Первоначально комитет поставил перед собой ограниченную цель: мобилизовать выпускников вузов, домохозяек, пенсионеров и работников, занятых во второстепенных отраслях, для работы на промышленных предприятиях. Судя по первым шагам, предпринятым руководством комитета, поначалу они надеялись, что этих групп населения наряду со стратегическим перебрасыванием рабочей силы из одной отрасли в другую хватит, чтобы удовлетворить потребности страны[647]. Но уже через полгода от этих надежд не осталось и следа. Комитет переименовали в Комитет по учету и распределению рабочей силы; теперь он должен был вести учет трудоспособного населения каждого села, города, области и республики, регистрировать заявки промышленных наркоматов и ГКО на рабочую силу и вербовать многочисленные группы населения из выбранных областей и республик. Ответственность за проведение мобилизации возложили на местные советы, уполномоченных ГУТР и ранее существовавшие комиссии по оргнабору. Комитет также был наделен правом переводить рабочих из одной отрасли в другую, выпускать обязательные для промышленных наркоматов инструкции, а позднее и записывать молодежь в ремесленные училища. Чтобы подсчитать количество трудоспособных неработающих в каждой области и городе, Комитет создал на местах отдельные бюро, в городах ежемесячно собиравшие сведения в домоуправлениях и в карточных бюро, а в сельской местности – у председателей колхозов и в сельсоветах[648]. К середине 1944 года Комитет выстроил мощную организационную пирамиду, состоящую из 148 бюро в республиках и областях и 279 – в городах и городских районах[649].
Таблица 7. Мобилизация гражданского населения на постоянную работу в промышленности, строительстве и транспортной сфере. Июль 1941 года – декабрь 1945 года (тысячи)
Источник: На основе таблицы, приведенной в книге: Романов Р. Е. Советское государство и рабочие в годы Великой Отечественной войны. Социально-трудовые отношения в сфере занятости // Власть и общество в Сибири в XX веке: Сборник научных статей / Под ред. В. И. Шишкина. Вып. 6. Новосибирск: Параллель; ИИ СО РАН, 2015. С. 214. Таблица Романова основана на данных: ГАРФ. Ф. 9507. Оп. 1. Д. 211. Л. 7; ГАРФ. Ф. 9517. Оп. 1. Д. 25. Л. 85–86.
Мобилизации подлежало все население, за исключением особо оговоренных категорий. В период с июля 1941 года по декабрь 1944‐го Комитет, ремесленные училища и военкоматы отправили почти восемь миллионов человек на постоянную работу в промышленности, в том числе горнодобывающей, и строительстве (см. Таблицу 7). С января 1942 года по июль 1945‐го они дополнительно мобилизовали на временную работу – заготовку торфа и древесины, сплав леса, рубку дров, транспортировку топлива – 6 751 200 человек, в основном крестьян[650]. Комитет отвечал за мобилизацию 40 % постоянно занятого населения; остальных мобилизовали военкоматы, отправлявшие непригодных к военной службе людей призывного возраста на постоянную работу, и профессиональные училища, присылавшие выпускников школ фабрично-заводского обучения (ФЗО), ремесленных училищ (РУ) и железнодорожных училищ (ЖУ). Если профучилища вербовали молодежь, а военкоматы – главным образом (но не только) мужчин, Комитет занимался всеми группами населения в беспрецедентных как для мирного, так и для военного времени масштабах.
Поиск рабочей силы на ранних этапах
Еще за год до начала войны государство начало поддерживать среди рабочих дисциплину военного образца. Согласно новому закону, принятому 26 июня 1940 года, рабочий день удлинялся, а прогул и смена места работы приравнивались к преступлению[651]. В июне 1941 года, через четыре дня после нападения Германии, Верховный Совет СССР отменил все праздники и дал директорам предприятий право в обязательном порядке продлевать рабочий день максимум на три часа (от этой меры освобождались только подростки до шестнадцати лет, беременные и кормящие женщины)[652]. Одиннадцатичасовой рабочий день и шестидневная рабочая неделя стали нормой. Комитет в срочном порядке начал трудовую мобилизацию, чтобы заменить ушедших на фронт квалифицированных рабочих. Он предписал профучилищам предоставить группы выпускников численностью от 50 до 5000 человек для работы на производстве самолетов, вооружения и боеприпасов, наркоматы обязались обеспечить их общежитиями. В течение всего лета Комитет перенаправлял получаемые им запросы от оборонных предприятий в ГУТР, со своей стороны присылавшее только что завершивших обучение молодых механиков, фрезеровщиков, токарей, шоферов и корабельных плотников. Подростков часто посылали на работу и еще до окончания курса[653].
Однако выпускников ремесленных училищ оказалось недостаточно, чтобы заполнить тысячи вакансий, открывшихся в результате увеличения объемов производства и призыва в армию. Комитет решил пополнить ряды юных выпускников работниками отраслей, объявленных «второстепенными» по сравнению с обороной: сотрудниками административных учреждений и теми, кто занимался ручным трудом. Например, в Москве 2750 работников кустарного производства направили на шарикоподшипниковый завод и на завод «Компрессор», выпускавший легендарные «катюши» – боевые машины реактивной артиллерии[654]. Большинство рабочих по-прежнему жили дома, хотя отдельным группам в преддверии масштабных перемещений пришлось перебраться из пригородов в города. Комитет обладал полномочиями переводить рабочих из одной отрасли в другую или с одного завода на другой[655]. Систематическое усыхание «второстепенных» отраслей в конечном счете сказывалось на всей стране. Пропали ателье и ремонтные мастерские, исчезли мыло, иголки, нитки, обувь, одежда, постельное белье, бумага и многие другие необходимые в повседневной жизни вещи. Только один потребительский сектор не лишился квалифицированных работников. Комитет мобилизовал около ста бондарей из разных областей для работы на пивоваренных и ликеро-водочных заводах – эта отрасль сохранила статус первостепенно значимой[656].
Трудовая мобилизация, как и призыв в армию, носила обязательный характер. Но в первые месяцы войны большинству мобилизованных рабочих не пришлось покидать свои дома. К середине лета 1941 года начала расти потребность в рабочих на отдаленных предприятиях. Наркомату путей сообщения нужны были рабочие, которые бы строили и ремонтировали дороги, железнодорожные пути, помещения складов и станции, пострадавшие от немецких бомбежек или разрушенные ими. За один только день 18 июля 1941 года Комитет утвердил мобилизацию более чем 30 000 человек для работы на железнодорожных объектах вдалеке от их места жительства. Проводя набор в многочисленных российских областях и республиках Центральной Азии, Комитет предписывал советам местного и республиканского уровня набирать неработающих или занятых во второстепенных отраслях[657]. Для строительства военных объектов рабочих также необходимо было отправлять в отдаленные регионы, и Комитет предоставил 11 500 человек из Азербайджана, Москвы, Новосибирска и других мест – каждая группа насчитывала около тысячи человек[658].
Нехватку рабочих рук частично компенсировали пенсионеры, по собственному желанию и даже настоянию вернувшиеся к прежней работе на заводах, и женщины. Руководители поощряли женщин, уже занятых в качестве уборщиц, служащих и вспомогательных работниц, идти на производство. Женщины, стремившиеся помочь фронту, получить специальность и больше зарабатывать, заступали на места, прежде занимаемые квалифицированными работниками-мужчинами. На одном станкостроительном заводе женщины в пылу феминистского энтузиазма летом 1941 года торжественно заявили: «Станки должны работать, и они будут работать, управляемые нами»[659]. Под лозунгом «Каждой девушке – рабочую профессию» государство развернуло массовую кампанию по перемещению женщин с конторской работы на производство. Работницы одного московского завода написали в партком: «Пусть наши воины спокойно идут на фронт. В тылу их заменит армия женщин и девушек, которые возьмут в руки инструмент, станут за станок, сядут за руль автомобиля». Осенью в Архангельской области женщины массово пошли устраиваться на лесозаготовительные заводы. К октябрю 1941 года 45 % всех рабочих в стране составляли женщины[660].
Несмотря на приток полных воодушевления добровольцев, к концу июля трудовые резервы Комитета в городах начали иссякать. 29 июля Москатов отправил Г. И. Зеленко, заместителю председателя ГУТР, служебную записку с просьбой сообщить число трудоспособных эвакуированных и неработающих и оценить потребность каждого завода и стройки в рабочей силе. Местные отделы ГУТР и плановые комиссии должны были собирать данные, еженедельно обновлять их и создать группы по учету трудовых резервов в двадцати двух областях, включая промышленные центры на востоке страны[661]. Отдав такие распоряжения, Москатов сделал заметный шаг к оценке и контролю рабочей силы. В начале сентября Комитет предпринял первую попытку мобилизации сельских жителей. Он набрал более 11 000 колхозников, в основном женщин, в Московской области для работы на оборонных предприятиях. Группу, летом уже временно занятую на добыче торфа для топлива, на зиму перевели на оборонные заводы и стройки. Колхозам было запрещено отзывать своих работников обратно до 1 апреля 1942 года