И снова он махал перначом, рвал когтями, уставал, уступал место нюхачу… И, казалось, этому не будет конца и края. Но у всего есть конец. Первые лучи солнца заставили остатки порождений дрогнуть и наконец-то бежать прочь, обратно в туман.
А сам туман стал медленно отступать назад, к границе узла. Он оставлял за собой голый склон и редкие россыпи фиалов с наградами, которые победителям ещё предстояло собрать. Впрочем, Игорь ни себя, ни жителей вершины победителями не считал…
Слишком дорогой оказалась победа людей. И слишком малы были потери со стороны Хаоса. Этим грустным утром никто не радовался: ни победе, ни очередной пережитой ночи. Не было весёлых криков и радостных восклицаний. И даже сообщение Упорядоченного о пережитой ночи выглядело как форменное издевательство…
– Что скажете, господа? – поинтересовался Игорь, собрав всех руководителей за завтраком. – Эрин?
– Ну что могу сказать… – седой усмехнулся. – Нам весьма прозрачно намекнули, чтобы мы больше не захватывали сектора.
– Я тоже так думаю, – согласился Анатолий. – Мы взяли сектор, и они взяли сектор. Да ещё и на нас напали…
– Но мы не знаем, сколько в том секторе потерял Хаос! – попытался приободрить остальных Виктор. – Вдруг там погибли тысячи и тысячи порождений?
– Какая разница, Витя? – поморщился Александр. – Тысячу потеряли, и тысячу пригонят снова. Сто тысяч потеряли – пригонят сто тысяч. А нам хватило тысяч двадцати монстров, чтобы…
Что именно «чтобы», Александр продолжать не стал. Готовые к погребению трупы были весьма красноречивы. Несложно было подсчитать, что десяток таких атак – и на вершине вообще не останется людей.
– Нам надо решать, что делать, – проговорил Игорь. – И времени у нас осталось для этого очень мало. Еда кончается. Значит, надо разбивать теплицы, искать новые угодья для охоты… Мы больше не можем ждать у моря погоды.
– Может, зачистим до конца каменоломню? – предложил Эрин.
– Новые жертвы, новые потери, – ответил Игорь. – С каждым новым складом сложность увеличивается. Даже если в последнем стоит древний, но работающий танк, мы просто не сумеем победить. Так что думайте, господа… Сроку нам – пять дней. Я буду рассматривать любые варианты.
Игорь поднялся с бревна и обвёл соратников тяжёлым взглядом.
– Я знаю, что прошу найти выход из безвыходного положения… Но надо попытаться! – произнёс он. – И я буду думать… А пока пойду собирать трофеи. И поднимать навык рабовладельца.
Сбор много времени не занял. Хотя награда и была немаленькой. Пожалуй, такой Игорь ещё не получал никогда:
Получен фиал упорядочивания. Содержимое – 277 761 искра
Получен фиал совершенствования. Содержимое – 277 761 искра
Получен фиал изменения. Содержимое – 20 548 искр
Получен фиал беспорядка. Содержимое – 36 214 искр
Получено 462 935 универсальных единиц.
А ещё были деньги, амулеты, патроны, оружие… Да, с одного убитого врага получалось не так много всего. Зато в общем и целом собралось немало. И всё это комендант отнёс в общую кучу.
Оставил себе только найденные деньги, да старый медальон на цепочке, выпавший из лигейского хвостуна. Совершенно бесполезный кулон в форме человеческого лица. Даже без подробностей: ни очерченного носа, ни выплавленных глаз, ни чётко обозначенного рта. Из ф’дарского сплава, правда. Такие предметы редко бывали простыми, но Упорядоченное никаких подсказок не давало.
Настроение оставалось паршивым. А надо было взять себя в руки и делать дела. Начать прокачивать «рабовладельца», работать с параметрами… И вот тут Игорь откровенно завис. Зайдя в кабинет, он обнаружил, что набрал внушительную сумму в УЕ.
Сосуд искр упорядочивания – 452 595
Сосуд искр совершенствования – 278 989
Сосуд искр изменения – 33 050
Сосуд искр беспорядка – 54 868
Сосуд универсальных единиц – 670 106
– Ещё сто тридцать тысяч УЕ, и я смогу активировать монумент у пирамиды, – проговорил Игорь себе под нос то, что видели его глаза. – Но вот смогу ли я уйти, пока не явился Хан?..
Блокировка бога продолжает действовать. 1/10
Упорядоченное, видимо, восприняло фразу как вопрос. И, не колеблясь, сходу дало ответ. Впрочем, Игорь и сам думал спросить, поэтому расстраиваться не стал.
Уйти было нельзя. Если бы ситуация была обратная, то комендант бы на полном серьёзе задумался о том, чтобы искать способы заработка. С учётом ситуации на узле, уйти сейчас было не самой плохой идеей…
Однако уходить было некуда. Надо было продолжать выживать: барахтаться, искать возможности. Надо было выкручиваться теми силами, что были. К примеру, доспех, подаренный Эрином, требовал немедленного ремонта. Сможет ли бронник Семён с ним справиться?
А ещё нужна была армия рабов. И армия рабов имелась. Не было только того, кто мог бы её контролировать. А значит, Игорю предстояло стать этим человеком. Даже если на это уйдут все собранные запасы универсальных единиц…
Прокачка первых уровней далась легко, но давала не так уж много. Достигнув полного десятого уровня навыка, Игорь потратил 47 000 УЕ – и получил возможность управлять сорока рабами. Вот только этого было мало. И потратив ещё десять тысяч универсальных единиц, он перевёл навык в умение…
И вот тут что-то внутри изменилось. Игорь даже не понял что, и как он это почувствовал. Будто в его голове появилось что-то новое, доселе неведомое… А потом кабинет пропал. Вместо него у Игоря перед глазами предстали два человека: обросших, неопрятных, почти голых.
Один тащил тюк из шкур, набитый до отказа, а второй подгонял его копьём с каменным наконечником. Картинка сменилась, и снова перед глазами Игоря появилась иллюстрация к понятию рабства. И снова картинка сменилась…
Менялись места и эпохи, менялся антураж и события, менялись действующие лица и ситуации. Менялись даже миры, но одно оставалось неизменным: Игорь видел, как один человек принуждал другого работать.
Упорядоченное не делало скидок на времена и нравы. И не ограничивалось классическим рабством. Оно показывало, как рабы бежали работать, подгоняемые палками, долгами, внутренними убеждениями, воздействием на мозги, магическими кандалами и многим-многим другим…
Игорь всего и запомнить-то не смог. Слишком быстро неслись картинки перед глазами. А потом он снова оказался в кабинете, а навык рабовладения стал умением. Которое опять-таки можно было прокачивать.
Прокачка всей ветви умения забрала ещё 118 000 УЕ. Теперь Игорь мог управлять двумя сотнями рабов, и это уже было лучше. Значительно лучше. Но всё ещё казалось недостаточным. Он выложил ещё сто тысяч универсальных единиц, чтобы умение стало свойством.
И снова побежали перед глазами картинки, сменяя друг друга. Не только о рабстве, не только о том, как принуждать других работать. А о том, как люди – и не совсем люди, а похожие существа – и сами с радостью склоняются перед другими.
Как подлецы бегут выслуживаться, донося на соседей. Как трусы переваливают опасность на плечи смельчаков, оплачивая этот долг свободой. Как маленькие люди прикрываются своим подчинённым положением, чтобы избежать беды: настоящей или иллюзорной.
Правда, были и те, кто не мог смириться со своей судьбой. Рабы, что восставали против хозяев. Их не могло остановить ни превосходство в силе, ни численное преимущество господ. Они предпочитали умереть, но не склониться перед хозяином.
Были и те, кто отказывался повелевать. Кто тащил людей, готовых стать рабами, к ненужной им свободе, кто говорил о праве каждого распоряжаться своей судьбой. Правда, таких обычно не слушали. Ведь в той системе, что показывали Игорю, не было места альтернативе.
Раб и хозяин – это всегда согласие двух. Одни соглашались подчиняться и быть ведомыми, а другие – считали, что вправе повелевать. Сквозь тысячелетия, сквозь эоны, в инстинктах и глубинных настройках разума, люди несли программы подчинения и управления…
Почему один человек решает подчиняться, а другой – повелевать? Почему один считает себя вправе заставлять других делать что-то, нужное ему? И почему на это соглашаются те, кто решает подчиниться?
Упорядоченное не давало ответа на этот вопрос. Оно с холодным бесстрастием препарировало людей и нелюдей, показывая, что даже в обществе разумных растений есть рабы и повелители. И что вершиной рабовладельческого строя можно смело называть улей, где на всех особей один разум и одна воля.
Так было, так есть и так будет. Вот что пыталось донести Упорядоченное. Не оно выбрало, что будет именно так, а не иначе. Не оно придумало рабство. Это сделали по своей воле разумные и свободные от рождения существа…
Они становились рабами своих сородичей, рабами ситуаций, рабами собственных убеждений, рабами наркотических веществ, рабами удовольствий… Всегда, из века в век. Из тысячелетия в тысячелетие. Из эона в эон.
Возьми рабов и хозяев, смешай их, заставь забыть их роли, а затем оставь в покое на двадцать-тридцать лет… И, вернувшись, вновь получишь рабов и хозяев. Возможно, на сей раз они назовут себя иначе. Возможно, как-то узаконят процесс разделения… Правда, суть от этого не изменится. Одни продают свободу, не желая её, а другие – с радостью покупают…
Игорь вырвался из видений, чуть ли не рыча. И тут же покинул кабинет. Он вновь сидел перед костром и хватал ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Вот только выкинуть увиденное из головы уже никак не получалось…
Рабство было всегда. Рабство будет всегда. И никто не может это исправить. Ни Упорядоченное, ни Великий Строитель – только сами люди. Правда, они не спешат – их всё устраивает. А потому на узлах Упорядоченного рабство будет. И это Игорю пришлось принять как факт. Пусть и неприятный в рамках его убеждений, рабом которых он и сам являлся. И теперь это понимал.
На то, чтобы успокоиться, ушло ещё минут пять. Затем Игорь снова зашёл в кабинет, чтобы продолжить прокачку – теперь уже свойства «рабовладелец». За то, чтобы иметь возможность управлять тысячей рабов, он отдал ещё 105 000 УЕ. И на этом наконец-то остановился.