный на его продвижение в спикеры Госдумы.
— Разве наш кандидат член Ордена? — недовольно спросил Великий Магистр.
— Нет, экселенц, но его вполне можно использовать во благо Великого Ордена. Это тот случай, когда членство не столь важно…
— Что ж, Десятый член Великого Магистрата, я согласен, коль вы так уверены, — после небольшой паузы согласился Великий Магистр. — Но вы гарантируете успех?
— Несомненно! Если, конечно, не жалеть средств…
— Значит, не жалейте!…
А незадолго до выборов Тим Рот связался с Велиховым и попросил его принять личное участие в судьбе Рассказова. Без особой охоты банкир, тайно прибывший в Европу после своего кавказского «затворничества», согласился и, выкроив пару дней, встретился с Рассказовым, которому только что сделали пластическую операцию в Австрии.
Когда Аркадий Романович увидел фото человека, с которого хирург «лепил» новое лицо Рассказова, он взорвался от негодования: на фото был он сам. Тем не менее в следующую секунду, моментально все проанализировав, он уже не злился, а радовался и соображал, как извлечь из этого сходства максимальную выгоду.
Сам он уже давно подумывал о том, чтобы завести двойника, особенно после того, как сотрудники из его «Атолла» сообщили ему о двойнике Долоновича, которого тот так тщательно скрывал от посторонних глаз, что о нем не было известно даже ему, близкому другу и партнеру.
Ох и повеселился же Велихов, прочитав в газетах о странном самоубийстве своего приятеля: ему самому даже на миг -не пришло в голову, что тот погиб. Но более всего его позабавило, когда он представил себе физиономии тех, кто после пышных похорон узнали, что Долонович жив и здоров!
Как использовать своего Неожиданного двойника, он еще не знал, но хотел проверить, насколько тот способен соответствовать оригиналу. Вместо планировавшихся двух дней Велихов провел с Рассказовым целую неделю, старательно передавая ему свои интонацию, манеры, походку, привычки. Когда ему показалось, что некоторые успехи достигнуты, он вызвал своего секретаря, который был посвящен в некоторые тайны его жизни. Перед встречей с ним он, обмотав бинтами голову и сославшись на последствия небольшой автомобильной аварии, приказал готовиться к поездке на филиппинский остров. Затем, проинструктировав своего нечаянно обретенного двойника, отправил его вместо себя, велев ему забинтовать лицо.
Так Рассказов оказался на острове в роли его хозяина. Встреча с обитателями виллы произошла спокойно и буднично: никто из них не заподозрил подмены. Единственной, кто мог «расколоть» Рассказова, была темнокожая девушка Микки, которая просто сходила с ума от любви к настоящему Вели-хову. Однако Аркадий Романович резонно предположил, что, во-первых, с их последней встречи прошло больше восьми месяцев, а во-вторых, белые для темнокожих, как и наоборот, все на одно лицо, а в-третьих, Микки очень плохо говорила по-английски, и этим тоже можно было воспользоваться… Но Микки оказалась дотошной девушкой.
— Почему у Хозяина стал другой цвет волос внизу? — с детской непосредственностью спрашивала она.
Рассказов бормотал что-то невразумительное, но его выручал голод по женской ласке: Микки мгновенно забывала обо всем, отдаваясь хозяину, ставшему «много-много сильным и много-много нежным…»
Савелий посмотрел на неподвижное тело человека, которому он давно уже вынес смертный приговор. Казалось, душа его возрадуется и хотя бы на время обретет покой от столь сладостного ощущения близкого возмездия за причиненное зло. Но, вспомнив рассказ Христо, он не почувствовал ничего, кроме жалости к этому человеку, который впустую растратил большую часть своей жизни и в конце своего земного бытия не имеет ни собственного очага, ни семьи, ни родины.
Савелий положил руки ему на голову и сосредоточился. Он без особого усилия активизировал ту энергетическую точку, которую заблокировал полчаса назад. Рассказов медленно открыл глаза и несколько минут молча глядел на Савелия. Целая гамма эмоций сосредоточилась в этом взгляде: удивление и страх, ненависть и даже сомнение в реальности происходящего.
— Уои? — машинально спросил по-английски Рассказов и тут же повторил по-русски: — Ты?
— Я, — устало кивнул Савелий и взглянул на секретаря.
Тот уже немного приободрился и с большим интересом переводил взгляд с одного на другого, пытаясь понять, что связывает этих двух русских? О чем они говорят? Кто этот пожилой мужчина, которого он принимал за хозяина? А где сейчас сам господин Велихов? Жив ли он? Постепенно до секретаря дошло, что лично ему уже ничего не угрожает…
— Но… как ты меня нашел?
— Откровенно говоря, я искал другого, — признался Савелий.
— Понимаю… — Рассказов невесело ухмыльнулся, — хотел щуку вытащить, а попался пескарь…
— Это ты-то пескарь? Прибедняешься, Рассказов, на худой конец окунь!
— Был окунем, был и щукой, да весь вышел…
Неожиданно глаза Рассказова потухли: реальная оценка ситуации смела все нахлынувшие сперва чувства, осталась только страшная усталость. Вовсе не такой представлялась в его мечтах встреча с его давним заклятым врагом по прозвищу Бешеный. Каких только пыток и мук не придумывал ему Рассказов! Но всякий раз, когда Аркадий Сергеевич видел в своих фантазиях бездыханное тело врага, ему становилось как-то не по себе: было так горько, словно он утратил часть самого себя.
Сейчас, оказавшись поверженным тем, кого сам мечтал уничтожить, он ощутил даже странное облегчение. Его мозг наполнили естественные вопросы:
«А как бы я поступил, если бы Бешеный оказался в моих руках? Смог бы его убить? Неужели я, русский офицер, смог бы так, как заправский палач, убить безоружного человека, пусть и заклятого врага?»
Однозначного ответа не находилось.
— Ты убьешь меня? — спросил он так просто, как просят стакан воды.
— Как тебя угораздило стать двойником Велихова? — не отвечая на его вопрос, спросил Савелий. — Он заставил, что ли? Но зачем?
— Нет, сам захотел, по собственной глупости! — Рассказов пожал плечами и вдруг спросил: — В ГУМе ты работал?
— Я, — кивнул Савелий.
— Почему-то я был уверен в этом… — Рассказов как-то облегченно вздохнул, — но как тебе удалось?
— Обойти твои ловушки? Просто вообразил себя тобой!
— Да… наверное… — задумчиво проговорил Рассказов.
Со стороны казалось, что двое старых знакомых, долго не видевшихся в силу разных обстоятельств, предаются приятным воспоминаниям.
— Так ты убьешь меня? — повторил он свой вопрос.
— А ты как думаешь?
— Значит, убьешь, — без всяких эмоций, только констатируя непреложный факт, подытожил бывший генерал КГБ.
Они немного помолчали, размышляя каждый о своем.
— Скажи, Бешеный, девятьсот с лишним миллионов долларов значат что-то для России? — спросил Рассказов, и его глаза вновь оживились.
— О чем это ты? — не понял Савелий.
— Что важнее для России: девятьсот с лишним миллионов долларов или жизнь старика Рассказова?