лось поджечь один бронетранспортер. Остальные ходят вдоль окопов и обстреливают вершину холма. Около застрявших танков наблюдаю передвижение людей. Боеприпасы к пневмопушкам и автоматическим гранатометам полностью израсходованы.
– Подкрепление?
– Там, – кивает девушка головой куда-то вправо, – на дороге горят две машины. Как я понимаю, это те, кто должен был подвезти нам противотанковое вооружение.
– Плохо. Нам нечем останавливать танки. Связь?
– Работает. Нас просят продержаться еще двадцать минут.
– Наши потери? – поднимаю глаза на комвзвода.
– Точно сказать не могу. Все огневые точки уничтожены, их расчеты в большинстве случаев погибли. Противник активно применяет огнемёты и использует взрывчатку для проделывания проходов. Из окопов вынесены порядка тридцати раненых. Количество погибших… – Она запнулась.
– Ну?
– Я думаю… Человек двадцать – двадцать пять как минимум. Точнее сказать не могу.
– Потери противника?
– Данных нет… но только в поле зрения датчиков я наблюдала не менее десяти попыток прорыва через минные поля. Во всех случаях мины сработали. По докладам с мест, только скорострельными установками было поражено не менее сорока-пятидесяти человек. Потери же от огня автоматических гранатомётов мы оценить пока не можем.
Выслушав все доклады, подвожу черту.
Задача нами в принципе выполнена – противник наглухо увяз, и никакого штурма АЭС уже не произойдёт. Попросту нечем.
Даже если они освободят застрявшие танки (что произойдёт весьма нескоро), то уцелевшего личного состава и остатков боезапаса будет недостаточно, чтобы подавить оборону станции – а она уже наверняка приведена в боевую готовность. И противник не может этого не понимать.
И здесь у их командира возникает вопрос: а дальше-то что делать? Идти к электростанции?
А смысл?
Возвращаться назад?
Хорошо, вернулись…
И что теперь?
Но вот «отблагодарить» тех, по чьей вине оказалась сорвана «великолепно продуманная» операция, японцы попросту обязаны!
Бой разбился на отдельные схватки, и управлять им сейчас ни я, ни командир противника полноценно не можем. Не знаю, как для японцев, но для моих ребят драка в отрыве от основного подразделения является нормой. Они умеют воевать даже и в одиночку – а вот способны ли на это солдаты противника? Нет, я не сомневаюсь в их «упёртости» и физических кондициях, но поможет ли это в бою?
Упрямство и холодный расчет – вещи чуток разные!
За дверями вспыхивает и тотчас же затухает перестрелка.
– Группа солдат противника прорвалась к наблюдательному пункту, – докладывает вскочивший внутрь боец. – Нападение отражено, солдаты противника уничтожены.
Так!
– Трофеи?
– Огнемёт… и ещё там всякое…
Всякое – это шесть стандартных составных зарядов разминирования. Штука достаточно старая и в настоящее время почти не используемая. Хотя для повреждения всяких там трубопроводов и технических сооружений её использовать можно.
– Противник пробует такими зарядами разрушать завалы, которые мы сделали в траншеях, – поясняет боец.
Что ж, вполне разумная идея. Обвалить бетонированные стены эта фиговина не может, а вот раскидать в стороны баррикаду – вполне.
Но есть и другая сторона медали…
– Свинтить вот эти две трубы вместе и подсунуть их под гусеницы! – показываю я ему. – Танк мы этим сильно не повредим, но вот подвижности лишить его можно! У нас не было взрывчатки – вот она!
В каждой такой алюминиевой трубе по паре-тройке кило взрывчатки – для гусеницы хватит! Быстро поясняю, как правильно использовать трофейные заряды, вставляю взрыватели – они лежат в сумках, которые притащили с собою ребята. Простейшие, терочные воспламенители – самое то!
– Комвзвода! – поворачиваюсь я к Балин Е. – Всех ваших людей – на командный пункт управления артиллерией! Ваша задача здесь выполнена.
Это вниз, на добрый десяток метров под холм. Железобетонный бункер, способный защитить даже от близкого разрыва тяжелого снаряда корабельного орудия. В расположенный рядом медпункт с самого начала боя уносят раненых.
Никакой танк тут даже и в принципе не пляшет – попросту не сможет подойти на дистанцию поражения. И снаряды танковых пушек тут не роляют вообще. Ну, обвалят они основной тоннель, и что? Из бункера есть запасной выход.
– Занять оборону у входа, прикрыть наших раненых!
Там есть парочка выгородок с амбразурами – для защиты коридора. Почти тридцатиметровый тоннель с двумя плавными поворотами не имеет никаких укрытий и простреливается практически на всём протяжении. И пробежать под огнём это расстояние…
Нет, японцы смогут! Упёртости у них достаточно!
Но даром им этот фокус точно не пройдёт.
А ведь есть ещё две толстые стальные двери… которые тоже как-то надобно открыть или взорвать…
У нападающих попросту не хватит времени на такие штуки.
– Но…
– Выполнять!
Снаружи что-то неслабо грохает. В комнату забегает ещё один боец.
– Танк поднялся на холм, ведёт огонь из орудия!
– Комвзвода! Вы ещё здесь?! Отключить минные поля со стороны дороги! – поворачиваюсь к бойцу. – Ноги в руки и бегом к горящим грузовикам! Посмотрите, что там уцелело.
Навьючиваю на себя огнемёт. Тяжелая хреновина… но вот управляться с ним никто из моих ребят попросту не умеет – с таким оружием они тренировок не проходили. Следом за мною в траншею выскакивают и два бойца, которые тащат свинченные трубы зарядов разминирования.
Танк…
Где эта стальная громадина?
Бух! Вспышка выстрела ненадолго разгоняет темноту.
Ага, вот он…
Позади башни видны несколько фигурок, кто-то из залезших на танк штурмовиков ведёт огонь из крупнокалиберного пулемёта – трассеры низко проносятся над землёй. Все прочие долбят из штурмовых винтовок, бросают гранаты – словом, полный фарш.
– Обходим их слева! Двое вперёд – проверить дорогу!
Часть пути мы пробегаем по траншее – пули только злобно пофыркивают над головами. За поворотом внезапно грохочут очереди, и через несколько шагов мы пробегаем по телам нескольких солдат противника. Мои парни оказались шустрее и выстрелили первыми. Вот она – разница в стрелковой подготовке!
Бух!
Почти над головой.
Ну да… эта штука тоже на месте не стоит.
Приподнимаюсь над краем траншеи.
Черт, низко! Огнемётом работать неудобно!
Я ничего не успеваю сказать – один из бойцов наклоняется, подставляя мне спину.
А вот это уже совсем другая песня!
– Я ослеплю танк! – поворачиваюсь к парням, которые тащат заряды. – Не зажгу, но видимость он потеряет на какое-то время. У вас будет секунд десять-пятнадцать!
Стоящий первым боец кивает – понял.
– Готовы?
– Да, командир!
И огненно-дымное пламя вымётывается из траншеи!
Круто не повезло тем штурмовикам, что запрятались за башней – расстояние между нами не превышало двадцати метров. А работал я сбоку от танка, так что никакая преграда их защитить не могла.
Недостаток опыта послужил причиной того, что первая огненная струя, не долетев до танка, ударила его лишь в гусеницу. Что-то закричал пулемётчик, разворачивая оружие в сторону внезапно возникшей угрозы.
Но мне проще, ничего не надо разворачивать, только руку приподнять…
Фух!
И вопящие огненные клубки покатились по земле.
– Пошли!
Танк горит!
Вернее, горит огнесмесь на броне. Сама-то боевая машина в целости и исправности. Боюсь, что только огнемётом её вывести из строя затруднительно.
Но видимости у него теперь нет – гудящее пламя закрывает всяческий обзор. Да и никакие хитрые приборы сейчас не помогут.
Ох, парни… кто-то у меня вскорости огребёт! Ну, можно же и сзади машину оббежать, какая нужда напрямик переть?
Упав на колено, один из бойцов пропихивает палку заряда поверх гусеницы. Блин, ну я же вам говорил – снизу!
– Ходу оттуда! – приподнимаюсь я.
Внизу крякает моя «подставка». Блин, я и забыл!
Спрыгиваю на дно траншеи и протягиваю руку бойцу.
– Вставай!
Бабах!
Мы оба выглядываем наружу.
Потерявшая гусеницу боевая машина крутится на месте. Отъездилась!
К нам спрыгивают оба бойца, подорвавших танк. Хлопаем по их обмундированию, сбивая пламя. А они возбуждены, в горячке даже ожогов не ощущают!
– Молодцы! Ещё заряды есть?
– Один, командир! – поднимает с пола алюминиевую трубу самый закопчённый.
– Класс! Остаёшься здесь – смотри, чтобы танкисты наружу не полезли! А мы – за вторым танком!
Есть шанс и этому чёрту устроить неприятную неожиданность. Спасибо нападавшим, они нам принесли всё потребное для этой цели.
Но далеко уйти мы не успели – ожила рация.
– Дозор – Стреле! Срочно на связь!
– В канале Стрела!
– Срочно уводите своих людей под прикрытие! Вертолёты заходят на цель!
Что, двадцать минут уже прошло?
Однако… как быстро летит время в подобной обстановке!
– Стрела – принял! Внимание всем! Отход в безопасное место! Всем! Выполнять!
Поворачиваюсь к бойцам.
– Бросайте к чертям всё это железо! Бегом по траншеям! Всех наших увести в безопасное место! Быстрее! В бой не ввязываться!
Бегом! Несусь по траншее, заглядывая во все уголки. В наушнике слышны обрывки команд, кто-то кого-то подгоняет…
Пулемётное гнездо, на пороге внавалку лежат тела – не разобрать, кто и где. Здесь живых нет. А за следующих поворотом нахожу сразу троих. Один из бойцов вооружён трофейной штурмовой винтовкой, двое ранены, на них виднеются наспех сделанные повязки.
– Вниз! – указываю им направление. – К медпункту – на нас заходят вертолёты! Доберётесь?
– Да, командир…
– В темпе!
Ещё тридцать метров – навстречу вылетает очередь. Трассер – это не наши! Отскакиваю за угол, очередь в ответ. Здесь не пройти.
Ладно, есть обходной путь!
Воронки, мать их! Кто и куда тут лупил? И безбожно мазал, судя по всему.
Рев двигателя!