Выбранный им холм возвышался над главным лагерем противника, и стоял он в миле от стены Либианнина, увенчанной остатками имперской крепости. В руинах расположилась небольшая группа пустынных разведчиков.
Рагнарсон послал вперед самых бесшумных солдат. Основное войско добралось до вершины холма четверть часа спустя. Все враги там были уже мертвы.
– Отлично. – Он собрал своих командиров. – Теперь мне нужно…
Все внимание Эль-Мюрида и его солдат было приковано к Либианнину. Солдаты Рагнарсона спокойно окопались на позициях – прошел час, прежде чем их заметили. К тому времени воинство света собралось для атаки на город.
Браги спустился по склону и, остановившись, сказал, уперев руки в боки:
– Ну, давайте, ребята. Не обращайте на нас внимания. – Никто, естественно, его не слышал, но в том не было необходимости. Вся суть слов выражалась в позе. – Но не советую поворачиваться ко мне спиной.
Вернувшись, он прислушался к ворчанию углублявших окопы солдат. Им не нравилось увиденное внизу. Численное превосходство было не на их стороне.
– Какое знамя нам поднять? – спросил офицер Рагнарсона, посвященный в суть дела. – Если мы представляем лишь самих себя – нужно что-то новое.
Несмотря на усталость и тревогу, Рагнарсон пребывал в хорошем настроении:
– Что-нибудь невиданное, да? Такое, что дьявольски их озадачит? Вот что – попробуй найти немного красной ткани. И немного черной. Сделаем флаг наподобие паруса моего отца. Они точно ошалеют.
Несколько офицеров взялись за дело, сооружая необычного вида знамена. Воинство света колебалось. Браги поднял знамя – черную голову волка на красном фоне. Озадаченный Ученик послал к ним делегацию – выяснить, что все это значит.
Услышав их вопросы, Браги рассмеялся, тщательно скрывая свои истинные силы.
– Насколько я понимаю, у вас есть три варианта, – заявил он. – Атаковать Либианнин, и тогда мы набросимся на вас с тыла. Атаковать нас, и тогда то же самое сделает Гарун. Или поступить по-умному и отправиться домой.
Один посланник взглянул на знамя и по крайней мере уже в пятый раз спросил:
– Кто ты?
– Вам стоило бы выяснить это на собственной шкуре. – Он больше не мог удержаться от похвальбы. – Рагнарсон. Браги Рагнарсон. Тот самый Рагнарсон, который прикончил Бича Господнего, Моваффака Хали и эль-Надима, не говоря уже о Кариме. В моем перечне осталось лишь одно имя. Скажите вашему придурку-начальнику, что я разделаюсь и с ним, если он отсюда не уберется.
– Тот самый солдат Гильдии из Алтеи? Гильдия заключила мир. Тебе тут нечего делать. Все решается между нашим повелителем и бин Юсифом.
– И мной тоже, червяк. И мной. Я больше не служу в Гильдии.
– Не раздражай их, – прошептал кто-то из офицеров Рагнарсона. – Может, они сами уйдут.
– Я передам твои слова повелителю, – сказал Непобедимый. – Пусть решает.
Развернувшись, он поспешил вниз по склону.
– Не нравится мне это, – пробормотал кто-то.
– Пожалуй, я слегка перестарался, – согласился Браги. – В перечне Ученика мое имя стоит сразу после Гаруна. Готовьтесь к бою. Проверьте стрелы.
– Можешь объяснить, что происходит, повелитель? – спросил Шадек. – Мои глаза уже не те, что были когда-то.
– Мои тоже не столь хороши. Похоже, кто-то окопался на том холме.
– Наверняка они на нашей стороне, – предположил Белул. – Иначе они уже бы нас прикончили.
– Но кто? У нас не осталось друзей.
Они ждали и наблюдали. Воинство света тоже ждало, поджариваясь под все более яростными лучами солнца.
– Ты не мог бы применить умения шагуна, повелитель? – спросил Шадек.
– Не знаю. Слишком давно ими не пользовался… Попробую.
Белул и Шадек отогнали прочь солдат. Гарун сел, наклонившись вперед и заслонив глаза от солнца, и забормотал полузабытые заклинания, которым его научили много лет назад. В памяти промелькнуло мимолетное воспоминание об Эль-Асваде. Неужели когда-то он был тем невинным ребенком? Казалось, будто совсем другой мальчик в совсем другом столетии путешествовал по пустынным холмам в обществе Мегелина Радетика, проводя унылые часы с мастерами тайных знаний из тенистых долин Джебал-аль-Альф-Дхулкварнени.
Постепенно заклинание обретало форму. Гарун повторял его раз за разом, пока не исчезло все, что отвлекало, и напрягся, мысленно вглядываясь в даль.
С застывших губ сорвался писк, похожий на мышиный.
– Есть. – Он поднял руку, и эль-Сенусси помог ему встать. – Будь я проклят, – пробормотал он. – Будь я проклят.
– Кто бы сомневался, повелитель, – проворчал Белул. – Но ты хоть что-то узнал?
– Да, Белул. Узнал. Там наш глупый приятель Рагнарсон. Он пришел, чтобы спасти нас от ярости пустынного безумца.
Шадек и Белул изумленно посмотрели на него.
– Рагнарсон? – переспросил Белул. – Но он же из Гильдии.
– Думаешь, нам стоит приказать ему уйти?
– Пока нет, повелитель. Он прекрасно украшает собой холм, а заодно и улучшает наши виды на будущее.
– Приятно знать, что есть те, на кого можно положиться, – добавил Шадек.
– Не забудь об этом, если мы останемся живы, Шадек. Мы будем обязаны ему как никогда. И пусть на нас тоже рассчитывают наши друзья.
– Не только друзья, но и враги, повелитель.
– Ученик сейчас наверняка нервничает, – заметил Белул. – Словно голодный пес, оказавшийся между двумя кусками мяса. На какой он набросится первым?
– Вот только эти два куска вцепятся ему в задницу, пусть только повернется спиной.
– Не слишком воодушевляйся, повелитель, – предупредил Шадек. – У Рагнарсона наверняка намного меньше солдат, чем у Ученика. И у Эль-Мюрида есть амулет.
Воинство света зашевелилось, разделяясь подобно некоему организму, порождающему себе подобных. Половина двинулась в сторону города, остальные развернулись и направились к холму Рагнарсона.
– Вот и ответ, – язвительно заметил Белул. – Пес превращается в двух псов.
– Скажи солдатам, пусть держатся, пока наши союзники не покончат со своей частью воинства, – велел Гарун.
– Позволь мне первым поздравить тебя с новообретенным оптимизмом, повелитель, – сказал Шадек.
– Сарказм ни к чему, Шадек.
– Есть добро и добро, господин, а кое-что может оказаться даже лучше, чем оно есть. Я поговорю с солдатами.
Кивнув, Гарун снова погрузился в транс, предположив, что в крайних обстоятельствах его небольшой талант чародея может оказаться более ценным, чем талант воина. Он попытался посеять едва заметное зерно сомнения в умах тех, кто собирался атаковать Либианнин.
Вверх по склону холма, где расположился Рагнарсон, устремились по крайней мере шесть тысяч всадников.
– Проклятье! – выругался он. – Я не рассчитывал, что они разделятся.
Он закричал и замахал солдатам, давая понять, что они могут стрелять сколько хотят. В сторону всадников унеслось облако стрел. Мало кто из них сталкивался с подобным обстрелом, столь часто виденным на севере, и для них это оказалось серьезным потрясением.
Лук имелся у каждого солдата Рагнарсона. Пикинеры и мечники из передних рядов выпустили по несколько стрел, прежде чем взяться за оружие и приготовиться к атаке. Обычные лучники не прекращали стрелять. Эти пехотинцы приняли на себя атаку конницы эль-Надима и остались в живых. Они верили в себя и своих офицеров и отважно противостояли людской волне.
Воинство света оставило на склоне холма тысячи убитых и еще больше – перед траншеями. Пикинеры отгоняли атакующих, пока лучники осыпали их стрелами. Однако натиск был столь силен, что линия обороны Рагнарсона начала прогибаться. Казалось, оставшиеся в живых конники еще могут одержать верх. Бросив в бой небольшой резерв, он бегал туда-сюда вдоль линии, ругая лучников за то, что не могут остановить атаку.
В течение получаса все висело на волоске. Затем противник, спешившийся после того, как Рагнарсон приказал лучникам обстреливать лошадей, начал отступать. Рагнарсон приказал флангам выдвинуться вперед, создавая впечатление, будто он намеревается окружить врага.
Солдат противника охватила паника, и они испарились, словно дым на ветру.
– Еще бы немного – и конец, – пробормотал Браги. Его солдаты полностью вымотались, но он не знал жалости. – Соберите раненых и отнесите в руины, – приказал он. – Лучникам – спуститься с холма и собрать стрелы. Ну же, быстрее! Офицерам – перестроиться для наступления. Нужно бросить им вызов, прежде чем они придут в себя.
Он заставил солдат бить в барабаны, извещая о своем приближении, и стучать мечами о щиты, надеясь, что у воинства не выдержат нервы и оно разбежится.
Но у Эль-Мюрида были иные планы. Он отвел часть солдат, штурмовавших Либианнин, и послал их в помощь тем, кто пережил первую волну, для второй атаки.
Рагнарсон поступил со второй волной так же, как и с первой, но более основательно. Конники уже не проявляли особого энтузиазма, осыпаемые дождем стрел. Им потребовалось больше времени, чтобы добраться до его пикинеров, и, соответственно, они больше пострадали от обстрела из луков. Те, кто шел в атаку пешком, так и не смогли приблизиться к линии обороны Рагнарсона.
Снова застучали барабаны, раздался звон мечей о щиты. И снова Эль-Мюрид не поддался страху, бросив в бой всех, кто осаждал город. На этот раз он сам возглавил атаку, осыпая холм призванными с безоблачного неба молниями.
Рагнарсон мог гордиться солдатами, которых колдовство не повергло в панику. Спрятавшись в укрытие, они пытались удержать позиции, а когда пришлось отступить, дисциплинированно ушли в сторону руин.
Пока хватало стрел, они сеяли смерть среди врага. Но их запас иссяк.
Браги услышал далекое ржание и стук копыт. Солдаты Ученика захватили его лошадей.
– Похоже, на этот раз я просчитался, – сказал он офицеру.
– Ты дьявольски спокойно об этом говоришь, полковник.
К своему удивлению, он понял, что действительно полностью спокоен, несмотря на сверкающие вокруг молнии.
– Возвращайтесь в руины. Им придется преследовать нас пешком, а в пешем бою они не особо хороши.