лет пятьдесят-пятьдесят пять. У него было широкое скуластое, почти как у индейца, лицо с ровным открытым лбом и мощным подбородком. Упрямый рот с тонкими губами, с которых не сходила легкая усмешка. Широкий плоский нос, который явно разбивали не один раз. Над серыми глубоко посаженными глазами — густые брови. Когда «дядя Раймонд» нашел, наконец, последний приют, Уорд выпрямился. Он оказался выше, чем Роуну вначале показалось, не менее 180 см, хотя при ходьбе сутулился. Большие сильные плечи выступали из под рясы. Роун бросил горсть земли на могилу и начал принимать соболезнования прихожан.
— Если спросят, откуда вы, называйте любое место, кроме Филадельфии, — прошептал мистер Уорд, — дядя Раймонд ненавидел Филадельфию. Ему приходилось бывать там.
«Не надо ни о чем думать», — все время напоминал себе Роун, сидя на кровати и изучая содержимое чемоданов. Закончив, он прошел в ванную, налил воды в черную чугунную ванну. Что-то в лице Уорда его смущало. Роун вымылся, надел чистое белье, свежую белую рубашку и спустился на кухню. Уорд умывался над раковиной.
— Ну, племянничек, — обратился он к Роуну, — в церкви вы вели себя отлично.
— Спасибо, — отозвался Роун.
Уорд распрямился, достал полотенце и вытер лицо.
— Думаю, вам не терпится познакомиться с Разбойником.
— Когда скажете.
— Через несколько минут.
Он повернулся к Роуну и широко улыбнулся.
— Спорим, вы думали, Разбойник — это я. Но это не так, — сказал Уорд, натягивая выцветшую джинсовую рубашку. — У вас наверняка куча вопросов, валяйте, спрашивайте.
— Кем был «дядя Раймонд»? — Роун вдруг понял, что смущало его в лице Уорда — кожа. Он старался не смотреть на Уорда.
— Старый Раймонд был вашим предшественником, в «списке покупок» он шел под кличкой «Самокат». Вам рассказали об этом списке?
— Нет.
— Мерзавцы! — Уорд посмотрелся в зеркало над раковиной и провел расческой по волосам. — Вы — замена «дяде Раймонду», как в футболе. У каждого играющего есть запасной. Дядя умер. Теперь ваш выход. Ясно?
— Да, — коротко отозвался Роун.
Уорд повернулся к нему.
— Жаль, все получилось так неожиданно, но Раймонд нас тоже не предупредил.
— А похороны — самый подходящий предлог вызвать меня сюда.
— Отлично! — Уорд улыбнулся Роуну. — Вы не обидитесь, племянничек, если я иногда буду давать вам советы?
— Нет, конечно, — произнес Роун в некотором замешательстве.
— Если хотите меня рассмотреть, не делайте это так откровенно.
— Рассмотреть вас? — Роун смутился. — С чего вы взяли?
— Я всегда за прямоту, поэтому — рассмотрите меня хорошенько и не надо испуганно отводить глаза. Конечно, есть разные мнения на этот счет. Но я думаю так: если я разговариваю с кем-то с глазу на глаз, и человек этот мне в глаза не смотрит, значит, дело нечисто. Откровенность подозрений не вызывает.
— Спасибо.
— Не за что. Знаете, племянничек, нам придется иметь дело с ушлыми ребятами. Они много чего умеют. Не хочу сказать, что вы хуже, по крайней мере, судя по вашему личному делу, — Уорд замолчал. — Вы из «компьютерщиков», верно?
— Я и другим занимался.
— Да нет, я не против компьютеров. Хотя не очень удобно, если путешествуешь налегке. — Уорд и Роун обменялись долгим взглядом. — Ну ладно, назад к делу. Проблема не в том, что вы слабее противника, конечно, нет. Иначе бы вас здесь не было. Просто, вы можете уступать им в скорости.
— Не очень понятно, — сказал Роун.
— Ну вот возьмем мое лицо, например. Вы быстро поняли, что над ним поработали косметологи. Но поняли только здесь, на кухне. А надо бы — еще на кладбище.
— Трудно было. Столько пыли.
— А с пылью еще легче. Я там насквозь пропотел, значит и лицо тоже. Пот собирается в порах, как чернила в отпечатках пальцев. Если вы не разглядели швы через пыль, то этому только два объяснения: или кожу слишком натянули, или пота на лице не было. И то, и другое плохо.
«Спасибо» Роуна прозвучало не совсем искренне. Но слова Уорда произвели на него впечатление.
— Всегда рад помочь. Кто знает, может, и вы мне поможете, если вдруг у меня сломается калькулятор. Пошли, пора знакомиться.
Роун последовал за Уордом через заднюю дверь, по тропинке в сторону площади. Они вошли в церковь через дубовую дверь. Уорд надежно закрыл ее на засов изнутри, и они прошли в глубь церкви. Откуда-то сбоку появился священник. Его темные брюки и рубашка без воротничка прилипли к телу, в церкви было влажно и душно. Он медленно подошел к Роуну и неприветливо протянул руку.
— Мы ждали вас раньше, — сказал он.
— Это от меня не зависело, — спокойно ответил Роун.
— Ясно. — Священник немного отступил, чтобы рассмотреть Роуна. — Говорят, вы специалист по электрическим устройствам.
— По компьютерам, — уточнил Роун.
— И не только, — вставил Уорд.
— Вы выше, чем я думал, — продолжал священник, не то чтобы с неудовольствием, а скорее несколько растерянно.
— Он подходит, — упрямо заявил Уорд.
— Надеюсь, вы не ошибаетесь, — отозвался Разбойник, не отводя глаз от Роуна. — В нашем деле размер тоже важен.
— Он отлично подходит. Кукольник все сделает.
— Надеюсь, — он повернулся к Уорду. — Он все привез?
— Проверю после обеда. Куда спешить?
Роун заметил, что слова эти прозвучали спокойно, почти ласково, но Разбойника озадачили. Он кивнул и повернулся к Роуну.
— Уорд совершенно прав, спешить некуда. Кажется, с годами мы начинаем немного спешить. Уорд все понимает. Слушайте его, у него многому можно научиться. Было очень приятно познакомиться, да, очень приятно.
Разбойник повернулся и вышел через боковую дверь. Уорд уже успел выйти из церкви. Роун нагнал его в аллее.
— Вы не закрыли церковь, — напомнил Роун.
— Туда никто не сунется. — Уорд опустился на каменную скамью у памятника, вынул из кармана яблоко и начал разрезать его перочинным ножом. Солнце садилось, потянуло вечерней свежестью.
— Ну как он вам? — спросил Уорд.
— Не знаю. Он почти ничего не сказал.
— Вы разочаровались, по-моему, и забеспокоились. Все было хорошо, пока вы не встретили главного героя, да?
— Я этого не говорил.
— Что-то не вижу особого энтузиазма.
— Не совсем то, что я ожидал.
— Вот что я вам скажу, племянничек. Ожидать вообще не надо. Будет лучше для вас. Меньше разочарований.
— Кажется, вас он беспокоит больше, чем меня.
— Знаете, беспокойство и тревога — разные вещи. Я не беспокоюсь. Он стареет. Само по себе это совершенно не важно. Важно, что он знает об этом, и это его гнетет. Он начал задумываться о времени, но это пройдет.
— По-моему, вы сами не очень уверены.
Уорд взглянул на Роуна и широко улыбнулся.
— Уверен, племянничек, очень уверен. Он похож на боксера. Вспомните, как некоторые боксеры трясутся перед матчем. А потом!
— А с вами, по-моему, все в порядке, — вдруг сказал Роун и тут же пожалел.
— Я веду свою войну. Разбойник знает, что делает. Он нас вытащит.
— Вы давно работаете вместе?
— Достаточно.
— И Стердеванта, наверное, знали.
— Все сразу хотите узнать. Может оставим немножко на потом?
— Как скажете.
— Стердевант — подделка. Все, что о нем говорили, — неправда. Он вовсе не был хладнокровным садистом-убийцей. Он был великим авантюристом и дегенератом. Он умел подчинять себе других, был неплохим стратегом, но в одиночку не работал. А еще он был трусом. Да-да, племянничек, настоящим трусом, и знал об этом. Всегда держался в тени. Окажись он на передовой, миф бы сразу рассыпался. Поэтому он и не лез вперед, а сочинял о себе легенды. За войну он перелопатил больше дерьма, чем Геббельс. Ребята у него были отличные, это правда. А в остальном — почти всю работу делал Разбойник. Он проводил все его операции и был мозговым центром. Стердевант был вообще пустым местом.
— А откуда такое почтение?
— Во время войны мужчинам нужно серьезное дело, а не просто клич вроде «За победу!» или «Это последняя война». Это сгодится в тылу или для новобранцев, а на передовой необходимо что-то более конкретнее. Когда-то хватало флагов и штандартов, потом в атаку вели волынщики и трубачи. Иногда в ход идут знамена и крики «Ура!». В нашем деле нужен был человек. Им стал Стердевант.
— Вы верите в его самоубийство?
— Вы хотите спросить, верю ли я, что он мертв?
— Нет. Вы правда думаете, что это было самоубийство?
— Он хотел, чтобы все так думали. Но духу не хватило. Он заставил Разбойника помочь.
— А рассказы про его жестокость?
— Я же сказал, что он был дегенерат, этим все объясняется. Если не грабил, то насиловал. Настоящий кобель, а не разведчик.
— Похоже, вы с ним что-то не поделили.
— Ничего подобного. Мы друг к другу не лезли. Он держал дистанцию. Я пять лет искал повода разделаться с ним, он знал это. А вас, кажется, он очаровал.
Роун мысленно согласился. Однако он хотел услышать от Уорда совсем другое.
— Какое задание было у «Перечницы»?
— Всему свое время.
— Но мы ведь начнем там, где он остановился?
— Вы читали сообщения — делайте выводы.
Роун не хотел сдаваться.
— Почему выбрали меня?
— Я уже говорил, вы должны были помочь «дяде Раймонду».
— Но почему я, новичок? Почему не один из ваших, с кем вы уже работали?
Уорд откусил яблоко и начал медленно его разжевывать.
— Нас осталось мало. Да и стареем мы, — ответил он с полным ртом.
Опасения Роуна вернулись.
— Почему все-таки я? У вас же был выбор. Никак не пойму, почему все же выбрали меня. Что было важно?
Уорд выплюнул зернышки и опять улыбнулся.
— Боитесь, что вас вернут назад к компьютерам?
— А вы?
— Да вы что? Мы не знаем, с какой стороны к ним подойти. Не волнуйтесь. А в остальном не понимаю, почему вы беспокоитесь, ведь кое-что у вас получается неплохо. Не хочу сейчас говорить об этом подробно, но, среди прочего, у нас сложилось впечатление, что вы и глазом не моргнете, если кто-то умрет вместо вас. Что скажете?