Глава 15Крепостные поэты
Торговля вареными грушами у Александро-Невской лавры шла бойко. Еще в девять лет Федор Никифоров научился продавать разный товар с лотков, с того времени как его, осиротевшего, отдали в московскую лавку. Теперь ему исполнился двадцать один год, он женился и радостно подсчитывал прибыль: ему хватало, чтобы открыть (пусть и при поддержке тестя) небольшое, но собственное дело.
Часть из своего дохода Федору следовало отправлять в Москву, ведь он принадлежал Екатерине Владимировне Новосильцевой[68] и родился в ее владениях в 1783 году. Работать ему приходилось, чтобы содержать семью. А для души он рисовал или записывал чудные рифмы, приходившие на ум. Когда не было красок – использовал ягоды, а вот чернил всегда хватало. Надо же вести учет!
Хотя он и старался, но лавка прогорела. Попробовал снова, уже в Новосаратовской слободе, и крепко подружился с тамошними немцами. Работящий и честный Федор вызывал у иноверцев уважение. Жить стало чуть-чуть легче и из деревни даже удалось привезти семью.
Дел было невпроворот, но Федор улучал минутку, чтобы записать понравившуюся мысль. Но то были только робкие наброски, а вот первое свое произведение, законченное, полноценное, он создал только в 1820-м, когда умерла жена. Оно называлось «Похороны жены поселянина».
Журналист Павел Тугой-Свиньин случайно узнал о крепостном лавочнике, который сочиняет стихи. Они встретились, поговорили, и Свиньин предложил Федору… напечататься. Фамилию для журнала взяли «Слепушкин» – прозвище от слепого деда Федора. Так в 1822 году крепостной госпожи Новосильцевой представил публике три басни собственного сочинения.
Свиньин опекал свое «открытие». Давал советы, о чем и как писать, поддерживал его хвалебными статьями, и не без помощи благодетеля Федор смог напечатать в 1826 году сборник своих стихов. Для этого издания Слепушкин даже подготовил автопортрет, ведь он никогда не бросал занятия рисованием. И попал в точку! Сборник имел ошеломительный успех, а следом за ним пришла официальная награда – золотая медаль от Академии наук и денежный приз.
Слава бежала впереди Федора. Кому-то пришла в голову мысль рассказать о крестьянском поэте императору Николаю I. Любопытно, но государь, часто представляемый в литературе и критике исключительно как человек жестокий и властный, не только принял Слепушкина, но и подарил ему шитый золотом кафтан. Другой подарок преподнесла императрица – золотые именные часы… И все это для крепостного госпожи Новосильцевой.
Занималась ли барыня судьбой своего талантливого раба? Увы. В те годы Екатерина Владимировна была сломлена горем. Она потеряла единственного сына, Владимира. Молодой человек был убит на дуэли, и больше у пожилой женщины не осталось никого. Так что слава Федора проходила мимо нее. Как и все мирское.
Но почитатели Слепушкина из числа высшей знати не остались равнодушны. Княгиня Юсупова лично хлопотала об освобождении Федора, а деньги на его выкуп (и всей семьи сразу) собирали несколько человек. Душа поэта была оценена в 3 тысячи рублей – когда потребовалось совершить сделку, Новосильцева ожила. И эти деньги нашлись. Крепостной поэт обрел свободу, приписался к купечеству и даже успел открыть кирпичный завод. Его стихи того времени полны покоя и умиротворения, отчего критик Виссарион Белинский недовольно морщился: что за пастораль! Такие только на картинах Ватто!
Я о мирной жизни сельской
Вам хочу сказать, друзья!
Как в тиши здесь деревенской
Добрая живет семья.
Старый дом с двумя окнами,
Весь соломою покрыт,
В нем и верх, и со стенами —
Все простой имеет вид.
Большинство крепостных поэтов, как Слепушкин, были самоучками, которые и грамоте-то обучились только благодаря собственному старанию. Егор Алипанов, крепостной из Калужской губернии, говорил, что читать учился сам, без правил грамматики. И это в корне изменило его жизнь. Он читал книги, заучивал произведения наизусть, а потом рассказывал неграмотным своим «коллегам». Трудился Алипанов на заводе, и его же назначили отвозить чугунные изделия в Петербург. В пути он развлекался тем, что… сочинял стихи.
И это было еще одно счастливое совпадение. В столице Алипанов узнал о Федоре Слепушкине и с жадностью прочел все, что опубликовал крепостной поэт. Появилась цель и замечательный пример: было к чему стремиться! Алипанов начал искать полезные знакомства, которые помогли бы ему войти в литературный мир. Настойчивости ему было не занимать, поэтому в 1830 году в журнале «Отечественные записки» появились его первые произведения. Он пробовал себя в разных жанрах, но больше всего нравились Алипанову басни. На казенные средства в 1831 году была издана его книга басен. Конечно, налицо было влияние Крылова, но сюжет-то крепостной придумывал сам!
Российская академия похлопотала о вольной. Занятно, но помещик Алипанова отдал его на свободу без выкупа: не каждый раз удается открыть дорогу настоящему таланту! Все происходило так быстро, что у Алипанова кружилась голова: публикации, восторги публики, а потом визит к самому императору, в точности как было со Слепушкиным (не зря он взял его за образец!). Во дворце крестьянин получил в подарок… золотые часы. Это стало почти традицией.
С тех пор поэт служил управляющим дачами у графа Мордвинова (уже как вольнонаемный работник за приличную зарплату) и продолжал писать. Его сельский водевиль «Ханский чай» был даже поставлен на сцене Александринского театра. И хотя спектакль выдержал только одно представление, этот момент можно считать историческим: на сцене Александринки до той поры крепостные своих произведений не ставили!
А личное знакомство со Слепушкиным тоже состоялось. И еще какое! Два крепостных поэта отлично поладили, а спустя время Егор Алипанов взял в жены… дочь Федора.
Крепостным по происхождению был и украинский поэт Тарас Шевченко. Он принадлежал семье Энгельгардт, а точнее – племяннику светлейшего князя Григория Потемкина. Мальчишкой его отдали в услужение дьячку, а тот так изощренно издевался над Тарасом, что ребенок не выдержал, убежал. Его взяли в барский дом, помощником повара, и поручали отвозить письма по соседям, если требовалось.
А он мечтал о живописи… Это оказалось так захватывающе, так необычно – воплощать фантазии на чистом листе… У него был дар, но, чтобы его развивать, Тарас начал учиться. Павел Энгельгардт, его хозяин, был крайне удивлен, обнаружив в крепостном пареньке такие склонности и таланты. По счастью для Шевченко, его способности оценили и позволили им совершенствоваться – Тараса отправили в Вильнюс, чтобы брать уроки мастерства, потом он учился в Петербурге…
Возможно, он так и остался бы «придворным» живописцем барина, выписывая бесконечные портреты членов его семьи да красоты усадьбы, если бы не случай. В 1836 году Шевченко писал с натуры в Летнем саду. Проходивший мимо художник Иван Сошенко полюбопытствовал и ахнул: да ведь это работа настоящего мастера! Состоялось знакомство, крепостной коротко поведал свою историю и рассказал, как он мечтает превратиться в подлинного живописца. Сошенко пообещал помочь, и вскоре Тараса представили знаменитостям первого эшелона – Карлу Брюллову (которого почитатели называли не иначе как Великий Карл), поэту Василию Жуковскому и бесподобному Алексею Венецианову. Все трое, рассмотрев работы Тараса, сделали одинаковый вывод: это бесспорный гений. Ему бы немножко удачи, и о нем заговорят.
Но откуда удача у крепостного? Зависимый статус не позволил бы Шевченко развиваться. В любой момент хозяин мог потребовать его к себе, запереть в поместье, как редкий бриллиант (вспомним, как прятала графиня Салтыкова своего талантливого парикмахера), а потому было просто необходимо, чтобы Тарас получил вольную. Но Энгельгардт не торопился с ответом. Как рачительный хозяин, он подсчитал, во сколько ему обошлось обучение Шевченко. И теперь не хотел потерять ни одного рубля.
Переговоры шли трудно. Внучатый племянник Григория Потемкина упрямился много месяцев. Наконец был предложен компромисс: состоится лотерея, и все вырученные средства пойдут на выкуп Шевченко. Специально для этой акции Карл Брюллов написал портрет Жуковского, который и был выставлен в Аничковом дворце в 1838 году.
«Жуковский, с помощью графа Виельгорского, устроил лотерею в 2500 рублей, и этой ценой была куплена моя свобода 22 апреля 1838 года», – впоследствии написал поэт.
Нужно ли говорить, что после этого Шевченко поступил в Академию художеств? Стал учеником Брюллова? Впрочем, не только учеником – преданным другом. А Жуковскому, сыгравшему большую роль в его освобождении, недавний крепостной Тарас Шевченко посвятил поэму «Катерина». Эти люди дали ему шанс выстроить совсем другую жизнь. Свободную и счастливую!
Василий Жуковский помог освободить не только украинского поэта, но и русского Ивана Сибирякова. И это еще одна удивительная судьба! Иван мог остаться кондитером или актером домашнего театра (некоторое время он играл в спектаклях), слугой Дмитрия Маслова, которому был продан в 1812-м… Но о нем узнали и услышали, его стихи попали к тому же журналисту Павлу Свиньину, который разглядел Федора Слепушкина. Была написана статья о тяжелой жизни крепостного поэта, и вот уже именитые люди Петербурга готовы помочь его выкупить.
Маслов запросил невероятные 10 тысяч рублей. И эти деньги собрали, но потребовалось почти два года. Потом, с помощью Александра Тургенева, свободный Сибиряков устроился в департамент духовных дел, а потом поступил на сцену – снова сцена, только теперь настоящая, столичная… Однако ни поэзия, ни драматургия, ни служение сцене не удержали Сибирякова от безудержного пьянства. Говорили о проблемах в семье, о безденежье – поэтическое творчество Сибиряков забросил и пригодиться на воле не сумел. Он умер в 1848 году, и это событие осталось почти незамеченным.