— Все передохли, — отдышавшись, сказал Сардар. — Хвала богам, все передохли. Может… может и не надо теперь спасать ту девчонку. Обойдется старичина, будь он проклят!
— Какая девчонка? Какой старичина? — промолвила Кайя, и Сардар вдруг уловил в ее голосе тревожные нотки. С чего бы?
— Местный жрец… — медленно, тщательно подбирая слова, ответил юноша. Он проклинал себя за то, что вообще заговорил об этом мерзавце-тельце. Забыл, в чьей находится Земле. — Старый жрец. Он… просил позаботиться о своей дочери. Его… ранили, и перед смертью…
— Ранили?! Перед смертью?!! — Кайя вскрикнула так громко, что Сардар отшатнулся. — Где! Где он?!!
— Т-там, — пробормотал водолей, махнув рукой в сторону Цитадели. — Там. А п-почему…
Он не закончил фразы. От промелькнувшей догадки перехватило дыханье, потемнело в глазах. Проклятье! Сволочной старикашка достал его и оттуда, из Тени!
— Почему ты спрашиваешь? — смог он выговорить наконец, моля богов, чтобы страшная догадка оказалось ошибкой, бредом воспаленного измученного сознанья.
— Как его зовут? — неживым голосом спросила Кайя.
— Яссен, — голос Сардара дрожал.
Услышав имя, девушка закрыла лицо ладонями.
— Его звали Яссен, — продолжал водолей, и по мере того как догадка превращалась в уверенность, голос его обретал твердость, становился сухим, злым. Он не смотрел на девушку, не мог смотреть. Она обманывала его. Кайя? Ха! Дочь старого выродка, такая же лживая, как папаша. — Жрец Тельца Яссен. Перед смертью просил спасти свою дочь по имени Найана. Девчонка потерялась посреди резни… Но теперь, я вижу, нашлась. Что скажешь… КАЙЯ?
Выплюнув это последнее слово, Сардар наконец смог посмотреть на нее, и на душе стало совсем скверно. Кого и в чем он пытается уличить? Чего можно ждать от девушки, решившейся встречаться с инородцем? От дочери жреца, да сгниет он непогребенным!
— …Как он умер?.. — ее слова не сразу дошли до сознанья.
— Он? — Сардар тряхнул головой, пытаясь сосредоточиться. Нужно было что-то сказать. Правду? К демонам правду! Не сейчас. Ей и так досталось сегодня.
— На него… на него напал одержимец. Смертельно ранил. Он был еще жив, когда я подошел. Был жив…
— Был жив… — эхом отозвалась Найана. — Ты… Ты можешь отвести меня к нему?
Сардар прикрыл глаза. Сквозь набатный грохот сердца он вдруг расслышал шум битвы, доносившийся из-за стены.
Глава тридцать четвертая
Восточная граница Земли тельцов, город Арисса. Второй день Арисской ярмарки.
— Лучники! — заорал Лоот. — Стрельцы, будьте вы прокляты!
Они отозвались не сразу. В полусотне шагов вспыхнула еще одна заварушка, там бесновался командир стрелецкой дюжины, и соплеменники бросились его усмирять.
Бетем приближался. До него оставалось четыре ряда телохранителей. Лучшие бойцы ничего не могли противопоставить бешеному натиску лучшего из лучших. Три… Лучшего из лучших, в которого вселился демон. Ухватив покрепче меч, выставив перед собой щит, Лоот принял боевую стойку. Два… Щит одного из телохранителей разлетелся в щепки. Парень вскрикнул, теряя равновесие. Бетем нанес разящий удар, и бедолага рухнул. Проклятый Бетем, он был неудержим, но… Великие боги, но он и сам уже еле держался на ногах! Он подобрался уже так близко, что Лоот видел каждую рану на теле бывшего соратника. Изодранная в клочья кольчуга, кожа, кровавыми ремнями сползающая с рук, обнажившиеся мышцы, лицо… святая зелень, у него не осталось лица! Комок рубленого мяса, в который чья-то злая рука вдавила глаза — вот что было на плечах Бетема. Не знай генерал, в чем дело, пожалуй, задал бы стрекача, решив, что перед ним мертвец, восставший из Тени. Но нет, этот был жив, и…
Взгляд Лоота встретился со взглядом Бетема, и генерал отшатнулся, будто заглянул в самый жуткий омут Тени. Скоро… недолго… сейчас Тень поглотит и его самого. Смерть на расстоянии нескольких ударов…
Лоот так и не понял, что его спасло. Картинка смешалась, несколько событий, случившихся одновременно, перепутались, и внимание не смогло удержать нить. Краем глаза генерал вдруг заметил движение у городской стены. Невольно повернув голову, Лоот с удивлением обнаружил, что створка ворот медленно отворяется, открывая взору внутренности Ариссы. Через мгновение несколько солдат бросились к воротам, открывая их все шире и шире. А потом Лоот услышал тихий звук — не то вздох, не то стон — и понял, что Бетем больше не представляет опасности.
Хвала богам, путь в город был открыт!
Около полудня Рикатс въехал в Ариссу через распахнутые настежь боковые ворота.
Позади остался изматывающий опасный путь в столицу и обратно, путь, на который обычные люди в обычные времена тратят по двое суток в один конец, Рикатс же уложился в сутки в оба конца. Позади осталась встреча в ущелье с тремя дюжинами дезертиров, в совершеннейшей панике драпавших из города; меч в ножнах, забрызганных свежей кровью, был тревожным напоминанием о ней.
Много чего еще осталось позади. Карьера и весь образ жизни, которую Рикатс вел в последние годы. Гонка в Сквамаду и обратно, похищение кинжала Борго у самого Сына Скорпиона — этот подвиг, достойный богов, перечеркнул тот давнишний, еще более великий подвиг, перечеркнул все, что даровало Зеркало вору Бурдюку, чудом превращенному в почтенного Рикатса.
Рикатс… Пора забыть это имя. Скоро его звуки перестанут слетать с чьих бы то ни было уст, ибо его хозяин, вполне возможно, последний день топчет эту землю. Либо молодчики Глаза прикончат его в бою, либо, после боя, то же самое сделают убийцы, посланные Сыном Скорпиона, этим бесноватым замухрышкой, который скорее позволит всему миру провалиться в Тень, чем добровольно расстанется хотя бы с одной из своих любимых игрушек.
Порыв ветра, качнувший створку ворот, заставил ее скрипнуть, и звук вывел Рикатса из состояния мрачной задумчивости. Проклятье! С чего вдруг начал жалеть себя, стареет что ли?!
Город встретил пятнами крови на мостовой, растерзанными трупами, отдаленным шумом битвы, доносившимся со стороны кварталов, примыкавших к главным воротам. Пришпорив шатающуюся от усталости лошадь, Рикатс попытался заставить ее двигаться в том направлении. Однако несчастное животное, лишившееся последних сил, поднимаясь на холм, не сдвинулось с места.
— Уговорила, пройдусь, — буркнул Рикатс, спешиваясь. По левому бедру хлопнули ножны с кинжалом мастера Борго, и это прикосновение вдруг придало сил. Будто легендарное оружие шепнуло на ухо что-то ободряющее.
Свернув направо, Рикатс двинулся вдоль городской стены. Наверное, можно было срезать путь, найдя подходящую улицу, но он не знал города. Следуя изгибу стены, дорожка повернула влево, и тут Рикатс едва не налетел на группу солдат, о чем-то ожесточенно споривших. Не больше дюжины, но шум стоял такой, будто собралась целая сотня.
Трое держали какого-то бедолагу: двое, выкрутив руки за спиной, поставили на колени; третий, запустив пятерню в длинные черные кудри бедолаги, оттягивал голову назад, обнажая тощую кадыкастую шею; еще один примеривал к шее острие кинжала. Остальные же, разделившись на две партии — одни пытались помешать убийцам, вторые поощряли убийц — готовы были броситься друг на друга с оружием.
Вглядевшись в лицо пленника, Рикатс вдруг с удивлением узнал в нем Вагафа, одного из младших командиров скорпионов, а в остальных — его подчиненных.
— Вы что творите, недоноски! — рявкнул он, протолкавшись к Вагафу и сбив с ног типа с кинжалом. — В Тень захотели?! А ну…
Ему не дали договорить: сверкнул клинок, один из «партии убийц» бросился в атаку. Качнувшись в сторону, Рикатс подставил ногу, незадачливый боец растянулся в пыли. Короткий взмах мечом, удар. Тело забилось в агонии.
Рикатс повернулся к остальным.
— Еще желающие есть?!!
— Генерал Р-рикатс… — всхлипнул Вагаф.
Эти слова подействовали на остальных как удар хлыста. Признав Рикатса, они вдруг как будто поняли всю кошмарную нелепость происходящего. Трое спрятали руки за спины, пытаясь убрать с глаз начальства оружие. Один не удержал, звон бронзы о мостовую заставил всех вздрогнуть.
— Командир Вагаф!!! — заорал Рикатс. — Что происходит?!
Прежде чем ответить, Вагаф поднялся на ноги. Колени дрожали, один из заламывавших руки, с круглыми от ужаса глазами, кинулся поддержать под локоть, но Вагаф отшатнулся и со всей силы пнул его в пах. Издав горловой звук, солдат скорчился на земле.
— Дезертиры, генерал, — проговорил Вагаф, повернувшись, наконец, к Рикатсу. — Пытался остановить, и вот…
— Сучьи дети… — голос Рикатса сделался стальным и безжалостным. — Сегодня будет бой, и если кто-то из вас не сдохнет геройской смертью в первых рядах… Марш назад!!!
Сшибаясь, дезертиры подхватили корчащегося на земле собрата, и стремглав бросились вдоль стены к главным воротам. Рикатс удержал за рукав устремившегося, было, за ними командира.
— Ты-то куда? Пойдешь со мной, расскажешь, что тут творится.
Вагаф оказался толковым рассказчиком. Через четверть часа Рикатс имел полное представление о произошедшем.
— Так, говоришь, хоть вы с Лоотом и укрылись в городе, бесноватые никуда не делись?
— Так точно, — Вагаф кивнул. — Мало того, отыскали по подвалам нескольких местных, так они рассказали, что эта дьявольщина творится в городе со вчерашнего дня. Говорят, сутки резали друг друга как безумные. Будто науськивал кто…
— Будто науськивал… — эхом отозвался Рикатс. — Михашир жив?
— Был жив, когда я уходил за этими… — Вагаф махнул в сторону улепетывавших солдат. — Он меня и отправил. По чести сказать, генерал…
Он замялся.
— Говори, не мямли! — с досадой рыкнул Рикатс.
— Сказать по чести, скоро все разбегутся, — пробормотал Вагаф. — Михашир и Лоот еще как-то держат их в узде, но когда творится такое… Отсюда еще не слышно, а подойдем к воротам… дух перехватывает, так смердит паленое мясо. Масло тягают уже за квартал. Каждую секунду только и ждешь, что за спиной свистнет меч, и тебе снесет башку твой собственный брат.