Больше всего, людей Кельта, поразила, почему-то, сущая мелочь. Слуги и пять нечестивец, довольно быстро распространили по городу сведения о быте нового Воплощённого. Что ел он руками, рыча и чавкая, словно дикая собака. Что пил вино, как лошадь воду. При этом он регулярно и тщательно мылся и категорически настаивал, что бы все слуги в доме, делали то же самое. Причём всех слуг он именовал не иначе как Свободные и требовал от них одеваться исключительно в одежды белые, в каких ходили почти все валлийцы – тут никто и не удивлялся и не спорил. Прослыть нечестивцем, неподобающе одеваясь, да угодить в Облачный дом на покаяние, никто не стремился. Монахи и прежде советовали чадам Храма так одеваться (кто совету не внимал, рисковал попасть на покаяние), но не называли их «Свободные». Да ещё и это однажды брошенное Воплощённым, пояснение своих требований – «знак Свободных, носить обязаны все Свободные, даже если он такой странный». О чём говорил? Никто не понял, а переспрашивать не хотели. Он бил женщин ладонью, если они обращались к нему без разрешения, при этом никакой агрессии не проявлял, когда то же самое, делали слуги-мужчины. Но больше всего, поразило людей другое. В доме Воплощённого имелось полным-полно пушистых ковров, мягких кроватей. С нечестивицами на покаянии он там предавался развратным деяниям, осуждаемым Храмом – более того! Он игнорировал все три позы, определённые чистыми, от греховности и разрешённые Храмом для сношений добрых чад Храма! А самое удивительное – он никогда не спал на этих постелях или коврах. Дикарь ложился спать исключительно на жёстких досках террасы своего белокаменного дома. А ещё, он регулярно требовал меч и сильных воинов, для борьбы со скукой. Меч ему не дали. Так он взял, поломал красивые Пиренейские вязы, сделал из них десяток длинных палок и заставил слуг, физически самых сильных, с ним фехтовать. Монахи разрешили, и слуги-фехтовальщики довольно быстро стали щеголять синяками, да фингалами. Слава Каилу, дикарь был недоволен, назвал их всех «младыми девицами», разломал все палки и больше не заставлял их фехтовать.
Незадолго перед первым выходом на Святую Арену, арийцу принесли новые одежды.
Красивая рубашка из белоснежного тонкого хлопка, такие же штаны, простой льняной пояс, всё расшито бисерными молниями и серебряными нитями, изображающими грозовые облака…
Ариец выбросил одежду в окно, вместе со Свободным, её принесшим.
Пришли монахи, с тем же одеянием. И тем же сожалением, что вместо Марса, драться будет Кохан – Марс этого Кохана уже ненавидел. Пришлось согласиться. Монахи вышли из комнаты, чтобы не мешать Воплощённому переодеваться.
-Всё. – С отвращением отрывая последние нитки, заявил ариец, сжал кулаки, мышцы напряг, хорошо, мышцы налиты силой, переливаются под кожей.
-Ты что натворил??? – Взвыли монахи.
-А? – Марс снова руками подвигал, удобно…
Он ничего особого не сделал – просто рукава оторвал и на груди узкий ворот разорвал до живота. Почти арийский жилет получился. Куда как удобнее чем эти их рукава…
Подумав, Марс и бисерные молнии сорвал, прямо тут, на глазах монахов. Он счёл, эти блестящие побрякушки, недостойными Предводителя.
Наставникам стоило не малых усилий сдержаться и не напасть на нечестивца.
По настоянию Посвящённого, правила Празднеств и Святой Арены, касательно Воплощённого, слегка изменили. Вскоре Марсу принесли новые одежды. Эти он принял и никого в окно не выкинул, правда, долго ворчал, но ничего отрывать не стал. Попробовал вырвать вышитые на боках молнии, но хитрые монахи, отказались от бисера. Выдрать нитки из жилета не получалось его не порвав. Марс смирился. Новая одежда, очень походила на привычные ему Тарские жилет и штаны. Так что, некоторые нюансы, можно и стерпеть. Впрочем, ворчать о том, что валлийцы ничего не понимают в одеяниях для настоящих мужчин, он не переставал до самого первого боя на Арене. И в тот день, в честности обещаний блюсти клятву, засомневались обе стороны её давшие.
Марс много думал в эту неделю, а для него такое состояние всегда становилось крайне мучительно и непривычно. И в день перед боем на арене, решил так – одержав три блистательные победы, он отправит своих слуг искать Лоэла. После чего будет жениться на ней. Просто Лоэла очень особенная, к такой нельзя свататься, не будучи прославленным воином. А о его славе за Великими горами, тут ничего не знают. Значит, нужно вновь прославиться, только тут, среди этих дикарей, целующих ноги каменного мужика и считающих, что он создал всё вокруг. Тоже странные – ну как каменный мужик, пусть и довольно внушительный, может что-то создать? Бред же.
Всё само создалось – даже дети знают. Был Хаос. Стало Мироздание. Некоторые могучие маги, хитрые и бесчестные дикари, ибо не знали меча и чести битвы лицом к лицу, придумали слово «бог» и стали всем говорить, что всё вокруг создали они. Потом перемёрли все от старости, а наивные селяне стали верить в них и делать из них каменных мужиков, да рисовать картинки про них. И закорючки ещё рисовать. Те, которые книги. А маги сдохли давно. Дикарям же невдомёк.
Начало ему понравилось. Он даже решил, что хватит двух славных побед на арене, перед сватовством к Лоэла. Его попросили нарядиться в жилет с молниями и выйти во двор.
Там его ждала процессия монахов в сером, чёрном и коричневом. Повозка, запряжённая белыми лошадьми, которой он должен был править сам. За монахами, шла огромная толпа людей в льняных и хлопковых одеждах примерно одного фасона (все чада Храма одевались так). Пока он правил лошадьми, идущий рядом серый монах указывал направление. Всю дорогу селяне орали:
-Слава Каилу! Слава Марсу!
Поначалу он морщился. Но потом ему начало нравиться – Каил всё-таки просто каменный мужик, по идеи, если подумать, вся слава только его. Так и ехали. Пока не добрались до северной части города. Вот тут Марс удивлённо моргать начал – никак не мог сообразить, что это за строение такое громадное впереди и зачем вообще. Прежде, амфитеатров таких масштабов, он не встречал. А вот Суб-Зеро его бы узнал. Он сказал бы, что примерно так, в одном далёком мире, выглядел Колизей. Но впечатление момента, когда он узрел сие строение с улиц, ничто по сравнению с тем, что на него обрушилось, когда он вышел на арену. Но до того прошло довольно много времени.
Процессия пришла к широким воротам, люди и монахи двинулись в разные стороны, а несколько серых показали Марсу, куда ехать. За воротами, свернули в широкий проём. Метров через сорок, ему предложили спешиться и пройти в освещённый масляными лампами проход. По пути он с любопытством осматривал сырые каменные стены – серьёзная кладка. Словно фронтальная стена, специально сооружённая, для противодействия бомбардировке тяжёлыми катапультами северян. Прошли немного и стали подниматься по лестнице.
-Твоя ложа. – Серый указал на полог, закрывающий проём в стене. Воин, которому оружие до сих пор не давали (исключение молот), прошёл внутрь. И чуть не рухнул от навалившегося на него зрелища. Детали обустройства ложи, он даже не заметил, как и мягкое кресло, украшенное вышивками из молний, да искусной вышивкой серебряных нитей разных оттенков, изображающей грозовые тучи.
Марс замер в центре ложи. Кроме него тут были ещё трое серых, они стояли по углам, и их даже не сразу заметно было. А он вовсе не увидел, настолько был поражён происходящим.
Ряды скамеек, расставленных на каменном сооружении, забиты людьми – он столько сразу никогда и не видел. Тысячи тысяч! И все в белом. Словно слепящий свет расплющило по километровым горам…, и все галдят, шумят, переговариваются – он даже не знал с чем сравнить. А в центре амфитеатра, огромный круг, с короткой сочной травой, непонятного вида – арена.
Опомниться ему не дали. На арену вышли люди. Что это было и зачем, он не понял, но смотрел жадно, с любопытством. Если бы ещё не эти трибуны с тысячами людей, он бы даже насладился зрелищем, а так…, постоянно нервно озирался. Смысла разворачивающихся внизу событий он не очень понимал даже в те минуты, когда мог спокойно смотреть. Чем-то походило на бродячие театры Арии. Точнее на один, им виденный вживую. Забрели такие как-то в окрестности Тара и не испугались требования получить знаки Свободных или убираться прочь. Не зря, кстати, они согласились получить знаки Свободных - несколько юных воинов, только-только с последнего испытания в лесу, собирались отправиться следом. У них рабов ещё не было, да и в битвах не успели поучаствовать, а в тот год Предводители не особо активно собирали воинов. Целый месяц, тогда отряды не выходили из Тара, вот и засиделась молодёжь, заскучала. Получив знаки, те бродяги дали пару представлений для воинов. Когда их закидали обгрызенными костями, а потом пинками выгнали из города (публике не очень понравился уровень актёрского мастерства), бродяги дали несколько представлений для Свободных селян. Говорили, что тёмным крестьянам, очень понравилось – ну, люди они всё-таки тёмные.
Только те актёры, тут, смотрелись бы жалкой тенью, причём тенью от чуть менее жалкой тени животных, используемых в представлении на арене. Масштаб тоже не слабый. В постановке учувствовало человек триста. Едва поместились на арене. Изображали какие-то встречи, праздники, шествия, другие непонятные действия. Народ на трибунах ликовал, визжал, вздыхал – в общем, Марс несколько растерялся. В конце спросил сопровождавшего его монаха, что это вообще такое?
-Повествование о том, как нечестивцы Агаменнона, прибыли в Валлию поднимать воинов и магов, на битву против Каила, в армии Ужасающего. Люди Валлии отказали и просили защиты у монахов Храма. Состоялась битва, в которой монахи, были практически повержены, но с небес спустился Каил и покарал нечестивцев, рабов Ужасающего Агаменнона.
Марс пожал плечами – ну, он не очень понял объяснений и решил, что такой жест подойдёт.
-Карать нечестивцев, будешь ты. – Сказал монах, переждав волну восторженного рёва, пронёсшуюся по зрительским рядам арены. – Пора Марс, кульминация Празднества Святой Арены.