Он щелкнул замком с шифром и открыл несессер.
Вальхар чувствовал себя очень странно. Его бил озноб, он не мог совладать с охватившим его ужасным волнением, в голове шумело. Стантер медленно жевал сосиску, уставившись на собеседника, который одним движением вытащил меч на свет божий. Длина его была каких-то полметра, а ширина равнялась ширине ладони. Лезвие излучало розоватый свет. На рукоятке — изображение дракона Сальга, ниже ее обвивали ветви священного дерева Гнерля, которые доходили почти до эфеса. В основание лезвия был вправлен Гальяль — камень земли Изэль. По всей длине лезвия были видны староцельверские заклинания. На две ширины большого пальца руки от эфеса, на острие, находилась единственная зазубрина, которая возникла тогда, когда Гальд-Молот ударил мечом о камень на Серебряной Горе, забирая ее и прилегающие земли в собственное владение. Это был Аэрскел.
Вальхар открыл подвижную часть стойки и вышел из-за нее. Мужчины были погружены в созерцание меча.
— Будьте добры, — обратился Вальхар, — я услышал, что вас интересует. Меня учили такому древнему письму, когда я был ребенком, так, может быть…
— Пошел прочь! — крикнул Стантер. — Зеленокожая скотина!
— Подождите, — успокоил его второй. — Это в самом деле может пригодиться. Они могут быть очень полезными в исследованиях.
— Не верьте этим свиньям, — буркнул Стантер. — Если бы я не знал, что он не может прикоснуться к любому оружию, то, уверен, он стащил бы его у вас при первой же оказии.
Вальхар медленно протянул руку в направлении меча. Она не дрожала. Она была спокойной, как камень, и удивительно сильной. «Осторожно», — подумал с ненавистью о Стантере. Ненависть была холодной и мощной. Одним быстрым движением он схватил холодную рукоятку и поднял меч двумя руками острием к лицу. Стантер открыл широко глаза, полные безграничного удивления. Вальхар ударил его открытой ладонью в грудь. Стантер полетел со стула, широко раскидывая руки, отбросил спиной столик и ударился в жестяную стену. Упал на пол и больше не шевелился. Второй вскочил на ноги и отпрыгнул назад с лицом бледным, как полотно. Выхватил из-под куртки черный револьвер. Вальхар одним движением запястья ударил его концом лезвия в шею. Револьвер со стуком упал на пол. Человек повалился рядом, хватаясь руками за горло.
Вальхар выпрямился. Впервые за сорок лет. Он вышел из бара и поднял меч вверх. Лезвие сверкнуло сильным красным отблеском.
— Ингарет Ассатур! — крикнул он. И во всех домах, доках, шахтах, барах выпрямились тысячи уборщиков, мусорщиков, камердинеров, шахтеров, докеров и барменов, выпрямились и застыли в напряжении и ненависти, смешанные с удивленными, безоружными, захваченными врасплох людьми.
На противоположной стороне улицы какой-то вахнорец, на коленях собиравший разбросанный на земле лом в тележку, вдруг замер в напряжении, а затем выхватил из кучи выщербленный огромный охотничий нож и посмотрел в сторону квартала, выстроенного для людей. Его ладонь мягко взяла рукоятку и сжала ее уверенно, без малейшей дрожи. Солнце уже зашло. Над Виргенгаардом опускался теплый летний вечер.