которые хотели уезжать, они уехали. Они надеялись на чудо, но чудо не произошло. Надо было реально смотреть на вещи… Немцы были беспощадны ко всем народам, в частности, к еврейскому народу. <…> Наши руководители не такие глупые, как их изображают в средствах массовой информации. Они умнее, чем те, которые сейчас руководят нами. Они мало говорят, но они делом занимаются. А сейчас – много говорят и ничего не делают. Только Советская армия, только наша победоносная Советская армия, Красная армия могла спасти еврейский народ от уничтожения. Я убежден в этом. Если бы не они, немцы бы уничтожили всех евреев, всех. А те евреи, которые сражались за Родину, не напрасно сложили свои головы. В том числе и мой брат, который погиб в расцвете своих сил, ничего не увидел, ничего не успел сделать. Мы, живущие, должны это почувствовать. Вот и все[1351].
История советского тыла дает новые ответы на вопрос Редько: «Кто мог выдержать такое?» Как победа союзников неотделима от вклада СССР, так и действия Советского Союза нельзя оценивать без учета происходившего в тылу. Фронт и тыл развивались в единстве, но практически обратно пропорционально друг другу. Для фронта первые месяцы войны были временем сокрушительных поражений. Красная армия беспорядочно отступала, теряла огромные запасы оружия, целые дивизии попадали в окружение или гибли. Лишь в феврале 1943 года, после победы под Сталинградом, советские войска начали возвращать под свой контроль оставленные территории. Меры, принимаемые в тылу, поначалу, наоборот, оказались куда более эффективными. Государство быстро и успешно выработало основные стратегии военного времени: эвакуацию, карточную систему, перемещение на восток, поддержание здравоохранения, трудовую мобилизацию. Но одновременно с усилением Красной армии, которая после Сталинграда в полной мере проявила себя в бою, население в тылу начало ослабевать. Фронты и тыл развивались в противоположном направлении, причем роль переломного момента для обоих сыграл Сталинград. Для этой решающей битвы рабочим удалось наконец-то обеспечить солдат преимуществом в вооружении, необходимым им для победы. Но кампании по ударной работе и одиннадцатичасовые смены начали сказываться на людях. После Сталинграда армия окрепла, но дефицит продуктов и товаров широкого потребления наряду с трудом начали ослаблять тыл.
В годы войны сталинское государство достигло пика своей мощи, демонстрируя бо́льшую способность контролировать и мобилизовать население, чем любая другая из воюющих стран. За редким исключением все трудоспособные граждане подлежали мобилизации на работу. Рабочие подчинялись военной дисциплине; за опоздание, отсутствие или уход с работы без разрешения их ожидало суровое наказание. Миллионы людей отправили на работу далеко от дома. Эвакуация и восстановление промышленной базы, массовая мобилизация и распределение рабочих, централизация запасов продовольствия и их распределение в условиях голода, предотвращение катастрофы в сфере здравоохранения и восстановление освобожденных территорий – все это потребовало невероятных организационных усилий. Каждое из перечисленных достижений строилось на уже существующих государственных институтах и налаженных процессах, но вместе с тем заставляло создавать новые учреждения, наделенные чрезвычайными полномочиями. Государство эвакуировало миллионы людей, переселяло целые народы, отправляло на большие расстояния многочисленные группы мобилизованных рабочих, задействовало заключенных и ссыльных.
Разумеется, строгая дисциплина и репрессивные меры сыграли свою роль. Однако способность государства предпринимать массовую мобилизацию с невиданным доселе размахом объяснялась не только принуждением. Огромные достижения в тылу были бы невозможны без поддержки подавляющего большинства населения, в особенности рабочих. Центральный государственный аппарат опирался на обширную сеть новых и уже существовавших организаций, дававших возможность местной администрации и обычным людям участвовать в помощи фронту. Принятие решений было сосредоточено в Государственном комитете обороны в ущерб Политбюро и Верховному Совету, но вместе с тем война потребовала беспрецедентного распределения полномочий, ответственности и вовлеченности: ответработникам на местах приходилось принимать трудные решения об эвакуации, ремонтники расчищали сталинградскую пристань, рабочие изобретали способы поддерживать железнодорожное сообщение.
В первую же неделю войны был создан Совет по эвакуации. Одновременно с потерей территорий он принимал эффективные меры, уравновешивая нарастающую панику, грозившую поглотить местных чиновников и обычных людей в прифронтовой полосе. Сначала Совет поставил перед собой задачу эвакуировать прежде всего детей и запасы продовольствия, но с потерей новых территорий акценты сместились. К августу 1941 года государство приняло решение создать новую промышленную базу на востоке, вне досягаемости немецких бомб. Обязанности Совета по эвакуации эволюционировали от необходимости срочно реагировать на угрозу, нависшую над еще не захваченными землями, до разработки полноценного экономического плана восстановления промышленности. Эвакуация, осуществляемая силами наркоматов, советов и местных партийных организаций с учетом опыта планирования и массового производства, впервые введенных в период ускоренной индустриализации 1930‐х годов, имела огромное значение для поставок продовольствия, оборонного производства и жизней миллионов граждан. Заручиться поддержкой рабочих было необходимо. События в Иванове показали, что, когда партийные активисты и директора предприятий ничего не объясняли рабочим, их действия встречали сопротивление. Эвакуацию удалось провести благодаря готовности рабочих трудиться сутками, под бомбежками, среди пожаров и наводнений. Поскольку германская армия шла по Украине с неожиданной быстротой, эвакуацию затруднял в первую очередь недостаток вагонов. После долгой и опасной дороги рабочие заново отстраивали промышленную базу, совмещая самые передовые производственные технологии разных заводов. Эвакуация подготовила почву для второго этапа интенсивного развития промышленности.
Германия оккупировала обширные сельскохозяйственные земли, приносившие больше всего зерна, что ускорило продовольственный кризис, только усугублявшийся по мере отступления Красной армии. Но государство и здесь быстро приняло меры: Наркомат торговли разработал сложную систему распределения продовольствия, закреплявшую за каждой категорией наемных рабочих и городских жителей право на получение определенного количества продуктов. Рядовые граждане согласились с логикой, на которой строилась иерархия этой системы: самые большие нормы полагались работникам оборонной промышленности, а уязвимым группам населения предоставляли дополнительное питание. Женщины массово вышли на работу, магазины закрывались, поэтому рабочие, учащиеся и маленькие дети питались в основном в закрытых столовых, прикрепленных к заводам и учреждениям. Источником большинства потребляемых населением калорий оставались центральные государственные запасы, однако их не хватало, чтобы удовлетворить элементарные биологические потребности. К 1942 году продовольственный кризис обострился до такой степени, что обычные люди и даже рабочие оборонной промышленности начали умирать от голода. Смертность среди категорий с самыми маленькими нормами, особенно заключенных и трудармейцев, достигла катастрофических показателей. Как только ситуация с продовольствием улучшилась, отчасти благодаря помощи, полученной по ленд-лизу, руководители предприятий и сотрудники системы здравоохранения начали выдавать на заводах второе горячее, снабжать дополнительными продуктами наиболее уязвимые группы и переводить больных дистрофией на усиленное питание.
Эвакуация, подобно землетрясению, вызвала волну последствий. Из-за огромного потока беженцев и эвакуированных вдоль маршрутов эвакуации сложилась бедственная с точки зрения здравоохранения ситуация. Сотрудники системы здравоохранения и медики старались предотвратить вспышки эпидемий кори, брюшного и сыпного тифа, унесших множество жизней в дороге и по прибытии. Для восстановления промышленной базы в малонаселенной восточной части страны нужны были трудовые ресурсы. Вскоре государство учредило Комитет по учету и распределению рабочей силы (Комитет), новую организацию, обязанную вести учет трудоспособного неработающего населения в каждой области и республике и направлять людей на предприятия, где требовались рабочие. С помощью военкоматов и ремесленных училищ ему удалось мобилизовать миллионы людей. Когда трудовые резервы городов иссякли, Комитет переключился на сельскую местность, превысив свои изначальные полномочия и отправив миллионы людей работать на предприятиях вдали от дома. Мобилизация была самым быстрым способом решить проблему нехватки рабочей силы на востоке, но руководителям предприятий приходилось кормить мобилизованных рабочих, предоставлять им жилье и заботиться о них, беря на себя функции, обычно выполняемые в семьях женщинами. В ситуации, когда перед предприятиями стояли срочные задачи, а товары широкого потребления и стройматериалы практически отсутствовали, руководство завода нередко могло предоставить разве что неотапливаемые бараки, землянки, плохо обеспеченные продуктами столовые и детские сады. Проверки, неоднократно проводившиеся государственными и партийными организациями, показали, что люди в промышленных городах живут в чудовищных условиях.
К 1944 году трудовая система в тылу оказалась в критическом состоянии. Тысячи рабочих бежали с шахт и заводов, находя работу в другом месте или возвращаясь в родные колхозы. Промышленность и колхозы оспаривали друг у друга рабочих, а местные советы не могли набрать запрашиваемое Комитетом количество людей. Во всех областях недобор – количество невыполненных нарядов – уже превысил число новых. Директорам предприятий проще было отправлять в Комитет все новые и новые запросы, чем попытаться улучшить условия и тем приостановить массовый исход. Система трудовой мобилизации превратилась в существующую ради самой себя машину, бесконечно штампующую наряды, но слабо соотносящуюся с запросами промышленных наркоматов и областных властей. Но, несмотря на растущее количество дезертиров и истощение ресурсов, трудовая мобилизация продолжала поддерживать оборонное производство в восточных промышленных городах и восстановление освобожденных территорий.