— А можно спросить, кто это? — Казару очень хотелось услышать ответ.
— Ну, ну, — перебил его Бреснович, — полковник, конечно, не может разглашать подобную информацию.
— Это оказался ложный след, — вышла из положения Эрика. — Это была чисто семейная поездка. Он привез меня, чтобы познакомить с матерью и сестрой. Наш брак оказался не очень результативным. Дорогой, — она улыбнулась через стол Коснову, — когда мне снова придется выходить замуж, надеюсь, мой брак будет плодотворнее.
Все рассмеялись.
— Это правда, полковник? Поляков для этого приезжал в Москву? — спросил Бреснович.
— В ту поездку — да. Но, как выяснила Эрика, он и раньше приезжал сюда. Их совместная поездка была неофициальной. Мы до этого не знали, что у Полякова есть мать и сестра. Мы даже не были уверены, что он русский. Когда мы узнали, что он в Москве, мы решили не рисковать. Я приказал арестовать его.
— Странно, а почему вы не попытались узнать, с кем в Москве он хотел встретиться? — заметил Казар.
Бреснович опять перебил его:
— Полковник мастерски ведет допросы. У него удивительные методы. Мало кому удается сохранить молчание.
Коснов видел, как Эрика залпом выпила фужер вина. До конца ужина она ни разу не посмотрела на Коснова. Он чувствовал, что Бреснович чутко следит за происходящим.
После ужина Бреснович показал гостям свою коллекцию. Затем все вернулись в гостиную выпить кофе. Кажется, женщинам Эрика понравилась. Бреснович предложил дочери показать Эрике и жене Казара дом, чтобы мужчины могли поговорить о делах.
— Полковник, — начал Казар, — мне бы не хотелось, чтобы вы неправильно истолковали то, что я собираюсь сказать. Думаю, вы в курсе того, что политика Хрущева сейчас полностью пересматривается. Это всегда происходит, когда меняется руководство. Никто из нас не застрахован. Мы Должны быть готовы к тому, что придется отвечать за нашу деятельность в последние десять лет. Я говорю сегодня неофициально. Просто необходимо прояснить кое-что и, особенно, расходы. Я благодарен за то, что вы познакомили нас с делом Полякова. Я совершенно уверен, что вас еще не раз будут об этом спрашивать члены правительства, которые придерживаются несколько иных взглядов, если уже не спрашивали. Никакой особой тайны я не выдаю. Есть вопросы, которые мы хотели бы задать вам. Ваше право не отвечать на них. Но если вы все же решитесь прояснить для нас отдельные моменты, мы будем очень признательны. Если же вы согласны ответить на наши вопросы, но предпочитаете сделать это в другом месте и в другое время, мы примем ваши предложения.
— Я могу сделать это сейчас, — спокойно ответил Коснов. Он ждал этого не один месяц. Он действительно был готов.
— Товарищ Коснов, — начал Бреснович, — прежде всего позвольте мне отметить, что нас не интересуют ваши расследования в отношении нас самих и других руководителей. Мы знаем, что в данных обстоятельствах это — ваша обязанность. Если Поляков и правда вышел на очень высокопоставленное лицо, мы не меньше вас заинтересованы в выяснении его личности. Мы все в вашем распоряжении и понимаем, что вы будете действовать по своему усмотрению.
— Спасибо, товарищ Бреснович, — несколько удивленно ответил Коснов.
— В данную минуту нас больше беспокоит безопасность, — очень серьезно продолжал Бреснович. — Вы потратили огромные средства, чтобы обнаружить агентов, посланных на связь с предателем. Нам стало известно, и не от моего зятя, о происшествии в Воркуте. Нельзя не отметить, как быстро вы их нашли, но вся процедура и, особенно, ваши выводы нас несколько озадачили. Вы действительно уверены, что те двое в грузовике и есть вражеские агенты, посланные на связь с предателем?
— Почти уверен, — ответил Коснов.
— То есть вы считаете, что эти двое — именно те, кого вы искали?
— Думаю, это те, кого мы ждали.
Бреснович пересек комнату и вернулся с папкой.
— Полковник, у меня здесь медицинское заключение по двум трупам из грузовика. В отличии от вашего, оно сделано московскими врачами.
— Но как они могли дать заключение без трупов?
— Их доставили в Москву, товарищ Казар и я распорядились. Можете потом почитать. Короче, полковник, два наших врача уверены, что смерть этих людей наступила в разное время. Они согласны, что смерть Разбойника, как вы его называете, наступила от ожогов и удушья. Они также считают, что Чарльз Роун умер от сотрясения мозга, но на три дня раньше Разбойника. Согласно вашему заключению оба погибли в автокатастрофе и потом обгорели. Когда огонь погас, обгоревшие трупы замерзли. Наши врачи уверенно заявляют, что это верно только в отношении Разбойника. Дерматологический анализ показывает, Чарльз Роун умер и замерз до того, как загорелся грузовик. Образцы кожи показывают, что сначала тело замерзло, затем немного оттаяло и обгорело, и только потом замерзло окончательно.
— Вполне возможно, — услышанное нисколько не удивило Коснова.
— Нас заинтересовал этот факт. Мы разыскали досье на Разбойника и его сообщников, на Стердеванта, с которым он работал в прошлом. Мы внимательно изучили все материалы и вот что заметили: у Стердеванта — характерный почерк. Все свои дела он начинал с отвлекающего маневра, приманки, если хотите.
— Вы считаете, что в нашем случае произошло нечто подобное? Пока мы искали в районе Карского моря, кто-то другой проник к нам, скажем, через Кавказ?
— Нам бы хотелось услышать вашу точку зрения.
— Ваши врачи, возможно, правы, — кратко заметил Коснов.
— И все? — Бреснович не мог скрыть своего удивления.
— Все, с чем я могу согласиться. Но даже по этим вопросам у меня остаются сомнения.
— Опасная позиция, — вмешался Казар. — Похоже, вас сумели провести.
— Доказательства? — невозмутимо спросил Коснов.
— Факты таковы, — Бреснович не скрывал раздражения, — они привезли с собой труп в качестве приманки, чтобы привлечь все ваше внимание к одному району. Этот трюк повторяется в каждой операции Стердеванта.
— Можно мне ознакомиться с материалами? — спросил Коснов. Он читал медленно, затем шумно захлопнул папку. — Здесь говорится, что Роун умер на один три дня раньше Разбойника. Грузовик искали в пурге пять дней. Роун мог погибнуть случайно при высадке и замерз, пока второй искал машину. Если они добирались морем, Роун мог умереть на судне, но они решили забрать труп с собой. Сомнения в любом случае остаются. Теория окисления обгоревшей замерзшей кожи так и не доказана до конца.
Это была неправда, но Коснов видел, что его слова произвели впечатление. Бреснович и Казар обменялись взглядами.
— Мы думали об этом в Воркуте, — продолжал Коснов. — Мы заметили, что тела обгорели неодинаково. Естественно, замерзшее тело горит медленнее теплого. Но необходимо учитывать и положение тел в кабине грузовика. Он упал в заметенный снегом овраг глубиной около семидесяти метров. Роуна бросило вниз, на пол. Второй — повис на руле над Роуном. От удара его дверь открылась. Сначала загорелся бак с топливом под кабиной и огонь ворвался через поя между ними. Роун оказался ниже, а Разбойник прямо в огне. Открытая дверь со стороны Разбойника стала настоящей вытяжной трубой. Пламя вырывалось вверх, охватывая Разбойника со всех сторон. Короче, разница температур для Разбойника и Роуна была значительной. Разбойнику пришлось куда жарче. В итоге, их тела обгорели по-разному.
Но есть еще одна деталь. Огонь был потушен, а не погас сам. Только поэтому что-то уцелело. Грузовик лежал на дне оврага в глубоком снегу. Вырывающееся из кабины пламя топило снег, и вода стекала в кабину. В конце концов эта вода и погасила пламя. Когда вода начала стекаться в кабину, она стала собираться вокруг тела Роуна. Это еще одна причина, по которой тела обгорели по-разному. Роуна вынимали буквально изо льда. Вполне понятно, почему они обгорели неодинаково.
Коснов вдохновенно сочинял, но звучало убедительно.
— Даже если смерть и не наступила одновременно, это не имеет никакого значения. Мы знаем, что грузовик разыскивали пять дней, все дороги в области были перекрыты, каждые восемьдесят километров проверки. Грузовик нашли в ста восьмидесяти километрах от Кары на отрезке дороги в шестьдесят пять километров без боковых ответвлений. Температура была минус пятнадцать-двадцать градусов. Даже если трупы запихнули в грузовик и столкнули его в овраг, то куда делись исполнители? Далеко уехать в такую пургу они не могли, а если бы и уехали, их бы остановил первый же патруль. Но в том секторе вообще никто не проезжал. Никто. Уйти пешком тоже было невозможно. Они бы просто замерзли. Даже эскимосы в такую пургу отсиживаются.
Бреснович и Казар, похоже, начинали сдаваться. А Коснов уже не мог остановиться.
— Возможна еще одна теория. Разбойник намеренно пожертвовал своей жизнью для отвлекающего маневра. От кого он хотел отвлечь нас? Он был вторым после Стердеванта. Стердевант десять лет как умер. Почему глава организации решился пожертвовать жизнью?
— Но мы же не знаем точно, Разбойник ли это?
— Информацию передал Поткин, а он всегда очень точен… Теперь о так называемом почерке Стердеванта. Не было у него никакого почерка. Наши сведения охватывают только период после Второй мировой войны. Были сведения более ранние, но они уничтожены. Иногда он работал один, иногда с группой, но действовал всегда по-разному. Часто пользовался отвлекающими маневрами, но не всегда. Если бы можно было вычислить его образ действий, с ним было бы покончено гораздо раньше. Я хорошо знаком с его делом. Насколько я помню, он никогда не жертвовал своими людьми, чтобы отвлечь внимание.
Бреснович встал и пригласил женщин присоединиться к ним. Когда все расселись, Бреснович обратился к Эрике.
— Ваш муж рассказывал нам сейчас об удивительном шпионе по имени Стердевант, но вы-то, полагаю, о нем все знаете.
— Нет, не знаю, — ответила Эрика.
— Если я не ошибаюсь, именно благодаря вашему мужу было покончено со Стердевантом. Дайте-ка вспомнить. Это было уже давно. Этот самый Стердевант бежал через Восточную Германию, Польшу, Чехословакию. Мы все тогда уделяли много внимания этому делу. Людей Стердеванта было вычислить очень непросто. Но полковнику это удалось.