Перед боем, выходя к процессии, Марс с удовольствием посмотрел на свой дом. На всех колоннах, развешаны шкуры древесных котов. На одной стене шкура тигра. Эх, жаль, монахи решительно отказались отдать доспехи троих рыцарей, сражавшихся лучше прочих. Он бы не стал их продавать и поставил вон там, у живой изгороди, естественно запретив слугам смывать с них кровь. Увы, доспехи, как оказалось, воинам не принадлежали и потом одевались на Празднество на новых противников. Как утверждали монахи, эти доспехи ковались по образу тех, что носили воины Рамада из легенд Писания. То есть, обладали неким малопонятным ритуальным смыслом.
Когда попытались детально объяснить, у арийца разболелась голова – он никак не мог понять, о чём речь, причём тут доспехи, Писание, как с этим всем связан каменный мужик. В общем, он больше не настаивал, не желая нагружать голову совершенно лишними размышлениями.
Марс ограничился обещанием монахов, что тела троих, наиболее достойно сражавшихся воинов, обязательно сожгут на погребальных кострах. В тот вечер, с повязкой на руке, он стоял у забора дома и громогласно рассказывал о подвигах троих воинов на арене – прохожие довольно быстро начали обходить улицу, но свой долг он выполнил. Ведь в тот момент, монахи должны были сжигать тела павших, а кто кроме него, в этом дикарском городе, будет провожать могучих воинов к новой жизни, славя их силу и свою мощь, ведь именно он, эту силу смог превзойти и одолеть.
В ложе, на этот раз, с ним был другой человек.
-Кохан. – Представился парень и, не подумав протянуть руки или подняться с удобного кресла.
-Марс. – Представился Марс, который в это кресло так ни разу и не садился.
-Я Талона играю. – Зевнув, заявил парень и вытянул ноги. Марс окинул его испытывающим взглядом. Высокий. Мышцы крепкие, но, естественно, до мускулатуры арийцев, ему далеко. Лицо квадратное, мужественное, чем-то напоминает лицо каменного мужика. Волосы короткие, чернильно-чёрные. Одет, почему-то, в глухую рубашку с четырьмя разными рисунками на ней и шёлковые штаны, тоже чёрные. – Будем вместе биться.
-Не мешайся под ногами. – Рыкнул Марс в ответ и замер у портика ложи, третий раз наблюдая костюмированное представление внизу – он полагал, что если будет каждый раз смотреть то, рано или поздно, начнёт понимать смысл этой непонятной игры и сможет ею наслаждаться. Он специально слушал, как ревёт толпа, когда играют внизу всякие сценки. Иногда они ревели так же радостно, как во время его битвы на той же арене. Наверняка, что-то в этом есть, так что было бы неплохо понять…, жаль, что пока не получается. Может, Лоэла знает, в чём тут секрет?
-Да упаси Прива. – Кохан сложил руки на груди и минут двадцать молчал. Потом, когда толпа притихла, наблюдая очередную непонятную сцену, снова открыл рот. – Знаешь, с кем биться будем? – Марс не удостоил парня ответом. Тот пожал плечами и снова затих. Минут на десять.
-Говорят нам обоим сегодня крышка. А почему крышка непонятно, молчат все…
-Сейчас выброшу на арену. – Марс не обернулся, сцеживая слова сквозь плотно сжатые зубы, и показал рукой, как что-то летит за портик ложи. – Начнёшь прямо сейчас. Если не сломаешь шею.
Кохан злобно сверкнул глазами и замолчал.
В этот раз, выпуская их на арену, Воплощённым выдали треугольные щиты в дополнение к их личному оружию. Кохан с радостью подхватил предложенное, и ошалело хлопая глазами замер на месте – Марс покраснел как рак, едва увидев предлагаемый ему щит. Заревел в бешенстве, схватил сей кусок металла и с разворота запустил им в сторону арены. Со свистом щит пролетел через коридор, преодолел почти всю арену и глубоко ушёл в землю. Только самый краешек торчит.
Монах, щит ему совавший, отступил, подняв руки в жесте мира, с раскрытыми ладонями.
-Ты зачем щит выкинул? – Удивлённо спросил Кохан, когда они шли по коридору на арену.
-Ррр. – Разъяснил свою позицию Марс. И ещё добавил – Ррр!!! – Ударив себя кулаком в грудь.
-Ага, понял. – Скривившись, проворчал Кохан.
Толпа приветствовала обоих восторженными воплями – Кельт любил своего Воплощённого и был наслышан о госте из столицы, Воплощённом Валлии. Он тоже успел порадовать публику, играя роль Каила, карающего нечестивцев. А потом вопли толпы стихли. На арену вышли противники, Воплощённых, один из которых нынче играл роль союзника Каила, Великого Талона.
-Значит всё. – Кохан мрачно улыбнулся, товарищу по несчастью. Тот замер с мечом и тяжело дышал, начиная наливаться бешенством.
Новый враг Марсу понравился.
-Ещё 15 лет в этой золотой клетке, я не выдержу. Пусть сейчас…
-О чём ты говоришь? – Прорычал ариец, речи Кохана отвлекали, но что-то подсказывало нужно узнать, о чём говорит воин, с откуда-то знакомым ему именем. Только сейчас он вспомнил – это тот, который пытался украсть его славу в битвах Арены. Но было что-то ещё, где-то глубоко в памяти.
-О столетии Празднества, где Каил умирает, что бы через месяц возродиться и снова выйти на арену. Наши предшественники лет восемьдесят играли свои роли. И умерли бы через 15 лет, если бы не погибли раньше…
-Я останусь. – Криво усмехнулся ариец. – Здесь нет меча сильнее моего!
-На столетие, на Великом Празднестве нас заставят пить дурманящий отвар. Ты и не узнаешь, что выпил его. – Усмехнулся Кохан. – На арену выйдешь ватный…, и сдохнешь тут.
-Я погибну достойно. – Фыркнул ариец. – Как подобает воину.
-Как хочешь. – Кохан глубоко вздохнул и ударил мечом по щиту. – Я погибну здесь, от рук, таких как мы!
-Что?
-В смысле что?
-От рук, таких как мы? – Марс взмахнул мечом, указывая на окружающую их арену. – Нас двое!
-Вон. – Кохан кивком показал на их противников. – Вон они, наши предшественники.
-Что???
Кохан не ответил, он двигался вперёд, стуча мечом по щиту. Два десятка серых фигур, одетых в рваньё и ржавые элементы различных доспехов, разом повернулись на звук. Толпа радостно взревела. Но рёв этой толпы не смог заглушить жуткого шелеста, несущегося из гнилых глоток мертвецов. Вооружённые мечами, топорами, цепами – всевозможным оружием, живые мертвецы, ринулись в атаку. Марс ответил яростным рёвом и бегом двинулся навстречу противнику.
Когда ревущая туша арийца пронеслась мимо, едва не опрокинув Кохана, он перестал стучать по щиту. Так там и замер с открытым ртом.
Марс нёсся на ближайшего мертвеца – пустые глазницы, серое лицо, чёрный, ощеренный рот, зубов нет совсем. И доспехов почти нет, только щит, который серая рука держит близко к плечу. Марс ударил наотмашь, меч мертвеца поднялся для отражения удара, но он не был закончен. Мышцы загудели – такой свирепый стремительный удар не просто остановить буквально на излёте. Он врезался в поднятый щит плечом. Мертвец слетел с ног, ударился головой оземь, ноги задрались к небу, шея, хрустнув, сломалась. Ариец двинулся дальше, но мертвец начал подниматься! Это притом, что голова у него на спине повисла. Толпа на трибунах разом ахнула, а потом притихла – ариец не испугался ни капли. Кохан вот побледнел, начав лучше понимать какой у них противник. Марс побагровел от ярости – поверженный, убитый враг, посмел ожить и продолжить схватку!
Тварь без разума и даже капли чести ещё и мечом в его сторону махала!
Он завопил так, что народ на трибунах снова ахнул, теперь уже мертвецу сочувствую. Дело в том, что ариец воткнул свой меч в землю. Врезал кулаком в грудь покойного, опрокинув его обратно наземь, ухватил за ноги и с рёвом начал бить несчастного оземь, пока у того не отвалились меч, щит, голова, руки и одна нога. Нога отлетела с четвёртого удара. Оставшийся торс с одной ногой, Марс бросил, в ковылявшего к нему пузатого мертвеца, из распоротого брюха коего, на колени свешивались чёрные кишки. Метнул снаряд сей с такой силой, что пузан упал и ногами в кишках запутался. А Марс подхватил меч и кинулся на первого попавшегося покойного. Последовал недолгий обмен ударами и меч Марса срубил мёртвому обе ноги в районе колен. Упавшего покойника он изрубил за десять секунд так, что некромант, нанятый монахами для оживления мёртвой плоти, вряд ли сможет его обратно собрать, дабы использовать в следующем представлении. Вот тут толпа разом поднялась на ноги. Вновь толпа скандировала имя Марса, часть народа выкрикивала имя Кохана. Грохот стоял такой, что арийца уже никто не слышал. А он этих воплей почти не воспринимал – исступлённо рубил своих противников в мелкую крошку.
Кохану так и не удалось поучаствовать – первый шок прошёл позже, чем на арене осталось больше трёх противников, а когда добежал до них, решив таки включиться в битву, где-то потерявший меч Марс, прижимал к земле последнего и вбивал его в почву двумя кулаками сразу. При этом так ревел, что Кохан побоялся подходить ближе. В итоге, когда на арене остались только трепещущие куски мёртвых тел (они, почему-то, не умирали, оторванные руки ползали, двигая пальцами, ноги сгибались, мышцы подёргивались) толпа начала скандировать только одно имя. А Кохану, всю дорогу до проёма в стене амфитеатра, пришлось уворачиваться от различных фруктов, швыряемых в него толпой. Хорошо хоть свежие были, впрочем, не факт что хорошо.
Когда зрелое яблоко таки угодило ему в висок, Кохан рухнул как подкошенный и до входа его Марс тащил – ухватив за ногу. Почему-то, этот момент так понравился толпе, что они буквально завыли в безумном остервенении и перестали закидывать Кохана овощами, да фруктами…
Впрочем, если знать быт валлийцев получше, всё становится понятно. Других зрелищных развлечений, в вотчине монахов, кроме Празднеств в честь Каила, просто не было. А за те, что местные жители порой пытались организовать, многих уже отправили в Облачные дома.
В одной из комнат, куда их отвели монахи, Кохан очнулся и спустя десяток минут проговорил.
-Знаешь, почему Облачные дома, называют Облачными?
Ариец, недовольный сей заминкой, проворчал что-то непонятное из угла помещения и послал Кохану злобный взгляд. Он полагал, что сюда их привели из-за Кохана. По крайней мере, так объяснили монахи – что бы чада Храма, не попытались прикончить этого слабака, так долго набиравшегося храбрости, что даже не успел поучаствовать в сражении. Но причин, на деле было две. Позор Кохана – чада Храма и правда могли попытаться вырвать ему гланды. Пока ещё они на взводе, от представления устроенного арийцем. И второе, сам Марс. Его бой вызвал в толпе, ранее не виданный накал страстей. Монахи опасались, что люди попытаются приблизиться и коснуться Воплощённого – вот уже месяц по Валлии ползли упорные слухи, что этот Воплощённый, не просто носит титул, а, на самом деле, Воплощение Каила, первое за последние 400 лет. Монахи, лучше прочих, знавшие какой это на самом деле дикарь, опасались, что любовь народная, может быть понята им, как нападение. А если Воплощённый взбесится и начнёт убивать чад Храма прямо в день Празднества, сама идея Празднеств может пострадать. Так что решено было обоих закрыть от греха подальше, пока толпы зрителей не разойдутся.