В день сражения князь Александр бился со шведами как рядовой дружинник и, судя по этому, пренебрег не только своей жизнью, но и дал понять окружающим, сколь велика цена битвы. Можно отнести этот поступок к молодости князя, вспомним, ведь ему в ту пору было всего лишь двадцать лет. Но в лихолетье на Руси мужали рано, и не случайно, что князь одним из первых вступил в бой и, по всей видимости, последним вложил меч в ножны. Точный расчет, безграничная вера в воинов дружины привели к победе. А ведь по оставленным нам летописцами сведениям, шведами предводительствовал не более и не менее как «король части Римъскыя», да и сами захватчики, ведомые «пис-купами», изображаются римлянами. Стоит напомнить, что перед шведами, или, как их еще называли, норманнами, в начале средних веков трепетала вся Европа, а в церквах Германии и Франции зачастую можно было слышать молитвы об «избавлении от ярости норманнов».
Но ни воинское мастерство, ни магические заклинания епископов не смогли предотвратить возмездия, и только ночь и бегство на судах спасло шведов от полного разгрома. Изрядно досталось от Александра предводителю нашествия, которому он «възложи печать на лице острым своим кипиемь». Пожалуй, не было ничего более унизительного на Руси, чем признать человека рабом и сделать при этом на челе отметину. Так тот, кто мечтал обратить Русь в рабство, не миновал печальной участи.
Создатель Жития привел факт истребления на берегу Ижоры многих шведов силами «ангелов божьих». Их трупы были обнаружены русскими войсками на следующий день после сражения. Если это было на самом деле, то тех ангелов мог возглавлять только архистратиг Михаил, но о нем в Житии не упоминается. Тогда что же из себя представляет чудодейственная сила, которая привела россиян к победе? Она имеет вполне реальную основу — любовь к отечеству. И не случайно, что виктория, одержанная князем Александром Ярославичем на берегах Невы, пробила глубокую брешь в атмосфере безысходности, царившей на Руси, а с амвонов церквей раздавались здравицы в честь ее творца, получившего почетный титул Невского.
Битва со шведами на некоторое время отвлекла нас от событий, которые происходили вдалеке от нее. Можно представить, что творилось на душе у кардинала Вильгельма Сабинского, когда он получил известие о поражении Фаси и Биргера. Ни уговоры, ни посулы земных и небесных благ не смогли заставить шведов вновь поднять оружие против Руси — слишком дорогой ценой обошлось им вторжение. Вместо богатой добычи шведы уносили с негостеприимной Новгородской земли на кораблях трупы знатных воинов. А останки не наделенных высокородностью навеки поглотила земля, которой они мечтали обладать.
Но недолго царил мир на ней. Папский легат Вильгельм и его приспешники оправились от растерянности и сумели-таки внушить немецким и датским рыцарям мысль о слабости Северной Руси, которая лишь по случайности осталась в стороне от всесокрушающего нашествия Батыя.
Успешное начало похода на Новгородскую землю и падение Пскова и Копорья, овладение обширной территорией, где «немцы поимаша по Луге вси кони и скот, и нелзе бяше орати по селам и нечим…» вселяло в Вильгельма и вице-магистра ордена Андреаса фон Вельвена уверенность, что и дни Новгорода сочтены.
Своенравный характер у господина Великого Новгорода, но и у Александра Ярославича не занимать твердости, дополненной аскетизмом в быту и набожностью. Не потому ли одновременно с авторитетом полководца росла и его слава праведника. Она не дала возможности прорваться законному гневу и позволила пойти на компромисс, который сулил новгородцам защиту и избавление от нашествия. Как ни горько было осознавать Александру Невскому, что результаты его усилий были практически сведены к нулю натиском крестоносцев и откровенным предательством части псковской знати, преодолел в себе князь обиду и опоясался мечом.
Вновь, как и почти два года назад, был все тот же собор св. Софии, вновь под его сводами звучало напутствие архиепископа Спиридона, а окружавшие Александра услышали его слова! «Боже, разсуди прю мою от языка велеречивого».
До нас дошла орденская хроника о битве на Чудском озере.
Русские имели много стрелков,
которые мужественно приняли первый натиск,
(находясь) перед дружиной князя,
видно было, как отряд братьев-рыцарей
одолел стрелков;
там был слышен звон мечей,
и видно было, как рассекаются шлемы,
с обеих сторон убитые падали на землю.
Те, которые находились в войске братьев-рыцарей,
были окружены…
Братья-рыцари достаточно упорно сопротивлялись,
но их там одолели…
Безэмоциональное повествование не передает драматизма сражения. На холодном, заснеженном льду озера, заменившем воинам родную землю, вели соперничество отвага и наглость, мудрость и оголтелый натиск, жажда славы и стоицизм, любовь к отечеству и презрение, несокрушимость веры и желание уничтожить ее. В снежной круговерти, поднятой десятками тысяч ног и копыт, одному из участников сражения явилось видение, которое он сообщил автору Жития, а тот записал, что «се же слышав от самовидца, рече: видехом полк божий на воздусе, пришедши на помочь Александру Ярославичю».
Итак, та подмога, о которой говорили в видении Пелгусию святые Борис и Глеб, пришла. Вновь мы имеем дело с чудодейственной силой, об истоках которой было уже сказано.
«Возвратися князь Олександр с победою славною», — записал летописец и добавил, что в колонне русского войска рыцарей вели «подле коний», а сами воины «полк по полце, бьюще в бубны и трубяще во трубы и сопели». У стен Пскова игумены, священники «в ризах со кресты» и весь народ сретоша его перед градом». Мощно и величаво звучал многоголосый хор: «Пособивый, господи, кроткому Давыду победить иноплеменьникы и верному князю нашему оружием крестным…»
Те самые копья и мечи, которыми намеревались рыцари склонить непокорную Русь в католичество, везли на санях. То, что не удалось силой оружия, папа вознамерился осуществить дипломатическим путем, ведь слава Александра Невского «нача слыти… по всемь странам и до моря Египетьского, и до гор Араратьских, и об ону страну моря Варяжьского и до великого Рима».
Из него папа Иннокентий IV направил в далекий Новгород в 1248 году двух епископов, считавшихся доками по части плетения интриг. О, сколько благ сулила папская булла Александру Невскому и в жизни нынешней и грядущей! Стоило было только принять католичество, как это сделал якобы перед смертью его покойный отец, и перед князем, который именовался в послании «герцогом Суздальским», откроются широкие горизонты Европы. Пытаясь сыграть на самолюбии и разжечь тщеславие князя, в булле предлагалось: «Да будет тебе ведомо, что коль скоро пристанешь ты к людям, угодным нам, боле того — богу, тебя среди других католиков первым почитать, а о возвеличении славы твоей неусыпно радеть будем».
Можно представить, что творилось на душе у Александра Ярославича Невского, когда он слушал послание и елейные речи визитеров. Ведь налицо был и явный подлог, и подкуп, и предложение союза, который спас бы Русь от татар. Но Александр твердо ответил епископам: «Сии все добре съведаем, а от вас учения не приемлем». Существует еще другой вариант ответа: «Мы знаем историю веры с начала мира, к чему же нам новые проповедники».
До обидного мало по нынешним меркам прожил Александр Невский, всего сорок три года. И не суждено ему было стать собирателем русских земель. Хотя мыслью этой жил и, очевидно, с нею сошел в могилу. «Велми нездравя» после скитаний по кочевьям и зимовьям в орде, князь подошел к Волге, а от Нижнего Новгорода поехал вдоль берега до Городца. Можно лишь предполагать, что к тяжелому недугу, который привел его на смертное ложе, приложили руку приближенные хана Берке. Умер Александр Невский 14 ноября 1263 года.
В Городецком Богородицком монастыре великий князь Александр совершил еще один важный шаг, характеризующий его как обычного христианина и верного поборника православия. Присутствующим при пострижении, конечно, было известно множество легенд об Александре Невском, в одной из которых говорилось, что однажды сам господь Бог якобы взял полководца за руку и произнес: «И не обретеся никто ж, противяся ему во брани». Но в смертный час перед всевышним предстал не воитель, а смиренный слуга, который получил монашеское имя Алексей.
Из монастыря тело Александра Невского по белоснежному санному пути отправили во Владимир. В молчании двигался конный поезд по сплошному людскому коридору, и только скрип полозьев да надрывный женский плач нарушали тишину.
В одной из церковных биографий Александра Невского говорится, что при отпевании митрополит Кирилл подошел, чтобы вложить в руку покойного духовную грамоту, но тот сам «как живой, протянул руку и принял грамоту».
В атмосфере всеобщей скорби прозвучало тяжкое пророчество митрополита: «Чада моя разумейте, яко уже зайдет солнце земли Суздальской. Уже больше не обрящется таковы князь ни един в земле Суздальской!» Существуют источники, где говорится о «земле русской», что в значительной степени усиливает всеобщее горе. Не случайно последние слова митрополита потонули в возгласах: «Уже погибаем!»
Очевидно, по завещанию, Александр Невский был похоронен В Рождественском монастыре Владимира. Автор Жития, описывая это грустное событие, выразил чувства в проникновенных Строках: «О, горе тобе, бедный человече! Како можети написати кончину господина своего! Как не упадети те зеницы вкупе со слезами! Како же не урвется сердце твое от корения… Аще бы лзе, и во гроб бы лезл с ним».
Многие годы шел нескончаемый людской поток людей, желав-ших прикоснуться к гробнице Александра Невского. Еще задолго до того, как он был официально признан святым, церковь воздавала ему почести, соответствовавшие этому титулу. Русь, за которую отважно сражался князь Александр, нуждалась в объединительном символе победы. И когда, наконец, татарское нашествие захлебнулось и империя зла и насилия рухнула под ударами русских войск Ивана IV, возникла реальная необходимость возведения в степень святых людей, жертвенно служивших отечеству и вере. Среди них д