— Я прошу прощения за вторжение в вашу систему, но сейчас критический момент всей ситуации, и мы не могли просто ждать вашей реакции. Сейчас нам всем необходимо выработать общую политику.
Пока синтезированный голос говорил, Филип отстучал несколько команд на клавиатуре и поднял взгляд на Прата.
— Сигнал идет извне. Наша защита пройдена без малейших проблем. Ни одна сторожевая система не засекла вторжения. Отследить источник входящего сигнала невозможно, указан несуществующий обратный адрес.
— Ты знаешь, что делать, — сказал Прата.
Филип нагнулся под стол, и лицо на экране исчезло. Вместе с ним оборвался на полуслове и голос, призывавший выработать совместное решение. Филип поднялся, держа в руках сетевой шнур, связывавший машину Прата с внешним миром. Пока Филип отключал от Сети машину своего шефа, тот не сидел на месте. Он поднялся и достал из внутреннего кармана маленький нож с выщелкивающимся лезвием. Бука удивилась подобному контрасту: все же дешевая штамповка с широким лезвием не соответствует человеку в дорогом костюме, занимающему столь высокий пост. Однако самого Прата, видимо, вопросы стиля заботили чрезвычайно мало.
Он подошел к углу кабинета, в котором под потолком висела камера наблюдения. Короткий щелчок, и лезвие выскользнуло из пластмассовой ручки. Рывок кистью, и обрезанный провод питания камеры свисает вдоль стены. Затем Прата подошел к окну и после недолгой борьбы с рамой открыл его. Казалось, Прата совершенно не заботил тот факт, что в комнату хлынул холодный декабрьский воздух.
— А окно открывать зачем? — спросила Бука Филипа.
— Любая речь в кабинете заставляет вибрировать стекла окон. Какая бы ни была защита, эти колебания можно снять лазерным лучом со стекла на достаточно большом расстоянии, а потом восстановить голос со всеми интонациями.
А Стивен Прата не унимался. Он выдернул шнуры из двух стационарных телефонов, а затем начал доставать аккумулятор из мобильника. Под его выразительным взглядом Филип и Бука тоже умертвили свои телефоны.
— Так, кажется все. Для остальных способов у них руки коротки. Чтобы жучок в кабинет посадить, нужно нашего человека перепрограммировать. Полагаю, это они сделать не успели, но проверить эту версию все равно необходимо. Хорошо, продолжаем.
— Шеф, я думаю, уже не важно, ИскИн взломал нашу защиту или Швейц. Для нас сейчас это одно и тоже.
— Согласен, значит, исходим из версии, что ИскИны все же есть. Теперь у нас есть две возможности. Либо мы говорим это официальным властям, либо пытаемся справиться с этим кризисом сами.
— Шеф, а что случилось? Пришел один человек, сделал заявление, которое трудно подтвердить. Зачем мы должны кому-то что-то сообщать?
— Не забывай, Филип, мы контролируемся комиссией конгресса и обо всех чрезвычайных случаях обязаны докладывать кураторам.
— А что, случай чрезвычайный? Пока ничего не подтверждено, ситуация не перешла в категорию, когда о ней необходимо докладывать вверх по инстанции.
— Согласен с тобой, но знаешь, каким вопросом я задаюсь последние полчаса?
— Каким же?
— Кто из наших линейных руководителей является человеком курирующей комиссии? Понимаешь, у меня уже давно нет сомнений, что кто-то из них докладывает наверх обо всем происходящем, но я не знаю кто. Конечно, выяснить это было бы нетрудно, но все как-то руки не доходили. А вот теперь уже поздно.
— То есть сейчас уже какой-то конгрессмен извещен о произошедшем?
— Да, несомненно.
— Это плохо, — поморщился Филип.
— Это не важно. Неприятно, конечно, но в текущей ситуации, это самая меньшая проблема. Ладно, возвращаемся к исходному вопросу.
Бука поежилась от холодного воздуха, постепенно заполняющего кабинет, и Филип, заметив это, отдал ей свой пиджак.
— Не важно, есть на самом деле ИскИны или нет. Есть некая сила в Сети. Даже если это люди, они настолько сильно опередили нас, что мы можем пока что воспринимать их как ИскИнов, что не помешает нам, конечно, выяснять их истинную природу. Но если это люди, мы сможем хотя бы приблизительно понять их мотивацию. Если это ИскИны, то мы попадаем в тупик, так как даже приблизительно не можем представить их мотивы и способы действий. Мы не знаем, чего они хотят, в конце концов.
— Это все понятно, — сказал Филип, — но что теперь мы можем и должны делать?
— Гончаров не зря пришел к нам. Мы действительно самая серьезная сила человечества в Сети. Если мы не сможем справиться с этим кризисом, то никто не сможет с ним справиться, верно?
Не дожидаясь реакции Филипа и Буки, Прата продолжил.
— Теперь о наших действиях. Мы должны проверить существование ИскИнов. Есть предложения?
— Они должны отличаться от всего остального софта, — пожал плечами Филип. — Если они хоть как-то схожи по структуре с конструктом Швейца, то их можно будет вычислить по структуре. И по трафику, возможно. Их информационный обмен тоже должен отличаться от стандартных образцов. В общем, следует искать в Сети выделяющиеся по своей структуре артефакты.
— Отлично. Пусть дежурная смена этим займется сегодня же. А завтра с утра всех аналитиков сажай на задание. Все мощности. Людей снимай со всех остальных проектов, но через сутки у меня должна быть приблизительная численность действующих ИскИнов и их адреса.
— Сделаем, — кивнул Филип. — Кстати, надо запретить использование тродов.
— Да, верно, — почесал переносицу Прата. — Ладно, уже поздно. Филип, поставьте задание дежурной смене и отдыхайте. Вас обоих я жду завтра утром опять здесь же.
Когда на следующее утро Бука с Филипом вместе вошли в кабинет Прата, то обнаружили там четверых техников, которые буквально обнюхивали каждый уголок кабинета. Окно уже было закрыто, но к краю рамы прилепилась незнакомая маленькая коробочка. А шнур камеры наблюдения так и висел вдоль стены.
— Ищем жучки! — объяснил Прата. — Доброе утро, коллеги. Как спалось?
— Не выспался, честно говоря, — ухмыльнулся Филип. Бука, из-за которой Филип, собственно, и недоспал, постаралась сдержать смущенную улыбку, но ей это не удалось.
Прата повернулся к техникам, отдавая им какие-то распоряжения, и, воспользовавшись образовавшейся паузой, Бука решила спросить Филипа о предназначении коробки на раме окна.
— Стандартный подавитель звука. Он непрерывно стучит по стеклу, создавая шум, и снять звуковую информацию с него уже нельзя.
— Чрезвычайно удобная вещь, — повернулся к ним Прата. — Жалко, что вчера ее под рукой не было, не пришлось быв холоде сидеть. Ну как? — снова обратился он к технарям.
— Все чисто, проблем нет, — сказал старший.
— Отлично, ребята. Спасибо за помощь.
Техники собрали свои инструменты и вышли из кабинета. После их ухода Филип и Бука снова уселись на те же места, на которых они сидели предыдущим вечером.
— Что у нас нового? — спросил Прата Филипа.
— Ночная смена артефактов в Сети не обнаружила, но пока слишком рано говорить. Слишком мало людей, нет правильной методики поиска, — пожал плечами Филип.
— Ну, я, собственно, пока ничего не ожидал. У меня, впрочем, тоже новости неутешительные. — Прата взял со стола конверт и показал его Буке и Филипу. — Это запрос от конгрессмена Джеффа Мангана по поводу вчерашних событий. Нас ждут вместе с Гончаровым послезавтра на… — Прата достал из конверта лист бумаги и пробежался по нему глазами, отыскивая необходимое место, — цитирую, «плановом совещании». Насколько я помню, плановое совещание последний раз проводилось полгода назад, когда я выбивал нам бюджет. Кто-то ему все-таки стукнул. Когда все кончится, обязательно найду этого крота.
— А кто такой этот Манган? — спросила Бука.
— Вы, девушка, у нас недавно и еще многого не знаете. Манган — это глава комиссии конгресса, которой мы официально подчиняемся. Отношения у нас не то чтобы дружеские, но рабочие.
— Кстати, а как там Гончаров? — задал вопрос Филип. Вместо ответа Прата подошел к своему столу, поколдовал над компьютером и повернул монитор так, чтобы его было видно Филипу и Буке. На монитор было выведено изображение, транслируемое с камеры наблюдения, располагавшейся в комнате, которую отвели Мышонку. Сам Мышонок еще спал.
— Проблем пока нет, — сказал Прата. — Наш подопечный еще не просыпался. Пока он спал, мы взяли под контроль его средства связи и будем писать каждый бит информации, который он примет или пошлет.
— Полагаю, его это не беспокоит, — ответил Филип. — Наверняка он предполагал, что мы так сделаем.
— Он нас не боится. Значит, чувствует за собой силу. Вопрос у меня простой — должны ли эту силу бояться мы. Филип, найди мне их.
— Найду, — кивнул Филип и собирался уже выйти из кабинета, когда его остановила Бука.
— А мне что делать? — спросила она.
— Следить за Гончаровым, думать и делать выводы. Каждое его слово, каждое его движение вы должны понять, —ответил ей Прата. — Он, кажется, по-особенному к вам относится, и вы должны найти способ обратить эту зацикленность нам во благо. Все, — хлопнул он в ладоши, — по местам.
Давно не видел шефа в такой хорошей форме, с такой работоспособностью, — заметил Филип, когда они с Букой вышли из кабинета. — Кажется, кризис его подстегнул.
— Куда мы сейчас? — спросила его Бука.
— В оперативный центр. Там тебе выделят кабинет и оборудование. Будешь наблюдать за Гончаровым. А я буду по соседству работать. У тебя сейчас какие-то соображения есть? Что ты вообще чувствуешь к нему?
Несколько шагов Бука прошла молча, формулируя свои мысли.
— Понимаешь, Фил. Я любила Мышонка. Даже когда он пропал, я его ждала. А после той встречи в Бонне все, кажется, просто перегорело. А вчера в парке он сказал, что любит меня, но я почему-то…
— Не поверила ему? — подхватил Филип.
— Нет, не то, — досадливо поморщилась Бука. — Скорее, меня это не задело. Я его боюсь, понимаешь? Я просто его боюсь, он хотел выстрелить в меня.
— То есть тот факт, что вы жили вместе некоторое время, не будет мешать тебе в работе?