Пока рассматривал архитектуру, стал свидетелем интересного события. Один из имперских купцов, в красивом шёлковом платье, подошёл к стене домика со стеной из цветной гальки. К нему немедленно подскочил стражник. Купец барским жестом указал на окна дома. Стражник поклонился, что-то произнёс и исчез в доме. Вскоре оттуда выбрался пожилой полный мужчина и поспешно подскочил к купцу. Их разговор Суб понял, они общались на основном наречии Катхена – полный мужичёк, рассказывал о том, сколько и какой гальки у него есть в портовых складах. Купец предложил цену, за три тысячи каких-то «терций» этого материала. Купец Топси, надулся. Пошёл красными пятнами и начал кричать, размахивая руками – не понравилась ему цена. Завязался долгий и, наверняка, нудный спор. Суб двинулся прямо, дальше по проспекту, по которому шёл ранее. Галечные стены, возможно, дань моде и показатель богатства владельца дома, но не только. Прежде всего, это рекламный плакат. По крайней мере, здесь, на улицах Топси.
Улица изменилась. И чем ближе к портам, тем сильнее она менялась. У стен зданий появились лотки с товаром и крикливыми торговцами подле них. Тут торговали всем, что только душе угодно. Фрукты, овощи, одежда, оружие. В одном из них, он увидел неприметные плащи с глубокими капюшонами, шитые из дешёвой ткани. Суб не смог изменить привычкам и подошёл к лотку. За пару мелких серебряных монет взял один плащ с капюшоном, что бы слиться с толпой…
К собственному неудовольствию, вскоре обнаружил, что на него начали с любопытством оглядываться почти все встречные прохожие.
В своём наряде ниндзя, древнего, давно истреблённого клана, он везде в Катхене вызывал удивление и привлекал внимание. Да и не только в Катхене, во всех мирах, где ему довелось побывать, было так же. А тут, именно этот костюм ниндзя, позволял сделаться незаметным. Стоило нацепить плащ, скрывающий маску и необычность костюма, как он сразу стал белой вороной, чёрным пятном на белой простыне…, но он не избавился от плаща. Ему так было спокойнее.
Ширина улиц не менялась. Сколько он ни шёл, они оставались подобны проспектам крупнейших городов, какие доводилось Субу видеть в других мирах. Но улицы при этом сужались всё сильнее. Сами они оставались такими же широкими, но мостовую заполняли настоящие лабиринты лотков. Торговцев, с каждым шагом, становилось всё больше.
Недалеко от порта, широкие улицы и вовсе превращались в узкие проходы между богатыми торговыми рядами. Изобилие самых разных товаров поражало даже его – что стало бы с арийцами, окажись они здесь, посреди всего этого торгово-рыночного безумия?
Улицы закончились как-то неожиданно. Словно гигантским ножом кто их отрубил. Началась прибрежная полоса. Тут Суб несколько растерялся. Остановился на вымощенной площади и повернул голову налево – до самой городской стены, ровная линия зданий. Направо – та же история. Земля вымощена, но не камнем, как в городе, а тяжёлыми, потрескавшимися, серыми от времени и грязи, гранитными плитами. И вся эта площадь забита людьми, грудами тюков, мешков, ящиков и прочей тары, в какой перевозили грузы в трюмах кораблей.
Прямо по курсу – гавани. Моря не видно, лес мачт, палуб и всевозможной корабельной оснастки. Везде снуют люди. Одетые прилично и красиво, бородатые и безволосые, чёрные и белые, грязные бородатые, тоже есть. Всяких в избытке. Только тут, почти не было торговцев. Люди в порту занимались другим делом – они загружали корабли, разгружали их, охраняли изъятый из трюмов товар, ругались с другими, которым из-за них свои товары сгружать теперь придётся на полсотни метров дальше, а таскать-то тюки не махорку в другой ящичек переложить, тяжёлые они, горб сломается…, тут шум стоял ещё и хуже, чем на торговых рядах. Он был немного другим, в речах людей слышалось куда больше бранных слов, здесь не редки были гневные вопли, иногда случались драки, вспыхивающие неожиданно и непонятно из-за чего. И стража тут практически ни во что не вмешивалась, в отличие от городских улиц, где они на корню гасили любой скандал иноземных гостей. Да стражи и не видно даже…, нет, вон, несколько среди груд тюков ходят. Вот, двое, с кувшинами в руках, пошатываясь, прошли мимо драки четверых моряков. Песню затянули.
Суб двинулся вперёд, лавируя между товарами и людьми – тут они ещё и воняли, люди в основном. Товары пахли редко. Впрочем, в зависимости от ветра. Сейчас он изменился, в нос ударило стойкой вонью рыбы – с северной части порта. Морепродукты, разгружались исключительно там. Пока шёл, увидел, как в гавань входит новый корабль. Паруса спущены, идёт на вёслах, по палубам бегают люди…, Суб остановился и наблюдал за этим кораблём пока он не вышел из гавани и не отправился в северную её часть. А отправился он через полчаса, когда моряки начали спускать на берег, по деревянным мостикам, громадные корзины с пузатой рыбой. Один из стражников покинул свой пост и, потрясая полупустым кувшином, начал на них орать, да посылать их вместе с кораблём в пасть самому Баргу. Как оказалось, капитан перепутал пристани, а рыбу в Топси разгружали исключительно в северной части порта…, Суб остановился не для того, что бы посмотреть, как ругаются моряки со стражей города.
Корабль. Он двигался в гавани на вёслах, с использованием только малых носовых и кормовых парусов, но! Воин-маг не мог ошибиться – он тщательно рассмотрел этот корабль. Перед ним, покачивался на воде, пузатый парусный фрегат, не галера какая-нибудь. И, судя по обводам, мачтам, по всей конструкции парусника, он предназначался для долгих путешествий по океанским просторам. А судя по знакам и гербам на флажках, к флоту Империи корабль не принадлежал. Суб, вообще впервые, видел в этом мире подобные гербы и технологии. Этот мир, становился всё интереснее…, а может, местная технология, за сто лет пережила какой-то серьёзный рывок? Этакий научно-технологический бум, сказавшийся на всём, даже на кораблестроении?
С дальней, западной части порта, над шумной гаванью, понёсся громкий плач, следом вопль, резкий удар хлыста, ругань – Большой Театр, один из крупнейших рабских рынков Катхена. Как и говорила Анталия, он располагался в портовой части Топси. Суб повернулся в нужную сторону и…
-Ах ты дерьмоглот! – Взвыл бородатый, по пояс раздетый матрос. Низкорослого мужика в плаще он не заметил и пошёл с корзиной каких-то мелких фруктов, едва его не затоптав. Вовремя увидел, остановился, что бы пропустить. И поскользнулся. Корзина выпала, фрукты покатились по мостовой и половину рассыпавшихся товаров тут же затоптали занятые работой люди. Вторая половина пропала – люди наклонились, шнурки, видимо, завязать, хотя ни у кого шнурков что-то и нет…, в общем, когда они выпрямились, на мостовой уже ничего не было. У бородача в корзине осталось меньше половины. Он в неё глянул и снова взвыл. – Тварь!
Суб не остановился, пошёл дальше.
-А ну стой! – Рыкнул здоровяк, габаритом человека на четыре таких как Суб. Громадная лапа потянулась, ухватила плащ за шкирку и…, здоровяк, тупо моргая, уставился на пустой плащ в своей руке. Щуплый мужик в непонятных одеждах шёл дальше, как ни в чём не бывало. – Стой!
И бросился за ним, намереваясь преподать урок, напыщенному карлику. Догнал в два прыжка, за плечо его ухватил, занёс кулак для удара в нос и…
-Чего такое? – Стражник подошёл, на бородача глянул. Ногой подбородок толкнул. – Ты убил его чтоль? – Стоявший рядом низкорослый парень в чудаковатой маске на лице, никак не отреагировал. Глаза мутные, белесые – видать, Белая болезнь, что глаза слепит, порчей наведённая, не иначе. – Так ты ж его вроде просто толкнул…
Суб не отреагировал, просто смотрел на стражника. Что будет дальше? Ему, в основном, было любопытно. Но и просто бежать, тоже нельзя. У него дело в этом городе – начинать войну со всей его стражей, нельзя, но и в местные темницы ему идти резона нет. А бородач…, он толкнул и дважды ударил. Со стороны удары таковыми не выглядели. Для стражника, он толкнул обидчика, а тот не отстал – очень здоровый, а его оппонент, он же маленький, не очень сильный. Вот, пришлось ещё раз толкать, пока бородач не упал. Только, почему-то, второй и третий раз, толкал ладонью со странно скрюченными пальцами. И теперь у бородача на груди, в районе сердца, синяк непонятный…, ну разве может от толчка человек умереть? Несчастный случай на лицо.
-Головой видать о мостовую, череп и поломался. – Пробасил стражник и снова посмотрел на убийцу. – А мне теперь к кораблю его тащить, да?
Суб бросил стражнику монету. Тот поймал на лету, автоматическим, годами тяжкой службы отработанным, жестом. Глянул, чего поймал. Золотой. Письмена непонятные. Будто печать имперская, только она не имперская – «Звёздная Федерация. 54789». Хм, непонятно чего эти письмена значат. На зуб попробовал, вдруг медяк, какой или позолота простая. Да нет, вроде чистое золото. Стражник взвесил монету на ладони, губами пожевал. На труп глянул.
-Здоровый он, одному то мне и не отнесть его.
Незнакомец кинул ещё один золотой. Стражник глянул на гравировку «Саб, благословенный король Тарус». Во, эти буквы он знал. Это чеканка столетней давности, тогда в Сабасе хорошие монеты делали. Золотой с профилем Таруса, до сих пор ценится как два с половиной имперских. Стражник кивнул и доверительно сообщил.
-Ты это, господарь милостивый, вон корабль его. – Стражник показал на почти невидимую отсюда низкую галеру. – Матрос он там. Друзья у него лихие. Ты пойди давай куда шёл, да вот плащ надень опять. Лихие очень, искать обязательно станут.
Суб принял плащ, поднятый и переданный ему стражником, развернулся, продолжив свой путь.
Вскоре мостовая стала попросторнее. Тут тюков уже нет. И корабли стоят иного рода. Нет тяжёлых галер, изящных фрегатов, пузатых посудин способных везти в трюмах тонны товара. Только мрачные, высокие корабли, от коих смердило, чем попало, но, преимущественно, человеческими испражнениями. Видать, потому они и не оставались в самой гавани. Как только разгружались, отплывали в море и стояли там на якорях. Засим стража следила внимательно – их тут и было куда больше, чем в остальных частях порта и даже больше чем в самом городе. Оно и понятно. Тут торговали не безобидными финиками. На большом помосте, крикливый торговец, объявлял новые лоты и шумная разношёрстная толпа, громкими выкриками, предлагала цену. Лоты мрачно сверкали глазами, плакали, стенали или обречённо, в полном молчании, ждали своей участи. Грязные, худые, толстые, красивые, уродливые, старые и молодые, одетые в рваньё и относительно чистые одежды, разных культур – тут продавали людей, с двух континентов сразу.