Оуне глубоко вздохнула.
– Я благодарна тебе за помощь, мой господин.
Он склонил голову.
– Пожалуй, нам стоит поторопиться к вратам Марадора? В Акульей Глотке нас поджидают новые и не менее внезапные опасности. На карте есть пометки.
– Жаль, что со мной нет моего меча, – сказал Элрик. – Я бы чувствовал себя увереннее, неважно была ли это иллюзия или нет!
Но и без меча он пошел вместе с остальными в направлении гор.
Кот остался сзади, вылизывая лапы и умываясь, как настоящий домашний кот, поймавший мышку в кладовке.
Наконец дорога стала подниматься – они достигли подножий Акульей Челюсти и увидели впереди огромную серую трещину в горах – Акулью Глотку, через которую можно было пройти в следующую землю на их пути. После зноя пустыни этот проход манил их прохладой, хотя Элрик уже издалека увидел двигающиеся внутри тени. Белые тени мерцали на черном фоне.
– Что за народ там живет? – спросил он у Оуне, которая не дала ему взглянуть на карту, когда ту извлек из каких-то своих карманов Джаспер.
– Главным образом либо те, кто заблудился, либо те, кто боится продолжить путешествие. Другое название этого перехода – долина Робких Душ. – Оуне пожала плечами. – Но я подозреваю, опасность нам грозит не от них. Или уж, во всяком случае, опасность, которую они собой представляют, невелика. Они всегда подчиняются той силе, которая главенствует в переходе.
– И карта ничего не говорит о природе этой силы?
– Карта лишь говорит, что нам следует быть осмотрительными.
Сзади послышался какой-то шум, Элрик повернулся, предполагая увидеть какую-нибудь опасность, но это оказался Мурлыка, который выглядел теперь чуть полнее, чуть глаже, но имел прежние размеры. Наконец-то кот догнал их.
Джаспар Колинадус рассмеялся и присел, чтобы кот запрыгнул ему на плечо.
– Нам не нужно никакого оружия, а? Зачем оно, если у нас для нашей защиты есть такой красивый зверь?!
Кот лизнул его в лицо.
Элрик вглядывался в мрачный проход, пытаясь представить, с чем они там столкнутся. На мгновение ему показалось, что у входа он увидел всадника на серебристо-сером коне в странных доспехах различных оттенков белого, серого и желтого. Конь всадника встал на дыбы, когда тот направил его внутрь, в черноту, и в этот момент Элрик почувствовал, что должно случиться что-то дурное, хотя и не видел этой фигуры никогда прежде.
Оуне и Джаспар Колинадус явно не обратили внимания на призрака и продолжили свое неутомимое движение в направлении перехода.
Элрик ничего не сказал своим спутникам о всаднике, Вместо этого он спросил у Оуне, как это так получается, что вот они уже несколько часов двигаются по пустыне, но не чувствуют ни голода, ни усталости.
– Это одно из преимуществ мира, в котором мы находимся, – сказала она. – Но есть и весьма существенные минусы, поскольку тут легко теряешь чувство времени, а вместе с ним забываешь о направлении и цели. Более того, здесь нужно постоянно напоминать себе, что, хотя физическую энергию вроде бы не теряешь и голода не чувствуешь, другие формы энергии расходуются. Пусть это духовная или душевная энергия, но она не менее ценна, что, как я полагаю, тебе понятно. Сохраняй в себе эти силы, принц Элрик, скоро они тебе понадобятся.
Элрик спрашивал себя, не заметила ли и она бледного воина, но по непонятным для него самого причинам спрашивать об этом ему не хотелось.
По мере их продвижения к Акульей Глотке предгорья вокруг становились выше. Свет уже потускнел – его загораживали горы, и Элрик ощутил озноб, причиной которого была не только прохлада.
До нихдонесся звук стремнины, и Джаспар Колинадус подбежал к скалистому обрыву, чтобы посмотреть вниз. Он повернулся, слегка озадаченный.
– Глубокая пропасть. Река. Чтобы перебраться на другой берег, нам нужно найти мост. – Он пробормотал что-то своему крылатому коту, который немедленно взмыл в воздух над бездной и вскоре исчез из виду.
Вынужденный остановиться, Элрик испытал внезапный приступ меланхолии. Он был не в силах измерить свои физические потребности, не знал, какие события происходят в мире, который он оставил, его беспокоил неумолимый ход времени, поскольку он не сомневался: господин Гхо сдержит слово и замучит Аная до смерти. К тому же ему в голову стали закрадываться подозрения, что все это – пустая затея и их предприятие может закончиться только катастрофой для всех. Он спрашивал себя, почему он так безоглядно доверился Оуне. Возможно, потому, что пребывал в отчаянии, потрясенный смертью Алнака Креба…
Она дотронулась до его плеча.
– Помни, что я тебе сказала. Твоя усталость здесь носит не физический характер, она проявляется твоими настроениями. Ты должен искать духовной пищи с таким же упорством, с каким ты обычно ищешь еду и питье.
Заглянув в ее глаза, он увидел тепло и доброту. И сразу отчаяние стало покидать его.
– Должен признаться, меня вдруг начали одолевать сомнения…
– Когда еще раз почувствуешь что-то подобное, сообщи мне, – сказала она. – Я знакома с этим чувством и, возможно, помогу тебе…
– Я целиком в твоей власти, моя госпожа. – Он произнес эти слова без капли иронии.
– Я полагала, ты понял это, когда согласился сопровождать меня, – мягко сказала она.
– Да.
Он повернулся и увидел возвращающегося кота, который в этот момент садился на плечо Джаспара Колинадуса. Человечек в тюрбане слушал с внимательным и умным видом, и Элрик был уверен: кот что-то ему говорит.
Наконец Джаспар Колинадус кивнул.
– Тут есть хороший мост не далее чем в четверти мили, а от него идет дорога прямо к проходу. Мурлыка говорит, что мост охраняется одним-единственным воином на коне. Я полагаю, мы можем надеяться, что он нас пропустит.
Они пошли вдоль реки, а небо у них над головами тем временем темнело. Элрик молился о том, чтобы не чувствовать не только голода и усталости, но и холода, от которого его тело начинало дрожать. Только Джаспар Колинадус не страдал от низкой температуры.
Грубые стены пропасти постепенно отступали, скругляясь при приближении к проходу, и очень скоро путники увидели впереди мост – узкий естественный выступ скалы нависал над пенящейся внизу рекой. Они слышали рев воды, устремлявшейся еще ниже по ущелью. Но стражника, о котором говорил кот, нигде поблизости не было видно.
Элрик осторожно шел первым, в очередной раз жалея, что при нем нет меча, который придал бы ему уверенность. Он подошел к мосту и поставил на него ногу. Далеко внизу, у основания гранитных стен бездны плясала серая пена, и река, словно живая, пела свою особую песню, в которой слышалось торжество и отчаяние.
Элрика охватила дрожь, но он сделал следующий шаг. По-прежнему никакой фигуры в сгущающейся темноте видно не было. Еще один шаг, и он оказался высоко над потоком воды, но глаз вниз не опускал, боясь, как бы вода не позвала его.
Он знал, как очаровывают подобные стремнины, как их звук и движение привлекают к себе.
– Ну, ты видишь стражника, принц Элрик? – выкрикнул Джаспар Колинадус.
– Никого! – откликнулся альбинос и сделал еще два шага.
Теперь следом за ним шла Оуне, двигалась она осторожно, как и он сам. Он смотрел на дальний конец моста. Там вздымались так высоко, что предела им не было видно, огромные влажные плиты породы, покрытые лишайником и странного цвета ползучими растениями. За звуком реки ему слышались голоса, негромкие летучие шумы, угрожающее шарканье ног, но он по-прежнему никого не видел.
Лишь дойдя до середины моста, Элрик во мраке бездны различил что-то отдаленно похожее на силуэт лошади и всадника на ней, возможно, в доспехах, цветом напоминающих его, Элрика, кожу.
– Кто там? – спросил альбинос. – Мы пришли с миром. Мы никому не желаем вреда.
И опять за звуками воды ему вроде бы послышалось слабое, неприятное похохатывание.
Потом поток воды словно бы стал громче, и Элрик понял, что слышит стук копыт по поверхности скалы. На дальнем конце моста, будто материализовавшись из водяной пыли, вдруг возникла фигура – она надвигалась на него, подняв для удара длинный светлый меч.
Свернуть Элрику было некуда. Избежать встречи с воином можно было, только прыгнув в поток. Элрик почувствовал, как в глазах у него помутилось, когда он приготовился броситься вперед в надежде ухватить лошадь за уздечку и хотя бы остановить наездника.
Но туг опять послышался шелест крыльев, и что-то уселось на шлеме воина и вцепилось ему в лицо. Это был Мурлыка, который брызгал слюной, шипел и вопил, как обычный дворовый кот, не поделивший с другим таким же котом выброшенные объедки рыбы.
Лошадь встала на дыбы. Наездник вскрикнул от испуга и боли и выпустил из рук уздечку, надеясь сбросить с себя кота. Мурлыка взмыл в воздух и оказался вне пределов досягаемости всадника. Элрик увидел сверкнувшие серебристые Глаза, кожу с отметинами проказы, и тут лошадь, предоставленная сама себе, поскользнулась на влажной скале и свалилась на бок. Несколько мгновений она пыталась подняться на ноги, всадник тем временем кричал, как полоумный, не выпуская из руки свой длинный белый меч. А потом и всадник, и конь рухнули с моста вниз – замелькали в одном клубке руки и копыта, летевшие вниз навстречу далекому темному потоку. Элрик с трудом перевел дыхание. Джаспар Колинадус подошел к нему и поддержал за руку, чтобы тот не потерял равновесия, потом помог Элрику и Оуне добраться до дальнего конца скалистой плиты, где они остановились уже на другом берегу, так толком и не поняв, что с ними случилось.
– Я еще раз благодарю Мурлыку, – сказал Элрик с натянутой улыбкой. – У тебя очень ценный зверек, господин Колинадус.
– Еще ценнее, чем ты думаешь, – с чувством сказал Джаспар Колинадус. – Он не раз играл решающую роль в мировой истории! – Кот вернулся к нему на руку, и Джаспар погладил его по голове – тот заурчал, довольный собой. – Я рад, что мы оказались полезными вам.
– Ну что ж, от стражника на мосту мы избавились. – Элрик глянул в пенистый поток внизу. – Должны ли мы ожидать новых нападен