ен снова приглядывал за своими юношами, что б никто у них еду не воровал – слабые ведь, сами не смогут. И не растут по-прежнему. Полгода, а всё костлявые какие-то. Тогда, первый и единственный раз он увидел, как у его учеников воруют еду. Двое учеников мастера копейщиков Хешсана, попытались отнять мясо у самых молодых его подопечных. Зачем и почему он не разбирался, схватил обоих за шкирки, пинком сбил стол, расчищая место, и заставил парня, у которого копейщики воровали еду, с кулаками, отстаивать своё право на это мясо. Они сбежать попытались, но Домен ловко всех поймал и обратно к расчищенному кругу притащил и стал обзывать их всех, да высмеивать. Даже забылся. Все трое стали казаться крупнее мускулистее, словно дети Тара. Иногда и там приходилось форсировать события, что бы дети били друг друга почаще и поактивнее. Юноши передрались, он своего добился. И был невероятно горд – его юный мечник, обратил своих противников в бегство. А к его ученикам цепляться перестали совсем. Домен обрёл славу грубого, свирепого и очень жестокого учителя давно, просто теперь эта слава закрепилась за ним мёртвым грузом. Даже если бы он вдруг стал белым и пушистым, его всё равно называли бы и дальше, за глаза, Зверем. О том, что ему такое прозвище дали его же ученики, Домен узнал от Оталы, в одном из кратких перерывов в баталиях, что введутся без мечей, меж мужчиной и женщиной. Колдунья почему-то посмеивалась и рассказывала очень осторожно – думала её свирепый варвар, взбесится и накажет своих учеников. А он вдруг надул губы и так гордо вздёрнул подбородок, что она только ошеломлённо охнула. А Домен ещё больше возгордился своими воспитанниками. Он полагал, что это прозвище, получил за свою мощь и ту свирепую силу, что взращивает в своих подопечных. Не всё для них потеряно, раз они научились восхищаться силой.
Он как-то и подумать не мог, что Зверем его прозвали, руководствуясь совсем другими чувствами. Преимущественно, то была ненависть. Знал бы он…, если бы в тот день Отала объяснила ему, почему так его прозвали юноши, Домен ушёл бы на следующий день, решив, что потерпел полное фиаско и крестьяне от рождения люди неспособные усвоить истины абсолютные для воина.
Однако Отала просто хмыкнула и перешла от пустых слов к более приятным занятиям.
В какой-то момент, обнаружив, что его подопечные уже достаточно сильны и не ударили бы в грязь лицом, окажись они перед вооружёнными девятилетними малышами Тара, Домен, приступил ко второй части своей задачи. Теперь детей не только высмеивали, заставляли наполняться бешенством, били, изматывали так, что к вечеру они падали с ног (по облегчённой программе, более жёстких тренировок они не выдерживали), но ещё и поучали разными мудростями, да вбивали в головы странные для них мысли. Например, Домен часто повторял, что поверженного противника, следует уважать и помнить его имя, если он был смел и дрался достойно. Такая мысль с трудом укладывалась в головах детей. Врага следовало, по их мнению, убить, растоптать и забыть как звали, а тут вон как…, наставник насаждал в них отвращение к пыткам. После одной такой поучительной речи, один из юношей поднялся и с некоторым недоумением сказал.
-Наставник, а как же быть с господарями рыцарственными правителями, что пытают повинившихся? Ведь только так повинившийся поймёт свой проступок и…
-Пф. – Презрительно фыркнул Домен, сидевший на своей кровати перед домом. Дети расселись прямо на земле, полукругом. Других детей рядом не было, как и взрослых рекрутов и прочих – он это место выбрал как раз из-за уединённости. Считай на отшибе Батэла. – Только слабая тупая баба будет видеть в пытках что-то нужное или достойное. Потому что бабе меч не поднять, гы-гы!
Дети переглянулись, поднялся ещё один и рассказал о каком-то господаре, который запытал до смерти море крестьян, но при этом регулярно одерживал громкие победы.
-Он живой? – Не меняясь в лице, спросил Домен.
-В битве с кочевниками его убили…
-Вот. – Домен поднял вверх указательный палец. – Говоришь, громкие победы одерживал? А скольких сильных противников он убил лично, не имея перед собой сотен копий, своих воинов?
Дети пожимали плечами – легендарный господарь, как-то личной силой не особо прославился.
-Но он был полководцем, а не…
-Вести воина в бой, в праве лишь тот, кто достаточно силён и искусен. Предводитель…, то есть полководец, должен быть сильнее и искуснее каждого из своих воинов. – Домен сжал кулак, потряс им. – Если полководец слабая баба, теряет лицо тот воин что идёт за ним.
Не сказать, что они всё понимали из этих речей, но нужное закладывалось, и к концу года, Домен увидел под своим началом целую банду юношей, которые выделялись из толпы рекрутов Батэла. Они изменились. И внешне и внутри. А мысль, что служить слабому воину – великий позор, да и вообще служить – позор, Домен развивал и старался вбить в головы юношей получше. Как и мысль, что воины равны между собой и право выбрать того, за кем они будут идти, их естественное, даже Священное право. Тогда же рыцарь, похожий на купца, начал подмечать, что мечники у него какие-то не такие. Что-то с этими рекрутами было не так, и он никак не мог понять, в чём дело. Первым делом рыцарь заподозрил козни магов и устроил Отале громкий скандал, требуя, что бы она остановила невидимое заклятие другого колдуна или развеяла свои, если это из-за них у него мечники, в каких-то дерзких, злобных, хамоватых варваров превращаются. Девушка изобразила красочный фейерверк, казавшийся коменданту какой-то сложной волшбой, и той же ночью переговорила с наставником мечников, скажем так, в неформальной обстановке. Домен мычал, ворчал, что-то говорил о тупости и позоре коменданта, в общем, связного ответа колдунья не добилась. Впрочем, особо и не пыталась. Проблемы такого рода, её не заботили. Она проверила весь город. Никаких козней магических не нашла. Своих долгих заклинаний она не плела, а что там в головах крестьян – проблемы наставников, а не магов носящих посох.
А потом, в один прекрасный день, Домен собрал своих мечников возле дома и собрался рассказать им о доблести некоторых героев Тара. С тем, что бы донести до них ещё несколько мыслей, неведомых Катхену и его воинам. Но не смог. Вышел из дома, убедился, что все семьдесят восемь юношей тут (не считал, примерно определил), сел на кровать. Вообще, у него на попечении сейчас было около трёх сотен подростков, но когда он только взялся за обучение, в Батэле, в обучении бою на мечах, находились только эти семьдесят восемь парней. Начинать сначала с другими он не собирался, время поджимало. Так что, скажем так, углубленно, он обучал только тех, кто на собственной шкуре пережил первые пару недель тренировок по образу Малого города. Сейчас его мечники занимались по более лёгкой программе. Многое пришлось исключить, чтобы они не умирали прямо на тренировочных полях Батэла.
Домен окинул толпу юношей взглядом, открыл рот и вдруг понял, что не видит разницы. Словно перед ним десяти, одиннадцатилетние воспитанники Малого города. Конечно, эти старше, самому младшему лет четырнадцать, наверное, но по комплекции тел, выражению лиц, как будто десятилетние сопляки Тара. Домен сказал в тот день другую речь. Он трижды окинул взглядом своих учеников. Вглядывался в лица, ища в них то, чего на лице юного воина быть не должно. В целом, он остался доволен, хотя, конечно, не раз морщился – всё-таки слабоваты. Но он был вынужден признать – ему удалось. Дети крестьян, вполне могут быть воинами, достойными держать в руках меч. Как минимум, они могут быть достойны тех, кто пришёл в Арию столетия назад с Аргханом. Нужно лишь вовремя взяться за их воспитание. Теперь, пришло время возвращаться, забрав их с собой или одному. Уже не важно. Он выяснил самое главное.
Домен начал речь, которая поначалу никакого впечатления на детей не произвела. Многие заканчивали свою учёбу, скоро им предстоит отправиться в армии господарей рыцарственных правителей. А новые мысли, исходящие от наставника, глубоко въелись в сознание парней. Наверное, впервые со дня основания Батэла, его рекруты размышляли о том, как избавиться от службы своему напыщенному слабаку господарю, да податься в наемники или просто на поиски приключений. Да куда угодно, только не кланяться тому, чью башку ты можешь срезать в три удара, если этот господарь осмелится выйти с тобой на бой лицом к лицу…
Вряд ли кто-то из них действительно смог бы справиться со своим господином рыцарем, но Домен добивался сейчас не этого. Он вложил в них мысль, что они сильнее, что не должны повиноваться тому, кто слаб. Они верили, что могут уделать своего господаря одной левой, что он слабак. И будущее в служении ему, как удар хлыста, обжигает кожу, теперь жгло их души.
Он говорил минут десять, прежде чем юноши начали понимать к чему идёт речь. Глаза парней зажигались интересом и радостью, едва до них доходило.
Спустя три дня, поздней ночью, кто-то ударил сонного копейщика камнем по голове.
Наутро его нашли лежавшим под забором, без сознания, но живого. А вот наставник мечников и семьдесят восемь его учеников, куда-то пропали. Обыскали весь Батэл, но так и не нашли. Вышли за ворота и обшарили местность – обнаружили следы. Большая группа людей ушла по лугам, в сторону прибрежного леса. За ними пустились в погоню, но быстро потеряли след в непролазных лесах Лакри. Разгневанный рыцарь, который чуть с сердечным приступом не свалился, узнав, сколько золотых придётся отдать рыцарям, за их пропавших крестьян, немедленно отправился к колдунье и потребовал вернуть беглецов. Она, повела себя странно – не стала спорить, была бледна и очень расстроена известием о пропаже наставника мечников. Пообещала найти. Взмахнула посохом и пропала. А через сутки вернулась обратно, розовощёкая с язвительными речами и ухмылкой на лице. Отала заявила, что как ни пыталась никого не нашла. Зато обнаружила след Тёмного мага. Толстячок с тех слов побелел и на стул присел, сложив ладони на коленях. Отала заверила, что этим исчезновение людей всерьёз займётся Эрфийские маги. А людей ему уже не вернут, увы, Тёмные маги, их принесли в жертву – а зачем ещё Тёмным магам дети?