ленной направленности. Банды солдат рыскали вокруг, убивая, насилуя и разрушая, – они попросту не знали, в чем состоит их цель.
– Я устал, Белул, – сказал Гарун. – Слишком уж их много. – Он лежал на спине на травянистом склоне холма, глядя на затянутое тучами небо. – То одна банда, то другая…
Белул устроился на траве рядом с ним, скрестив ноги.
– Мы все вымотались, повелитель. – Он выдернул стебелек травы и покатал его между пальцами, выжимая сок. – Нам не выдержать.
– Придется. Если они прорвутся… если они покончат с Алтеей и Кавелином, а потом приведут в исполнение свой предательский план с помощью итаскийского герцога… что останется? Со всем будет покончено.
– Сомневаюсь, повелитель. Гильдия продолжит свое дело. Мы будем сражаться дальше. А воры вскоре перессорятся друг с другом. Ты можешь представить, чтобы Эль-Мюрид удовлетворился половиной добычи, когда ему нужна империя, простирающаяся до исторических границ Ильказара?
– Меня преследует отчаяние, Белул. Вряд ли Эль-Мюрида удастся остановить. Он совершил невозможное.
– Ни одна война не закончена, пока не завершилась последняя битва, повелитель.
– Ты начинаешь походить на Радетика.
Белул пожал плечами:
– Мудрость приходит с годами, повелитель. А Радетик был как стар, так и мудр – для чужеземца. Лучше вновь вспомним наши победы, вместо того чтобы думать о будущих поражениях. Карима больше нет. Предательство герцога удалось предотвратить.
– Кто это там?
– Что?
– Кто-то едет сюда.
– Похоже, Шадек.
К ним легким галопом подъехал эль-Сенусси:
– Есть новости из Дунно-Скуттари, повелитель.
– Наконец-то. У тебя мрачный вид, Шадек. Все так плохо?
– Хуже, повелитель. Выражением лица этого не передать.
Гарун бросил взгляд на Белула – мол, я же тебе говорил.
– Ну?
– Бич Господень сдержал обещание. Он захватил город.
Гарун резко сел:
– Что? Не шути так, Шадек. Этого не может быть.
– И тем не менее, повелитель.
– Но как? Где он взял матросов и корабли? Как он преодолел внутренние стены?
– Бич Господень видит то, что скрыто от обычных смертных, повелитель. Он способен на то, что не придет в голову никому другому. Он и Ученик въехали в город, повелитель.
– Город сдался без боя? Не могу поверить, Шадек.
– Нет, они сражались, и отважно. Но Бич Господень изменил русло реки и атаковал их через городской шлюз. Помнишь огромный мост, который он строил с северного берега и про который инженеры говорили, что от него не будет никакого толку? Это был лишь отвлекающий маневр.
– Что теперь скажешь, Белул? – тихо спросил Гарун. – Ты понимаешь, какое впечатление это произведет на тех, кто севернее реки? Они сдадутся без боя. Его не остановить.
– Последняя битва еще не выиграна и не проиграна, повелитель.
– Да-да, знаю, Мегелин-младший. Но это лишь вопрос времени. Шадек, судя по твоему виду, это еще не все.
– Да, повелитель, не все. Бич Господень решил сам занять место Карима. Вероятно, сейчас он уже здесь.
– Я этого ожидал. Он принял поражение на свой счет. Что еще?
– Эль-Мюрид дал своему любимцу-Непобедимому, Моваффаку Хали, собственное войско. И приказал захватить Ипопотам.
– Ха! – широко улыбнулся Гарун. – Слышишь, Белул? Толстяк и его друг сделали свое дело. От отчаяния Эль-Мюрид готов на все. Это уничтожит всю убедительность его дипломатии – никто ему больше не поверит. Если только северное войско нанесет удар, пока его нет, а Насеф здесь…
– Вряд ли это поможет, повелитель, – возразил эль-Сенусси. – Воинством света командует эль-Кадер, а он далеко не дурак. В худшем случае он будет настаивать на своем, пока Бич Господень не вышвырнет его прочь.
– Ты готов погасить любую искру надежды, Шадек? – нахмурился Гарун.
– Прости, повелитель. Я лишь излагаю истину, которую вижу.
– Да, знаю. Итак, Бич Господень явился на нашу часть игровой доски. Постараемся доставить ему побольше неприятностей?
Как ни печально, но Гарун вынужден был признать: они мало что могут сделать. Его войско не обладало ни силой, ни способностью долго оказывать сопротивление. Нападения вооруженных мародеров сокрушили волю алтейцев. Единственной надежной местной силой оставалось войско кронпринца Райтеля, но и его люди полностью вымотались.
– Что насчет солдат Гильдии? – спросил эль-Сенусси.
– Все еще зализывают раны в Бергвольде, – ответил Белул. – Я был там несколько дней назад. Тот парень пытается собрать войско из отставших алтейцев – у него чуть больше двух сотен человек. Может, три.
– То есть особой помощи от них ждать не приходится?
– Только в качестве точки сбора. Сражение на холме нисколько не повредило их репутации.
– Возможно, всем нам в конце концов придется скрываться в Бергвольде, – заметил Гарун. – Шадек, найди Бича Господнего и не спускай с него глаз.
Насеф нашел принца Райтеля первым, всего в пятнадцати милях к западу от Кольберга, и разбил алтейское войско. Принцу едва удалось уйти живым, в отличие от двух третей его солдат. Затем Насеф бросил все силы против Гаруна, начав окружать роялистов со всех сторон.
Алтея, похоже, судорожно вдыхала последние глотки свободы. Незавоеванными оставались лишь Бергвольд и горстка укрепленных городов.
Толстяк внезапно проснулся. Каждый его нерв кричал: что-то не так. Застыв от страха, он, не шевелясь, приоткрыл веки.
Костер догорал, но все еще отбрасывал красноватое сияние. Он вгляделся в тень. Ничего.
Что случилось?
Ночь была пугающе тиха. Повернувшись, он различил громадный, завернутый в одеяло силуэт Гуча. По открытому глазу великана ползла муха. В ее крыльях отразилось мерцание углей, создавая жутковатое впечатление, будто глаз движется.
Насмешник бросился к великану:
– Гуч, проснись! – Пальцы его сомкнулись на похолодевшей руке. – Хэй, Гуч! Ну же, вставай. Меня пугает твоя игра.
Он уже знал, что это не игра, – всю правду выдала муха.
В последнем сражении Гуч получил страшные раны. Они прикончили шестерых Непобедимых, полдюжины самых непоколебимых бойцов в мире! Воистину это было нелегко. Чудо, что великан еще так долго протянул.
– Горе мне! Гуч! Прошу тебя! Не оставляй меня одного!
За прошедшие дни они успели сблизиться, и Насмешник, хотя и ожидал худшего, не мог с этим смириться.
– Я проклят, – пробормотал он. – Я несу смерть, словно чумной. Меня следует стереть с лица земли.
Какое-то время он сидел рядом с другом, проклиная себя, рыдая и думая, что ему теперь делать. Наконец он встал и начал собирать камни. Пирамида, которую он сложил, была невелика, но стала свидетельством того, что ему не все равно. Ни для кого другого он не стал бы тратить столько сил.
– Ничего у меня тут больше не получится, – бормотал он. – Враг все равно сообразит. Если ему хватит ума – в следующий раз пришлет побольше людей, которых уже не остановишь. Хочешь доставить хлопот этим религиозным болванам – нужно идти другим путем.
До рассвета он бродил вокруг лагеря, а потом нагрузил осла и двинулся на север, туда, где у него, возможно, более действенно получится вести личную войну. Он едва избежал столкновения с силами вторжения Эль-Мюрида, направлявшимися на юг.
Герцог Грейфеллс, который медленно продвигался на юг, ожидая подтверждения переговоров с Каримом, наконец узнал о смерти последнего, отчего сразу же пришел в ярость. Затем ему стало известно, что Насеф сменил своего подчиненного в Малых королевствах.
Алтея была отдаленным театром военных действий, и вряд ли кто-то мог его там заметить. Изменив внешность, под охраной самых преданных сторонников, он поехал на юг, чтобы заново обсудить предательство, обещавшее ему итаскийскую корону и участие в разделе Запада.
Второй человек в его армии, бывший его заклятым врагом, позволил ему уйти вперед, а затем бросил северное войско на Дунно-Скуттари. Оно встретилось с эль-Кадером и воинством света на равнине возле городка Пирчеан, в двадцати двух милях к северу от Скарлотти. Мелкие стычки между войсками продолжались в течение ясного осеннего дня – никто из командиров не был готов бросить солдат в реальный бой. На второй день столкновения стали более яростными, но тоже ни к чему не привели. Обе стороны заявляли о победе.
Ночью эль-Кадер отступил, но итаскийцы не стали продвигаться дальше к Дунно-Скуттари. Вместо этого они повернули на восток, надеясь форсировать реку Скарлотти где-нибудь подальше от наиболее обороняемых мест.
Эль-Кадер снова пересек реку и направился параллельно итаскийцам.
– Положение у нас не из лучших, – сказал Белул своему королю, держа в руках грубую карту местности к западу от Бергвольда. – Он нас окружил. Его солдаты тут, тут, тут… – Он показал местоположения восьми группировок, и каждая, по крайней мере, равнялась войску Гаруна. Роялистов окружили со всех сторон, кроме Бергвольда.
– Мы можем прорваться?
– Возможно. Но все выглядит достаточно мрачно.
Вздохнув, Гарун огляделся по сторонам. Противника нигде не было видно, но дверца клетки уже захлопнулась. Он взглянул на свои руки и увидел, что те дрожат. Гарун боялся, что у него не выдержат нервы. Он крайне нуждался в отдыхе.
– С какой он группировкой?
– Вот здесь. К югу от Бергвольда.
– Ладно. Там и попробуем прорваться.
– Но, повелитель… атаковать самого Бича Господнего?
– Да. Придется отчаяннее драться. И надеяться. Белул?
– Да, повелитель?
– Скажи людям, что единственная наша надежда – убить Бича Господнего. В том будет состоять вся цель атаки.
– Как прикажешь, повелитель.
С грустью и неуверенностью Гарун наблюдал, как его небольшое войско готовится к сражению, которое вполне могло стать последним. Собственно, чему удивляться? Казалось, каждая опасность, которой ему удалось избежать, приводила лишь к новой, еще худшей.
– Вперед! – Гарун вскочил в седло.
– Возможно, у нас все получится! – крикнул он час спустя.