Иными словами, на сегодня в парадигме «догоняющего» развития могут преуспеть Китай (который уже добился значительных успехов на этом пути), Индия, а также страны Латинской Америки в случае объединения их рынков (что уже предлагает президент Венесуэлы Уго Чавес) и исламские страны, включая такие экономические гиганты ЮВА, как Индонезия и Малайзия.
Но это на самом деле еще не все. Откуда, собственно, взялись потребительские рынки такой колоссальной емкостью на Западе (в первую очередь в США)? Ведь США на сегодня представляют ну никак не больше 18–20% мирового ВВП (особенно если очистить их статистику от местных «заморочек» типа приписной ренты и гедонистических индексов, которые увеличивают ВВП США процентов на 20), а потребляют около 40%. За счет чего такая разница? А дело в том, что экономическая парадигма «западного» глобального проекта построена на частном контроле над монопольным эмиссионным центром◦— Федеральной резервной системой США. Напомню еще раз: ФРС◦— это акционерное общество, акции которого можно купить на рынке, но управление которым осуществляют в рамках договора с правительством США исключительно учредители, то есть 10 инвестиционных банков Уолл-стрита. И экономическая мощь американских компаний во многом связана именно с тем, что финансовый ресурс у них неограничен, поскольку эмиссионный станок можно включить в любую минуту. Именно по этой причине одно из первых требований МВФ ко всем странам, готовым признать «западную» экономическую парадигму,◦— прекратить эмиссию собственной валюты, перейти к политике «валютного управления», явно (как это сделала в свое время Аргентина) или неявно (как это делала Россия). Конкуренции ФРС в рамках «западной» модели экономического развития быть не должно.
А почему такая эмиссионная модель не приводит к инфляции? Во-первых, она все-таки есть, причем на сегодня выше, чем учетная ставка ФРС. Во-вторых, «зона доллара» в мировой экономике до 90-х годов прошлого века расширялась◦— и именно туда «сбрасывались» лишние доллары, заодно разрушая местную экономическую независимость. Кстати, многие экономические проблемы США с конца прошлого века связаны именно с невозможностью «сбросить пар» в условиях расширения долларовой зоны до всей мировой экономики.
Ну и, в-третьих, эмиссия доллара привела к принципиальному изменению структуры активов в мировой экономике. Если еще в середине XX века существенную роль играли активы материальные (земля, машины, товары, недвижимость), то с тех пор львиную долю всех активов стали занимать активы финансовые. Фьючерсы, опционы, варранты, опционы на фьючерсы и прочие деривативы составляют основную долю активов всех финансовых институтов мира. Именно их оборот и маскирует активную эмиссию долларов. Разумеется, такая политика имеет оборотную сторону◦— реальное производство в тех странах, которые и контролируют всю эту финансовую систему, становится нерентабельным и постепенно исчезает. Именно этой причиной вызван кризис последних лет, когда получить прибыль в рамках нормальных производственных инвестиций стало невозможно и даже такие гиганты, как «Дженерал моторс» или «Форд», вынуждены компенсировать убытки своих производственных подразделений доходами подразделений финансовых.
Но вернемся к нашей основной теме. Одним из инструментов, под которые происходит эмиссия долларов, являются долги. Колоссальный рост бюджетного долга США в последние годы не является секретом, но растут и потребительский, и ипотечный кредиты. Именно рост этих кредитов и позволяет США быть крупнейшим потребительским рынком, сильно опережая масштабы собственного производства. Грубо говоря, главным производством США является производство доллара, и оно по рентабельности превосходит все остальные.
Но поскольку контроль над потребительским кредитом осуществляет банковская система США и национальные власти этой страны, то было бы достаточно наивно ожидать, что такие кредиты будут выдаваться для покупки российских товаров. Иными словами, если даже предположить, что, потратив какую-то часть наших валютных резервов, мы создали уникальное производство чего-то там, то нет никакой уверенности, что объем продаж этого чего-то будет достаточно большим. Как внутри нашей страны (поскольку системы поддержки отечественных потребителей у нас нет, более того, в начале 90-х годов наши либералы целенаправленно уничтожили все советские сбережения граждан, ликвидировав потенциальный ресурс сбыта российской промышленности), так и за ее пределами (поскольку скорее всего именно на наши товары денег у западных потребителей не будет).
Отметим, что сказанное относится не только к США, но и ко всем «проектным» странам «западного» глобального проекта, в первую очередь к странам Западной Европы. Они получали свой «кусок» от эмиссии доллара и именно по этой причине добровольно отказались от того, чтобы сделать свою валюту, евро, эмиссионной. Так называемый «Пакт о стабильности» запрещает странам зоны евро эмиссию долговых обязательств, которые могут вызвать необходимость и в собственно эмиссии евро, и в этом смысле единство мировой финансовой системы обеспечено.
Отметим, что текущие экономические проблемы США и всего мира вызвали к жизни очень интересный феномен. До недавнего времени США были иллюстрацией к старому антисоветскому анекдоту. «Почему в СССР нет двух партий?»◦— спрашивают армянское радио. «Потому что народу их не прокормить». В США были две партии, которые практически не отличались◦— до последних выборов. А вот в прошлом году позиции Керри и Буша отличались принципиально. Первый, грубо говоря, настаивал на том, что эмиссионный ресурс ФРС необходимо направить в первую очередь на поддержание всей мировой финансовой системы, то есть, в частности, на поддержку экономики Европы и Японии. А Буш считал, что когда проблемы есть в экономике США, то все остальные должны терпеть и ждать. Буш, естественно, в рамках такой постановки вопроса победил (хотя в Европе его сильно не любят), но устойчивости мировой финансовой системе это не прибавило.
Но вернемся к нашей основной теме. Из приведенного анализа однозначно следует, что в рамках точного следования «западной» экономической парадигме (открытые рынки, вступление в ВТО, конкуренция с ТНК без использования административных государственных рычагов, отказ от эмиссии рублей) шансов на «догоняющее» развитие у нас нет. Даже в том случае, если мы сумеем за счет накопленных государством ресурсов создать отдельные современные отрасли, они не смогут быть конкурентоспособными на мировых рынках, которые мы не контролируем.
Можем ли мы «закрыть» свою экономику? Теоретически можем. При этом мы защитим внутренние рынки от иностранных конкурентов, однако за пределами России наши шансы на захват чужих рынков резко уменьшатся. Во-вторых, современные технологии, разработанные в рамках системы мирового разделения труда, рентабельны только при глобальных рынках. Грубо говоря, создать «Боинг-747» мы, может быть, и сможем. Но внутри страны его можно продать 10 штук. Ну, 15. А для того чтобы проект окупился, продать надо штук 80. Иными словами, мы снова оказываемся в ситуации, когда без постоянных государственных дотаций обойтись невозможно.
И что же тогда делать? А делать следующее. Во-первых, закрывать рынки не полностью, а частично, по отдельным отраслям. Что, разумеется, требует отказа от всяких «западных» примочек типа ВТО. Во-вторых, необходимо искать пути расширения собственных рынков. Если гипотеза о кризисе мировой долларовой экономики верна, то необходимо срочно начать работу по созданию «рублевой» валютной зоны, в которой именно рубль станет эмиссионной валютой. Тогда мы не только получим постоянный источник инвестиций (напомню, что денежная эмиссия приводит к инфляции только в том случае, если идет на потребление. А если на инвестиции в основной капитал, то может вполне сочетаться и с дефляцией, как это сейчас происходит в Японии), но и ресурс расширения собственных потребительских рынков, на которые покупатель ходит с рублем, а не с долларом или евро. Отметим, что работу в этом направлении нужно вести даже в том случае, если кризиса доллара не будет (хотя скорее всего это не так, уж слишком большой разрушительный потенциал накоплен для доллара за последние 15 лет).
В-третьих, необходимо разрабатывать собственный глобальный проект. Россия всю свою историю была проектной страной (сначала для византийско-православного проекта, потом◦— для «красного») и имела свою собственную систему ценностей. Сейчас нам пытаются привить систему ценностей чужую, и мы отчаянно сопротивляемся (пока). Откровения американско-латвийской президентши взялись не с потолка◦— если мы (устами наших либералов) говорим о том, что мы стремимся к «западным ценностям», то имеется в виду не только экономика, но и все ценности вообще. А они уже давно, в рамках демократических процедур, признали, что во Второй мировой войне победили США, ну а далее можно послушать современных западных лидеров Прибалтийских стран, мы с СИ. Гавриленковым подробно про это написали в предыдущем номере журнала.
Нам нужна собственная система ценностей, в рамках которой мы можем искать себе союзников не среди государств (которые уже давно сидят «на игле» западных денег), а среди людей. И если они с нашими ценностями начнут соглашаться, то есть все возможности повернуть вспять процесс «отрывания» от России потенциальных союзников. И такие, прямо скажем, унизительные для России истории, как на Украине и в Молдавии, больше повторяться не будут.
Бьют всегда слабых. А сильные не повторяют тупо чужую позицию, а имеют собственную. И пора России наконец такую позицию начать формулировать.
ВОЗВРАЩЕНИЕ «КРАСНОГО» ПРОЕКТА?Михаил ХАЗИН
То, что мир стоит на пороге кризиса, в общем, понятно уже всем. Однако, как это всегда и бывает на переломе исторических тенденций, определяющим здесь являются не материальные, экономические факторы, а скорее идеологические. И по этой причине для описания направлений, в которых будет развиваться мир, целесообразно посмотреть в ретроспективе картину идеологических битв последних столетий для того, чтобы было легче оторваться от текучки и посмотреть на ситуацию со стороны.