Черная лавина в один миг захлестнула армию водолеев, охватила с флангов. В тыл ударила вырвавшаяся слева и справа конница. Люди бросились врассыпную, нескольким группкам удалось вырваться из окружения, но их почти тотчас догнали и перебили почти всех. Кольцо замкнулось и стало неумолимо сжиматься.
Сардар застонал, испытывая почти физическую боль.
Все закончилось в течение получаса. Быстрей, чем на учениях, быстрей чем в страшном сне.
Покончив с основным войском водолеев, армия врага вдруг устремилась к роще, будто тот, кто руководил ею, точно знал о засаде. Еще несколько минут, — понял Сардар, — и они будут здесь, под этими деревьями, уничтожать оставшихся.
— Тикаем! — крикнул он дозорному и быстро, как только мог, устремился вниз. Разведчик вздрогнул от окрика. Парализованный зрелищем разгрома, он наверное так и остался бы там, на верхушке дерева, не в силах пошевелиться.
Ветка, еще ветка, еще одна… Добраться до земли, и к реке. Кого-кого, а водолея река спасет, укроет, не выдаст врагам. Вниз, вниз, вниз!
Когда до земли оставалось совсем ничего, Сардар понял, что дело совсем плохо. Роща уже полнилась звуками смерти. Звон оружия, пунктирный посвист стрел, топот бегущих, вскрики, хрипы, мольбы о пощаде. И на фоне этого, жутким аккомпанементом, от которого темнело в глазах и сводило судорогой нутро, — боевой клич нападавших: резкий, высокий, на пределе слышимости, совершенно нечеловеческий визг. Раскаленной иглой вонзаясь в мозг, он подавлял всякую волю к сопротивлению, оставляя одно единственное желание: удрать, спрятаться, сию же секунду оказаться где угодно, хоть на плахе, лишь бы подальше от этого кошмара…
Едва ноги коснулись мягкой лесной подстилки, Сардар заметался между деревьями, как вспугнутый заяц. Из панического забытья его вывели раздавшийся совсем неподалеку шум схватки. Звенели клинки, в пять или шесть глоток гомонили люди, и над всем этим взметывался могучий рык, до боли знакомый:
— А-а-а, падаль! Кишки выпущу, кривоногие! В Тень! В Тень! В Тень!
Сардар бросился на звук, и через несколько мгновений оказался на краю полянки, на которой разворачивалось кровавое действо.
Громила Бенир, окруженный четырьмя противниками, походил на матерого лесного волка, отбивающегося от псов. Вопреки своим габаритам цирковой силач кружил по пятачку с грацией виртуозного танцора. Раскачивался, нырял, увертывался от выпадов, сам наносил внезапные удары и с меча его слетали алые брызги. Алым было и его покрытое ранами тело.
Обитающие в Тени Зодиака духи уже получили от Бенира изрядную жертву: на земле распростерлись трупы двух врагов. Но несмотря на потери, оставшиеся (три жителя Земли раков и один Нерожденный) продолжали наседать. Сомкнув щиты, они пытались взять противника в «клещи». Судя по щепкам, разметанным по поляне, Бенир уже давно остался без щита, и теперь, несмотря на всю его силу и ловкость, циркачу приходилось очень туго. Еще несколько минут, и…
Обнажив меч, Сардар бросился вперед. Не будучи воином, он и не собирался вести себя как истинный воин. Перед ним были четыре чужака, четыре недочеловека, виновных уже самим фактом своего рождения не в той Земле, и не под той звездой. И эти нелюди нападали на водолея; хуже того, они подняли оружие на его, Сардара, друга!
В несколько прыжков преодолев расстояние, отделявшее его от врагов, Сардар оказался за спиной Нерожденного. Циркачом овладело странное чувство. Будто со стороны он наблюдал, как чья-то рука, так похожая на его собственную, вонзает в правый бок противника короткий бронзовый меч. Как медленно и неотвратимо красное лезвие входит в чужую плоть, а из раны навстречу этому движению вырывается багряная волна, как алые брызги окропляют, уродуют гипсовую белизну Сардарова кулака, стискивающего рукоять.
Непосвященный дернулся, охнул, и стал оседать. Удар оказался неудачным, лезвие застряло между ребрами, и через секунду Сардар оказался безоружен. Повезло еще, что в пылу битвы его заметили не сразу. Когда ближайший из раков обернулся, Сардар уже выхватывал меч из руки поверженного.
Рак сделал выпад, Сардар увернулся. Еще удар — удалось отбить. Снова удар — и лишь вовремя сделанный шаг назад сохранил голову на плечах Сардара. Выставив вперед щит, рак двинулся на противника. Еще удар, потом еще, и еще, и еще… В том, как рак нападал, чувствовалась выучка бойца. В считанные секунды Сардар из воина превратился в жалкого циркача, обязанного жизнью лишь своей кошачьей ловкости. Кружа по поляне, неловко отбивая выпады, он с отчаянной надеждой смотрел на того, кого еще так недавно тщился спасти.
К счастью, Бенир мгновенно оценил обстановку. Хитро извернувшись, он попытался достать мечом одного из двух оставшихся раков. Удар пришелся в край щита, но был столь силен, что противник покачнулся. Бенир сделал шаг, скользнул в сторону, обходя врага, и тотчас едва не пропустил удар от второго из нападавших.
«Не отвлекайся! Не надо помогать!» — хотел крикнуть Сардар, но из глотки его вырвался лишь короткий хрип.
Очередной удар оставил на его бедре длинный алый след. Сардар припал на ногу, нырнул, уворачиваясь от вжикнувшего над головой лезвия. Перекатился на бок, спасаясь от нового выпада.
— Жидкая обезьяна! — выругался рак. — Я тебя достану…
— Краснорожая харя, — уязвил Сардар обидной кличкой, с незапамятных времен приставшей к ракам. — Иди в Тень, пожиратель тухлятины.
Лезвие противника молнией рассекло воздух, но в последний миг Сардар ухитрился отбить удар. Новый удар — шаг назад. Еще замах…
В эту секунду над поляной взмыл отчаянный, полный страдания вопль. Уйдя от очередной атаки, Сардар бросил мимолетный взгляд туда где сражался Бенир. Душа еще одного его противника отправилась в Тень Зодиака, но и сам гигант был изранен, и с трудом отбивался от последнего наседавшего врага.
Короткий взгляд в сторону едва не стоил Сардару жизни. Улучив момент, рак сделал выпад, вложив в него всю мощь своего тела. Сардар изогнулся, уходя от разящего лезвия, и в свою очередь попытался поразить врага — тот слишком понадеялся на внезапность своего удара. Рак сделал движение щитом, но было поздно: острие сардарова меча вдруг превратило его горло в пульсирующий алый фонтан.
Бениру тем временем приходилось совсем туго. Истекая кровью, он едва держался на ногах, с трудом отбиваясь от атак последнего рака. Тело врага еще не успело рухнуть на землю, а Сардар уже устремился на помощь другу. Несколько огромных прыжков, и…
Он опоздал всего на мгновенье. Он видел, как рак взмахивает своим круглым щитом, и как Бенир, измотанный, израненный Бенир, пропускает этот удар. Как его друг, оглушенный, падает навзничь, а противник делает шаг и заносит меч, чтобы его добить. Будто со стороны наблюдал Сардар, как на бегу его правая нога запинается о труп Нерожденного, как катится он кубарем по траве, а предназначенный Бениру клинок пронзает грудь своей жертвы… Как, остановив наконец паденье, он, Сардар, перехватывает свой меч за лезвие и будто копье швыряет в спину врага… И как, отшвырнув труп рака, склоняется над Бениром и обнаруживает, что тот больше не дышит…
Потом было бесконечно долгое бегство, бегство крысы, преследуемой неуемными псами.
Крался ночами, пробираясь к не занятым еще, по слухам, Землям скорпионов и тельцов, днем отсыпался, прячась в кронах деревьев, на островках среди болот или в зарослях у речных берегов.
Когда добрался до стыка границ Земель скорпионов и тельцов, в ущелье, ведшем к Земле скорпионов, вовсю готовились к обороне. Сардар отчетливо запомнил то утро. Сочтя, что враг остался далеко позади, он впервые решил отоспаться ночью, и двинуться в путь, когда рассветет.
Решил, сделал, и едва не попал в передрягу. Выбравшись из кустов, в которых ночевал, угодил прямо под копыта конного разъезда. Мгновение — и вооруженные всадники окружили его, на клинках кровавыми бликами заиграло рассветное солнце.
— Беженцы, беженцы, беженцы, будь они прокляты! — заворчал один из всадников, судя по выговору, телец. Его лицо, изуродованное глубоким косым шрамом, не внушало надежд на удачный исход встречи. — Не вздумай сунуться через границу, малец. Кишки выпущу.
— Ты не с той ноги встал, Лоот, — миролюбиво произнес другой. Подняв глаза, Сардар увидел грузного всадника с крупной бритой головой, с татуировкой скорпиона на лбу.
— Не обращай на него внимания, парнишка, — сказал скорпион. — Он всегда не в духе по утрам.
— А ты у нас добренький, Рикатс, — скривился телец. — Да почему и не быть добреньким, если вся шваль бежит к нам, а не к вам! Вот кто он? Откуда? Что ему здесь надо?
— Кто он, ты и сам видишь… — хмыкнул скорпион. — Боги, за эти дни я насиделся в седле на три жизни вперед. Такое ощущение, что с задницы срезали кожу.
С этими словами он спешился и, подойдя к Сардару вплотную, потребовал:
— Кто ты, и что здесь делаешь?
— Я Сардар, циркач, — назвался юноша. — Был в ополчении Иридианы. После разгрома решил пробираться в свободные Земли.
— Он решил пробираться, — буркнул Лоот. — А что тебе в Земле водолеев не жилось? Глаз — скотина, но, говорят, на занятых им Землях простым людям живется не так уж скверно. Или, — телец осклабился, — душа не принимает разбойничьего царя?
— Душа не принимает то, что он творит, — буркнул Сардар себе под нос. — То, как он воюет. Человеку не дано так воевать…
И тотчас почувствовал на плече железную хватку того, кого звали Рикатс. Скорпион наклонился к самому уху юноши и сказал чуть слышно:
— Об этом помалкивай!
И выпрямившись, возгласил так, чтобы слышали все:
— Допрошу-ка я парня. Может, расскажет что-нибудь новенькое.
— Что он может рассказать! — фыркнул Лоот. — Посмотри на него. Был погонщиком ослов в обозе, едва запахло жареным — драпанул.
Сардар вскинулся, чтобы ответить мерзавцу, но Рикатс, снова сжав пальцы, заставил промолчать.
— Я дотошен, Лоот, — сказал скорпион. — Истина — как золото, надо очень постараться, чтобы добыть хоть крупинку.