Ему показалось, будто на голову давит непомерная тяжесть. Яростно уставившись на горы впереди, он зашагал к ним, преисполненный мрачной решимости.
И не щадить никого
1Ученик
Луна заливала пустыню серебристым светом. Низкорослые кусты отбрасывали длинные тени, напоминая сидящих на корточках джиннов. И – ни малейшего ветерка. В воздухе висел тяжелый запах животных и давно не мытых человеческих тел. Всадники остановились, но в ночи не было слышно ни звука – лишь дыхание людей и шорох песка под копытами переступающих с ноги на ногу лошадей.
Мика аль-Рами, прозванный Эль-Мюридом, или Учеником, завершил молитву и отпустил командиров. Его шурин Насеф, которого он наделил титулом Бич Господень, направился в сторону ближайшего горного хребта, за которым лежал Аль-Ремиш – столица пустынного королевства Хаммад-аль-Накир, где стояли Святейшие храмы Мразкима, сердце пустынной религии.
Мика подъехал к лошади, на которой сидела его жена Мерьем:
– Наконец-то настал этот миг. Столько времени спустя… Не могу поверить.
Двенадцать лет он сражался с приспешниками зла. Двенадцать лет он боролся за то, чтобы вновь разжечь веру народа Хаммад-аль-Накира, придав ей иную форму. Раз за разом служители Тени мешали основать Царство Мира, но он настойчиво следовал цели, данной ему Господом. И час торжества был уже близок.
Мерьем сжала его руку:
– Не бойся. С нами Всевышний.
– Я не боюсь, – солгал он, хотя на самом деле его охватил ужас.
Четыре года назад, в Вади-эль-Куфе, роялисты убили две трети его последователей. Они с Насефом чудом остались в живых, в течение нескольких дней прячась в лисьей норе и травясь собственной мочой, чтобы утолить жажду. А сам он в то время сражался с мучительной болью в сломанной руке. Боль, ужас и истощение наложили несмываемый отпечаток на душу. При воспоминании о Вади-эль-Куфе его до сих пор прошибал холодный пот.
– С нами Всевышний, – повторила Мерьем. – Я видела его ангела.
– Правда? – удивленно переспросил он.
Никто другой никогда не видел ангела, который избрал его орудием Господа в борьбе за истину.
– Несколько минут назад он промчался на фоне луны на крылатом коне, точно как ты его описывал.
– Всевышний был с нами и в Эль-Асваде, – сказал Эль-Мюрид, превозмогая горечь.
Всего несколько месяцев назад, во время осады крепости его самого яростного врага Юсифа, валига Эль-Асвада, он стал жертвой шагунского проклятия. Сын валига Гарун наслал на него заклятие, причинявшее боль. И он не мог от него избавиться, поскольку главным догматом его движения являлось полное отречение от любого колдовства.
– Дети тоже его видели, Мика.
Ученик взглянул на отпрысков. Сиди кивнул, как всегда делая вид, будто это его нисколько не впечатлило. Но у дочери, все еще не носившей имени, в глазах вспыхнули восторженные искорки.
– Он там, в небе, отец. Мы не могли ошибиться.
Эль-Мюрид слегка успокоился. Ангел обещал помочь, но он в этом сомневался… Он, сам посланник Всевышнего, – сомневался. Мрачные чувства терзали душу.
– Еще несколько дней, малышка, и ты получишь имя.
Ученик уже побывал в Аль-Ремише много лет назад, когда девочка была еще младенцем. Он намеревался провозгласить Слово Господне во время Священных дней Дишархуна и окрестить дочь в Машад, самый важный Священный день. Приспешники зла, правившие Хаммад-аль-Накиром роялисты, ложно обвинили его в нападении на сына Юсифа, Гаруна, и приговорили к изгнанию. Мерьем поклялась, что ее дочь останется безымянной, пока не сможет получить имя в другой Машад, в освобожденных от ереси Святейших храмах Мразкима.
До Дишархуна оставалось несколько дней.
– Спасибо, папа. Кажется, дядя Насеф возвращается.
– Да.
Насеф развернул коня рядом с Эль-Мюридом. Они были вместе с самого начала. Мерьем и Насеф стали первыми обращенными в его веру – хотя Насефом, похоже, двигало скорее тщеславие, чем преданность мечте.
– Их там полно, – сказал Насеф.
– Мы этого ожидали. Скоро Дишархун. Слышал что-нибудь от шпионов?
Бич Господень вполне заслужил свой титул. Тактика его была самой передовой, в бою его ярость не знала себе равных, и у него имелись шпионы в самом Королевском шатре.
– Угу. – Насеф развернул пергаментную карту. – Мы здесь, на восточном краю. – Столица стояла в центре большой котловины. – Люди короля Абуда разбили лагерь без особого порядка. Они ничего не подозревают. Вся знать собралась в Королевском дворе. Наши шпионы атакуют одновременно с нами. Змея должна лишиться головы в первые же минуты сражения.
Ученик прищурился, глядя при свете луны на карту:
– А эти твои пометки? Что там?
– На дальней стороне – лагерь Хоквинда. – (Ученик вздрогнул – наемник Хоквинд командовал силами противника в Вади-эль-Куфе, и имя его вызывало патологический ужас.) – Возле Королевского двора – лагерь Юсифа. Думаю, оба заслуживают особого внимания.
– Воистину. Поймай мне Юсифова щенка. Хочу, чтобы он снял с меня заклятие.
– Обязательно, повелитель. Я отправлю в лагерь валига целый отряд. Никто не сбежит.
– Мерьем говорит, будто видела моего ангела. Дети тоже. Сегодня он с нами, Насеф.
Бич Господень неуверенно взглянул на него. Ученик подозревал, что вера его существует лишь на словах.
– В таком случае мы никак не можем потерпеть неудачу. – Насеф на мгновение сжал его плечо. – Скоро, Мика. Скоро.
– Тогда иди. Начинай.
– Я пришлю гонца, когда мы захватим Храмы.
Звуки сражения отражались от стен котловины, и их не было слышно снаружи – голоса ночных птиц и то казались громче. Чтобы что-то услышать, требовалось подойти к краю, где сейчас стоял Эль-Мюрид, глядя на мягко светящийся амулет на левом запястье, который много лет назад дал ему ангел. С его помощью он мог вызвать молнию с безоблачного неба. Теперь он думал о том, потребуется ли применить силу амулета, чтобы помочь Насефу.
С того места, где он стоял, мало что было видно – лишь свет нескольких костров нарушали густую темноту внизу.
– Как думаешь, у них все в порядке? – спросил он Мерьем. – Скорее бы Насеф прислал гонца. – Ему было страшно – он слишком многое поставил на единственный бросок костей. Враг был намного сильнее. – Может, мне самому пойти туда?
– Насеф слишком занят, чтобы впустую тратить людей ради того, чтобы нас обнадежить. – Мерьем посмотрела на небо.
Войну ей уже доводилось видеть, и часто, но ангела мужа – никогда. До сегодняшней ночи она даже не до конца в него верила.
Ученик все больше не находил себе места, уверенный, что сражение складывается не в его пользу. Каждый раз, когда он ехал в одном строю с воинами, что-то шло не так. Вернее, не каждый раз – давно, когда его дочь была еще младенцем, они с Насефом захватили Себиль-эль-Селиб, во время такой же ночной атаки. Себиль-эль-Селиб считался важнейшим религиозным центром за пределами Аль-Ремиша. Из этой победы выросло все, что за ней последовало.
– Успокойся, – сказала Мерьем. – Ты все равно ничего не можешь сделать, только зря расстраиваешься.
Она повела его назад через ряды одетых в белое телохранителей-Непобедимых к скоплению валунов, где ждали слуги. Некоторые спали.
Как смели они спать? В любое мгновение, возможно, придется бежать… Он насмешливо фыркнул. Они спали, потому что знали: если бы ход сражения повернулся в пользу врага, им пришлось бы бежать уже давно.
Эль-Мюрид, Мерьем и Сиди спешились. Его дочь поехала проверить заставы.
– В ее жилах течет кровь эль-хабибов, – сказал он Мерьем. – Ей всего двенадцать, но она уже похожа на маленького Насефа.
Мерьем устроилась на тюфяке, который положил для нее слуга.
– Сядь со мной. Отдохни. Сиди, будь так добр, узнай, приготовила ли Альтафа лимонад. – Мерьем прижалась к мужу. – Прохладно сегодня.
Он улыбнулся, постепенно успокаиваясь:
– Что бы я без тебя делал… Смотри, котловина начинает светиться. – Он попытался встать, но Мерьем снова его усадила:
– Расслабься. Ты все равно сейчас ничему не поможешь. Как ты себя чувствуешь?
– В смысле?
– Болит что-нибудь?
– Не особо. Так, немного.
– Хорошо. Меня беспокоит, что Эсмат дает тебе снадобье.
Если что ему и не нравилось в Мерьем, так это ее постоянное ворчание в адрес врача. Но на этот раз он не стал обращать на него внимания.
– Поцелуй меня.
– Здесь? Люди увидят.
– Я Ученик. Я могу делать, что захочу, – усмехнулся он.
– Ах ты, зверюга. – Она поцеловала его и чихнула. – Ну и борода у тебя. Интересно, где застрял Сиди?
– Наверное, ждет, пока приготовят лимонад.
– Альтафа – ленивая шлюха. Пойду посмотрю.
Эль-Мюрид откинулся на тюфяк:
– Не задерживайся.
Он закрыл глаза и, к своему удивлению, не заметил, как заснул.
Его разбудили крики. Где? Как долго он спал? Сияние из котловины стало ярче… Слышались полные ужаса вопли. На фоне сияния виднелись силуэты атакующих всадников с мечами в руках, похожие на демонов из адского пекла.
Шатаясь, он поднялся, борясь со сном и пытаясь вспомнить, где оставил меч.
– Мерьем! Сиди! Где вы?
Врагов было человек пятьдесят, и все они мчались к нему. Даже Непобедимые не могли их остановить, и его слуги уже падали под ударами мечей.
Его охватил старый, хорошо знакомый ужас. Он не мог думать ни о чем, кроме бегства. Но бежать было некуда, так же как и после Вади-эль-Куфа, – от всадника не убежишь. Нужно было где-то спрятаться.
К нему с плачем бросился мальчик.
– Сиди! – заорал он, позабыв о страхе.
К мальчику резко свернул какой-то всадник. Сбоку возникла еще одна лошадь.
– Девочка! Да ты с ума сошла, – выдохнул Эль-Мюрид, глядя, как дочь преграждает путь вражескому всаднику.
На мгновение они замерли друг напротив друга, а Сиди метнулся в сторону камней.
– Мерьем! – (Его жена бежала сквозь гущу сражения следом за Сиди. Всадник скользнул мимо девочки и взмахнул мечом. Вскрикнув, Мерьем споткнулась и упала, а затем поползла к камням.) – Нет! – Не имея под рукой лучшего оружия, Эль-Мюрид швырнул камень, но промахнулся. Всадник, атаковавший Мерьем, взглянул в его сторону. – Гарун бин Юсиф! – Он выругался. – Хотя – кто же еще?