-Я Предводитель, с правом на две тысячи воинов. Среди них почти не было юнцов. За мной шли опытные, лучшие.
Наставник попросил пояснить. Марс похохотал шутке – он сказал всё предельно понятно, даже для сопливого юнца. Даже больше – пояснил про состав воинов, которых вёл, до того, как стал телохранителем Логана. Что было бы совершенно лишним, в разговоре с другим воином Тара.
Естественно монах, сильный воин, всё понял и сейчас пошутил, задав такой глупый вопрос.
Поразмышляв, ему принесли боевой молот. Несли четыре человека. С ними прибыли аж пять серых монахов. Марс к молоту подошёл, тяжёло ухнув, взял одной рукой, потряс. Выразил довольство шумным рыком и сообщил, что он ему тяжёл и долго в одной руке удержать не сможет…, принёсшие молот мужчины пятились к воротам белокаменного дома, с круглыми глазами – ни один из них, в одиночку, этот молот даже от пола оторвать не мог и двумя руками.
Шесть монахов сопровождали арийца, когда он пошёл на улицу с молотом в руках. По прямому приказу Посвящённого, они должны были отправиться с ним, следить, что будет делать и обо всём в деталях доложить, а так же, им вменялось в обязанность, не допустить даже царапины на телах добрых чад Храма. Если дикарь поведёт себя вопреки клятве, его следовало обездвижить и снова заковать в цепи…, что дальше происходило, вогнало в ступор не только чад Храма, но и монахов.
По улицам ходили минут тридцать. За это время за маленькой процессией увязалась небольшая толпа зевак. Марс слегка вспотел, молот нёс на плече и внимательно смотрел по сторонам.
-Ты, стой. – Рявкнул он, завидев идущую по улице молодую полногрудую девицу с достаточно широкими бёдрами. Девушка замерла на дороге и пустилась бы наутёк, если б за спиной мускулистого гиганта, не заметила аж сразу шесть Наставников. Один из них с ободряющей улыбкой кивнул девушке. Марс кивка не видел, он высокомерно ей сказал. – Я разрешаю тебе говорить женщина. Кто твой муж?
-Я…, не замужем я. – Ответила девушка. Её голос арийцу понравился, он довольно кивнул.
-Кто твой отец?
-Лодрас из Телада.
-Не слышал его имени. – Задумчиво хмурясь, произнёс воин. – Велик его дом, много у него рабов, скольких породил сыновей, сколько держит боевых коней? – Тут Марс сообразил, что его слова вряд ли понятны девушке – всё-таки дикарская страна, не Тар даже близко. Да и она не дочь сына Славного города. Но ухаживать иначе, он не умел, как-то его не научили.
Девушка в ответ похлопала глазками и снова на монахов посмотрела.
-Где живёт твой отец? – Рёк воин.
-Там. – Показала девушка куда-то вверх по улице.
-Он в походе?
-А? – Вновь на монахов глянула. – Нет…, дома он сейчас…
-Пошли к твоему отцу.
Монахи снова ободряюще заулыбались, кивать начали. Девушка пожала плечами и повела всех в дом к своему отцу. Толпа за ними становилась больше.
Всю дорогу, Марс вёл себя иначе, чем прошедшие полчаса. Он шёл рядом с девушкой. Молот держал то в одной руке, то в другой. Играючи перебрасывал его из руки в руку, с каменным лицом помахивал неподъёмным оружие, на плечо укладывал одной рукой, даже не поморщившись от удара древка о мускулы, бугрящиеся там. Иногда вытягивал свободную руку вперёд, чуть ли не под нос девушке и делал вид, что что-то там на ней рассматривает, при этом кулак сжимался, мышцы вспучивались, рука раздувалась, становясь почти одной толщины с головой девицы. Она от всего этого, уже побледнела и перепугалась изрядно. Марс бледность за страх не опознал и ухаживал активнее – снял жилет, и теперь она могла видеть весь его могучий торс.
Девушка взвизгнула, прикрыв рот ладошкой – такой мышечный каркас, даже на статуях Каила не делали, полагая, что это невозможно в принципе.
Марс визг принял за восхищение и пыл слегка поумерил – всё, она уже его, вон, дрожит вся, от предвкушения близости с ним и того несомненного факта, что она скоро понесёт от него. Ей осталось только мечтать, что понесёт она сына, а то и сразу двух.
Теперь нужно доказать её отцу, что он достоит быть отцом внуков сына Тара…
Да, по пути Марс совсем выпал из реальности. Он уже не понимал, где находится.
Пред домиком на гранитном фундаменте, из известняковых блоков, с колоннами (правда тонкими, скромными), девушка остановилась и указала рукой на дом.
Марс подошёл к зарослям декоративного кустарника, служившим тут оградой. Постоял, играя мышцами, что бы девушка видела, как они перекатываются под кожей, а потом вскинул молот над головой, да так заорал, что в толпе зевак едва не случилось с десяток сердечных приступов. Не прошло и минуты, как на улицу высыпали люди в льняной и хлопковой одежде. Среди них один статный мужчина, который для Марса, ничем особо не выделялся из толпы прочих. Он снова поднял молот и заорал. На этот раз, выкрикнув имя Лодрас. Тот мужик вышел вперёд и, ошалело переводя взгляд с монахов на мускулистого монстра и обратно, прохрипел, что Лодрас – это он.
-Ты? – Недоверчиво проговорил Марс. Лодрас кивнул. Воин пожал плечами и перешагнул через кустарник. Остановился, разглядывая парня. Не похоже, что он хороший воин. Значит, можно особо не распинаться. – Я Марс. – После чего взревел как раненный бык пятилеток, широко размахнулся молотом и с рёвом опустил оружие наземь дворика, выложенную толстыми гранитными плитами.
Когда люди перестали закрывать лица, что бы осколки гранита, со свистом полетевшие в разные стороны, не поранили их, обнаружили, что никто не умер. Лодрас стоит на том же месте, белый, с трясущимися коленками. Молот глубоко ушёл в землю, насквозь пробив плиту, а ариец стоит над этим молотом, гордо выпрямившись, сложив руки на груди, по телу бегут струйки крови – он от осколков не прикрывался, демонстрируя свирепое бесстрашие и абсолютно наплевательское отношение к боли. После такого, любой воин Тара, немедленно отдал бы ему свою дочь. На Предводителя или воинов подобных Алуну, этот пируэт произвёл бы не слишком сильное впечатление, но то Алун, а тут этот хиловатый, славными победами не прославившийся, пожилой мужик – для него и такое уже Великая честь.
В этот момент, перед глазами Марса, мир подёрнулся дымкой и вместо худого Лодраса, он увидел мускулистого, но всё же слишком уж маленького для арийца, воина. Изящный домик пропал, на его месте возвышался мрачный дом с толстыми стенами и узкими окнами, вместо толпы зевак он увидел десятки арийских воинов, одобрительно переговаривающихся и Свободных хмуро наблюдавших сватовство Предводителя. А вместо валлийской девушки пред его взором, предстала очаровательная дочь, почему-то, Ладлата, величайшего мастера Тара, в сражении боевыми крючьями. Скуластая, немного узковатая бёдрами, но совсем немного. Она красива, горда и высокомерно кривит полные губы – её не впечатлил его могучий удар в пол. Все дочери Ладлата, были такими гордячками. Как сказала одна из них, воину примерно таким же образом сватавшемуся «пол разбить и я могу, а голову северянина размозжить, силёнок хватит?». Дерзкие и гордые были дочери мастера Ладлата, чьё заслуженное место в старости, не пади он в бою за Тар, было б средь воинов-учителей Малого города…
Ладлат был тогда восхищён, он был готов отдать тому воину, всех трёх своих дочерей, но она отказала и свадьбы не состоялось. Для свадьбы требовалось согласие обоих и невесты, и её отца.
На месте худосочного арийца, вдруг появилась громадная, идеально сложенная фигура мастера боевых крючьев, этакая уменьшенная копия Логана…
Как это так получилось, что Марс к дочери Ладлата сватается?
Ариец тряхнул головой, крепко зажмурив глаза – наваждение пропало.
-Твоя дочь, моя! – Рявкнул ариец и замер, ожидая ответа мужика и слов его дочери.
Над улицей тихонько свистнул ветер. Несмотря на столпотворение, тут стало так тихо…
-Твоя дочь, моя! – Повторил ариец, выразительно выкатив глаза – дескать, ну, давай же, говори.
В общем, сватовство и женитьба на местной девушке не удались.
На следующий день ему привели «блудниц». Пять замученных, бледных, но очень довольных местных жительниц. Все молодые, все готовые на любые фантазии своего нового господина – Марс их понимал. Любая на их месте млела бы от счастья. Они стали наложницами Предводителя!
Все пять прибыли из Облачного дома. По настоянию Посвящённого, их покаяние через полугодичную пытку так называемыми «гнилостными червями» (паразиты, привозимые из топей, южной оконечности имперской провинции Пир), заменили трёхмесячным покаянием через пытку регулярных сношений с грубым дикарём. Они были буквально счастливы – после полугода с Пирскими червями в конечностях, излечить уродливые увечья, могли далеко не все лекари. Пришлось бы им ждать Большого Празднества и надеяться, что они смогут получить Излечение от Посвящённого (что маловероятно, желающих шибко много) или платить Эрфийским магам (что очень дорого). А тут, только синяки, почти никакой физической боли и в конце не превратишься в уродливую страхолюдину, измученную постоянно гноящимися ранами на ступнях…
Ну, после месяца жизни в доме дикаря, нового Воплощённого города Кельта (ариец иногда слышал это название, но понятия не имел, что так величают его, он, вообще полагал, что однажды этого Воплощённого встретит на арене и убьёт, ещё больше прославившись), все пять не могли нарадоваться своему счастью. Чуть не каждый день бегали к статуям в городе (в Храм, нечестивцев на покаянии, не пускали) и молились Каилу, за его милосердие.
Дикарь, как оказалось, своих женщин бил только за явные провинности и только тыльной стороной ладони. Только трём девушкам так досталось, за провинности. Потом, когда они сообразили, что он понимает под провинностями, они научились их избегать. Однако всем и каждому рассказывали, размазывая по щекам слёзы, какой ужасный этот дикарь, какой он свирепый, грубый, мужлан и так далее – что бы покаяние червями вернули, они совсем не хотели. А монахи могли так поступить, если бы сочли, что страдания девушек недостаточно глубоки. Ибо только через страдание чадо Храма, может обрести слепящий свет истинного покаяния…