– Впереди люди, – сказал Браги. Гарун вопросительно поднял бровь. – Не чувствуешь запах дыма?
– Нет. Но я тебе верю.
Браги дважды обходил стороной горные деревушки, не доверяя местным жителям, но само их присутствие внушало оптимизм. Вряд ли до цивилизации оставалось далеко.
– Пойду разведаю.
– Ладно.
Они были совсем близко – но к чему? Решив, что Бич Господень окончательно сдался, они уже не столь спешили, но Гарун все равно чувствовал себя слишком усталым и подавленным, чтобы строить планы на будущее.
Убежать от Насефа. Перебраться через горы. Первое свершилось, а второе близилось к завершению. Смутно, словно в тумане: превратить идеалы роялистов в оружие, которое уничтожит Ученика и его бандитов-командиров. Но подробностей он не придумал, и никакого плана у него не имелось. У него возникло искушение последовать за Рагнарсоном, когда тот возвратится к собратьям-наемникам.
Браги наверняка чувствовал, что бегство подходит к концу. Он постоянно говорил о том, как вернется в отряд, к брату, или, по крайней мере, в штаб-квартиру Гильдии в Высоком Утесе, где наверняка знают, что случилось с отрядами Хоквинда.
Гаруну хотелось быть королем еще меньше, чем Браги – солдатом. Может, в самом деле стать наемником? Вести жизнь, очерченную четкими правилами, и знать свое место?
– Глупо, – прошептал он.
Судьба предназначила ему определенную роль, и он не мог отвергнуть ее лишь потому, что та ему не нравилась.
Вернулся Рагнарсон.
– Там около двадцати ваших. Такие же потрепанные, как и мы. Не смог понять, дружественно они настроены или нет. Сходи лучше сам взгляни.
– Угу.
Вряд ли это были враги: у сторонников Эль-Мюрида не было причин пересекать горы. Он двинулся вперед, прислушиваясь.
Это были роялисты. И они, так же как Гарун с Рагнарсоном, не имели понятия, где находятся. Но они знали, что неподалеку – лагеря беженцев, которые финансировали валиг Эль-Асвада и его друзья по предложению Мегелина Радетика, когда стало ясно, что Ученик представляет серьезную угрозу.
– Это друзья, – вернувшись, сообщил Браги Гарун. – Нам стоит объединить силы. – (Северянин с сомнением посмотрел на него.) – Нам больше не придется беспокоиться из-за местных.
– Возможно. Но после того, что мне пришлось пережить, я никому больше не доверяю.
– Я с ними поговорю.
– Но…
– Я пошел.
– Эй, – сказал Гарун. – Это же командир моего отца. Белул! Эй! – Он помахал мужчине с топором.
Они провели в лагере уже полчаса. Двое мальчиков свалились без чувств, и о них тут же забыли. Гарун бесцельно бродил вокруг, не в силах поверить, что все-таки добрался, и пытаясь найти кого-то знакомого. Рагнарсон следовал за ним, бдительно приглядываясь к каждому.
Человек по имени Белул отложил топор и уставился на Гаруна. Лицо его расцвело.
– Слава Всевышнему!
Гарун бросился к нему в объятия:
– Я думал, все погибли.
– Почти. Я боялся, что и ты погиб. Но я верил в учителя и оказался прав – ты здесь.
– Мегелин так и не добрался, – помрачнев, сказал Гарун. – Он умер от ран. Помнишь Браги Рагнарсона? Солдата Хоквинда? Который спас мне жизнь на соленом озере, а потом во время осады Эль-Асвада? Так вот, в Аль-Ремише он опять меня спас. Он отстал от своих. – Гарун никак не мог остановиться. – Браги, это Белул. Он служил в гарнизоне Себиль-эль-Селиба, когда их атаковал Эль-Мюрид несколько лет назад.
– Я помню, что видел его в Эль-Асваде.
– Он единственный, кто остался тогда жив. Он вступил в войско моего отца и стал лучшим его командиром.
– Как мне добраться отсюда до Высокого Утеса? – спросил Браги. – Немного отдохну и…
Но его никто не слышал.
– Все сюда! Все сюда! – крикнул Белул. – Король! Слава королю!
– Прошу тебя, не надо, – умоляюще проговорил Гарун. – Мы заблудились в горах, и я думал, никогда не доберемся.
Белул продолжал кричать. Вокруг собирались люди, но без особого энтузиазма. Усталое лицо каждого омрачала печать страха и отчаяния.
– Кто еще смог добраться, Белул?
– Слишком рано что-то говорить. Я сам тут недолго. Где учитель?
Гарун нахмурился – тот, похоже, его не слушал.
– Он не дожил. Все погибли, кроме пары ребятишек. Нас преследовал сам Бич Господень. Нам потребовался месяц, чтобы от него оторваться.
– Жаль. Совет старика нам бы пригодился.
– Знаю. Не слишком равноценный обмен – Мегелин на корону. Он спас меня ради того, чтобы я стал королем. Но королем чего? Не так уж и многого. Я самый бедный из всех когда-либо живших монархов.
– Вовсе нет. Скажите ему, – обратился Белул к беженцам.
Некоторые кивнули. Некоторые покачали головой. Все зависело от того, с кем они соглашались.
– Сторонники твоего отца основали десятки лагерей, господин. У тебя будет народ и армия.
– Армия? Ты не устал сражаться, Белул?
– Эль-Мюрид все еще жив. – Для Белула этого было вполне достаточно. Пока жил Эль-Мюрид, Себиль-эль-Селиб и его семья оставались неотомщенными. Он воевал уже двенадцать лет и собирался продолжать, пока жив Ученик. – Я сообщу в другие лагеря. Посмотрим, что будет в нашем распоряжении, прежде чем строить планы.
– Если пошлешь гонцов на запад, – сказал Браги, – позволь мне отправиться с ними. Хорошо?
Никто не ответил. Он раздраженно сплюнул.
– Сейчас я вполне рад тому, что я здесь, – сказал Гарун. – Я крайне устал, Белул. Найди мне место, где поспать.
Он спал и бездельничал три дня, а потом, с трудом переставляя ноги, выбрался из хижины и окинул взглядом свои новые владения. Лагерь разбили вокруг горной вершины в северной части Капенрунга. Сколько тут росло деревьев! Гарун никак не мог к ним привыкнуть. Глядя через прорубленные просеки, он видел бескрайние лесные массивы, которые повергали его в такое же смятение, как Рагнарсона – пустыня.
Наемник не попадался на глаза. Что с ним случилось?
– Сегодня прибыли сорок три человека, господин. Горы кишат беженцами, – сообщил Белул.
– Мы сможем обо всех позаботиться?
– Друг учителя знал, что делал. Он подготовил необходимые инструменты и полные склады.
– Но даже при всем этом часть придется отправить куда-то еще. Это всего лишь привал, а не конец пути. – Гарун взглянул на вершину, где Белул возводил складские помещения и ограду. – Где мой друг?
– Ушел с гонцом на запад. Весьма целеустремленный парень. Хотел вернуться к своим.
На мгновение Гарун почувствовал себя полностью опустошенным. За время их бегства они с Браги успели сблизиться, и он понял, что рослого северянина будет ему не хватать.
– Я трижды обязан ему жизнью, Белул. И я бессилен сделать что-либо в ответ.
– Я позволил ему взять коня, господин.
Гарун нахмурился – не столь уж великая награда. Затем он показал на укрепления:
– Зачем все это?
– Нам потребуются базы, когда начнем наносить удары по Хаммад-аль-Накиру. До Аль-Ремиша не так уж далеко.
– Если знать путь.
– Верно, – улыбнулся Белул.
Гарун посмотрел на деревья, на извивающуюся у подножия горы реку. Трудно было поверить, что его родина почти рядом.
– Здесь так мирно, Белул.
– Это ненадолго, господин.
– Знаю. От мира не отгородиться.
3Толстый мальчишка
Толстый мальчишка обливался потом. Сидя в пыли, он осыпал беззвучными ругательствами своего хозяина. В это время года следовало быть на севере, а не в жаркой дождливой дельте реки Роэ. Некремнос нисколько не радовал весной, Троес месяц назад был еще хуже. Аргон летом превращался в ад. Старик, несомненно, сошел с ума.
Приоткрыв темный глаз, он склонил набок смуглое, похожее на луну лицо, внимательно разглядывая хозяина. Старик дремал. Рука толстяка метнулась к потрепанному кожаному мешку, выхватив похожую на камень булку.
Хозяин ударил тростью о землю, поднимая пыль:
– Неблагодарная тварь! Проклятый воришка! Красть у старика…
Да, лучшие годы старика остались позади. Когда-то добыть еду было куда сложнее. Лишь год назад для этого требовалось полное сосредоточение.
Старик попытался встать, но ноги его не слушались. Он опрокинулся назад, размахивая тростью:
– Я слышал! Ты смеялся! Ты пожалеешь об этом дне…
Прохожие не обращали на них внимания. И это тоже было дурным предзнаменованием – когда-то хозяин с легкостью подчинял их своей воле, трюками и шуточками выманивая деньги даже у самых сообразительных.
– Откинь вуаль, взгляни глазами времени, проникни сквозь туман, открой двери судьбы… – нараспев проговорил старик. Он попытался проделать фокус с черной тканью и хрустальным шаром, но у него ничего не вышло.
Толстый мальчишка покачал головой. Глупец. Он не мог признать, что ему уже пришел конец.
Толстяк ненавидел старика. Он путешествовал с бродячим шарлатаном всю свою жизнь и ни разу не слышал от него доброго слова. Старик постоянно изобретал для мальчишки все новые мучения и даже не позволил ему носить хоть какое-то имя. Однако толстяк не сбежал – до недавнего времени сама мысль о подобном казалась ему чуждой.
Иногда, когда старику удавалось заработать денег, он накачивался чудовищным количеством вина, а потом бормотал, будто когда-то был придворным шутом у некоего крупного вельможи. Отчего-то всегда оказывалось, что во всех их нынешних бедах виноват юный толстяк. И теперь он за это расплачивался, независимо от того, был ли на самом деле виновен или нет.
Старик сумел внушить спутнику глубокое чувство вины, считая, что это обезопасит ему жизнь на склоне лет.
Толстый мальчишка с лицом цвета уличной грязи потел, отгонял мух и боролся с искушением. Он знал, что вполне сможет выжить самостоятельно, – опыта ему хватало.
Иногда, когда хозяин дремал, он выступал с фокусами сам. Будучи превосходным чревовещателем, он говорил от имени реквизитов старика, обычно обезьяньего черепа или чучела совы. Иногда он использовал тощего шелудивого осла, таскавшего их пожитки. Порой, осмелев, он вкладывал слова в уста самого хозяина.