— Граф, дорогой мой, скажите, что это — глупая шутка вашего постановщика! Эти девки оскорбляют своим видом всех добропорядочных женщин! А ведь на премьере будут и невинные девицы! Вы хотите скандала?
Граф Пекан почесал затылок и посмотрел на сына:
— Придётся переодевать, — вздохнул он. — Хотя мне нравится, и неприличий не вижу, но придётся. Срочно шейте им обычные дамские платья.
— Богини — в обычных платьях? — удивился Вольтан.
— Сценарий меняем. Богов и богинь убираем, будут простые люди.
За занавесом судорожно и тоскливо вздохнул Жураль. Ещё бы! Мало того, что сценарий переписывать, ещё и декорации менять и убирать из диалогов всякую божественную муть.
Актрис по-быстрому переодели, и репетиция всё-таки состоялась. И тут я удивилась второй раз — пьеса понравилась всем. Тёще графа, его жене, её сёстрам, и даже Вольтан гордо заявил, что получилось очень неплохо.
Обрадованный успехом граф решил отпускать нас в город каждую неделю. Нам даже нормальную одежду пошили, чтобы актрисы не отличались внешним видом от зажиточных горожанок.
Надзирать за прогулками приставили госпожу Дарину. Она бы с радостью отказалась от предложенной чести, но побоялась лорда Вольтана. В первый раз учительница водила нас строем, но к вечеру убедилась, что в этом нет необходимости. Все девушки предпочитали развлекаться на рынке, шатаясь по лавкам и разглядывая товары. На городской площади скоморохи частенько показывали представления, и мои коллеги с удовольствием их смотрели. Я осторожно подкинула госпоже Дарине мысль, что она вполне может заниматься своими делами, а нас просто оставлять на площади на несколько часов.
Глава 24
На прогулку мы оделись как благородные дамы — в пышных платьях и шляпках. Настоящих платьев у нас теперь было по два, фасоны и цвета выбирали по указке Жураля, чтобы не отступать от местной моды. Я предусмотрительно попросила неяркие синий и серый, в отличии от Фелицаты, которая расцветкой нарядов могла соперничать с попугаем.
Сегодня я надела синий и украсила ворот светлым лёгким шарфиком. Прилично, но в глаза не бросается, как раз то, что надо. Зато Фелицата вырядилась в красную широченную юбку и синий жакет. Девица хотела добавить к комплекту яркие бусы, но госпожа Дарина поморщилась и запретила.
Сбежать от остальных оказалось совсем просто. Я дождалась, когда актёрки увидели разносчика морса и сладостей, и незаметно смешалась с толпой.
Куда бы пойти? В прошлый раз я обошла город — довольно маленький, кстати, я ожидала большего. Посмотрела на городскую ратушу, на дом главы, на вросшую в землю каменную тюрьму и позорный столб. Осторожно расспросив местную кумушку, узнала, что к столбу привязывают тех, кто попался на мелком преступлении. Воришек, неверных жён, драчунов, которые, будучи в весёлом состоянии, устраивали дебоши в трактирах. При наличии денег драчун мог откупиться, но трактирщики за свои разбитые плошки загибали немыслимые цены, да и городские штрафы за нарушение порядка тоже были немаленькие.
Город делился на три части. В центре стояли дорогие большие дома и особняки. Вымощенная камнем дорога, во избежание пыли опрыскана водой, усатые строгие уборщики улиц активно размахивали мётлами.
Дальше от центра стояли дома попроще, но улицы были ещё довольно чистыми, а воздух — приятным. Тротуары здесь были покрыты досками, по обочинам вырыты сточные канавы.
Чем ближе к окраине, тем больше из переулков и хилых палисадников выглядывала бедность во всех её проявлениях. Подвязанное верёвкой подобие забора, убогие домишки с окнами у самой земли. Уличная липкая глина прилипала к подошве, из канав ужасно пахло, тут и там раздавались грубые крики, визгливый женский смех и грубая брань.
Такие места я обходила стороной, искренне не понимая, как можно быть вольным, но бедным и убогим? Многие крестьяне лучше живут, чем эти городские.
Несколько раз мне казалось, что за мной кто-то наблюдает, но я покрутила головой и отбросила глупые мысли. Кому я нужна? Вряд ли кто-нибудь решит напасть на меня при свете дня, хоть и в бедной части города. В кошельке, который висит на моём поясе, всего лишь несколько монет, которых едва ли хватит на обед в дешёвом месте. В случае опасности я без сожаления отдам кошелёк грабителю.
Чистенький трактирчик я заметила в средней части города, через дорогу. Из него как раз вышел красивый мужчина в одежде обеспеченного горожанина. Бархатный чёрный камзол с серебряным шитьём, блестящие сапоги с пряжками. Мужчина равнодушно скользнул по мне взглядом и отвернулся. Стало немного обидно. Я же всё-таки очень красивая девушка, чего это он, нахал средневековый, меня даже не заметил?
Выбросив из головы мужчину, я уверенно шагнула на проезжую часть. Дороги здесь, кстати, были довольно узкими — две кареты еле-еле разъезжались. Я подождала, пока можно будет перейти, и пошла к своей цели.
Экипаж вылетел из-за угла. Рисковать я не собиралась и сделала шаг назад — пусть проезжает, я никуда не спешу. Но, как только оскаленные морды коней приблизились, кто-то сильно и неожиданно толкнул меня в спину. В полёте, за долю секунды, я успела заметить мелькнувшую красную юбку.
В своём мире, который я, если сдамся, скоро начну забывать и окончательно оскотинюсь, со мной однажды произошла критическая ситуация — машина, в которой я ехала пассажиром, едва не попала в крупную аварию. Нас тогда спас Бог и мастерство водителя.
В тот день я поняла, что время может идти по-разному. Может неудержимо лететь, а может тянуться, долго и тоскливо.
Сейчас я испытывала тоже самое. Нет, перед моими глазами не проходила вся моя жизнь, зато время словно замедлилось, и даже в какое-то мгновение остановилось.
Я успела увидеть, как взлетают вверх и бьют по мостовой копыта коней, я подковы на них разглядела! Как тот самый красавчик, который вышел из трактира, метнулся мне навстречу. Я услышала истошный крик кучера, увидела, как он привстал, пытаясь остановить упряжку. Заметила, как на тротуаре испуганно взвизгнула женщина и заплакал маленький ребёнок.
Мужчина в бархатном камзоле схватил меня за руки и буквально вырвал из-под смертельно опасных копыт. Лошади громко ржали, карета остановилась, её пассажир грязно ругался и желал мне провалиться сквозь землю.
Ноги задрожали, колени подломились, и я бы точно упала, если бы мой спаситель не взвалил меня на плечо, словно мешок с картошкой.
Окончательно я пришла в себя в трактире. Немолодая, с добрым румяным лицом трактирщица поила меня водой из кружки.
— Вот и славно, барышня, вот и хорошо, — улыбнулась она. — Сильнейший к вам благоволит — не дал на дороге погибнуть.
Я допила воду, поблагодарила женщину и попыталась стряхнуть грязь с юбки. Всё-таки валяться на проезжей части дороги — то ещё удовольствие. Хорошо хоть в конские яблоки не угодила.
— У вас есть свободная комната? — спросил мужчина трактирщицу.
— И не одна, господин. Прикажете приготовить ванну и кровать?
— Нет. Проводите туда девушку, помогите ей почистить одежду и привести себя в порядок. Я заплачу.
Он повернулся ко мне:
— Не возражаете, барышня? Простите, не знаю вашего имени…
Он замолчал, ожидая моего ответа. Что сказать? Спасибо, добрый человек, что спас, а зовут меня Эська. Да, да, похоже на собачью кличку, но это потому, что у меня и жизнь, соответствующая имени — меня можно купить, продать, обменять на что-нибудь полезное или не очень. Можно посадить на хлеб и воду, да что там — даже на цепь можно посадить! В общем, какая у меня жизнь — такое и имя.
Но я не хочу такую жизнь!
Мужчина вдруг встал и вежливо поклонился:
— Простите, барышня, за нарушение приличий. Виной тому, без сомнения, сегодняшнее событие — мне ещё не доводилось вытаскивать из-под колёс хорошеньких девиц.
Он замялся на несколько секунд, словно не зная, стоит ли продолжать, и сказал:
— Господин Генрих, к вашим услугам. Могу я узнать ваше имя?
— Эльза, — неожиданно для самой себя сказала я. — Меня зовут Эльза.
Да, теперь меня в самом деле так зовут. Ещё бы графу Пекану как-то донести эту потрясающую новость. Причём безопасно донести, без угрозы получить плетью за самомнение.
Глава 25
Когда я, вернув себе с помощью трактирщицы и горячей воды вполне приличный вид, спустилась вниз, Генрих ждал меня за накрытым столом.
Обеденное время уже прошло, людей в трактире почти не было, и мой спаситель выбрал чудесный столик в углу, у окна.
— Разделите со мной трапезу? — спросил Генрих. — После волнительных событий я всегда хочу есть.
— С удовольствием, — кивнула я. — Спасибо вам, Генрих. Если бы не ваше мужество и сила, я, в лучшем случае, была бы уже мертва.
— А в худшем?
— Осталась бы калекой, — вздохнула я.
Не думаю, что граф Пекан решился бы тратить деньги на моё лечение. Фелицата бы получила назад роль Джульетты, а меня бы отправили в деревню — ткать, прясть, пасти гусей, если, конечно, смогу передвигаться. А если не смогу? Страшно представить.
— Куда вы так спешили, Эльза?
— Не поверите — в этот трактир, хотела выпить чаю.
— В следующий раз смотрите под ноги, споткнуться на проезжей части можно где угодно — камни мостовой частенько выбиваются из своих мест.
Как же, камни! Меня толкнула на дорогу Фелицата, но я не буду обсуждать эту тему с Генрихом. Ведь тогда придётся сказать, что я — всего лишь переодетая крепостная девка.
Обедать в обществе красивого и умного мужчины было очень приятно. Генрих развлекал меня беседой, попытался было узнать, кто мои родители и где я живу, но я прямо сказала, что хотела бы сохранить этот в тайне.
— Понимаете, у меня очень строгие родители, — сказала я. — Узнай они про наш совместный обед — и мне не миновать наказания.
Генрих сочувственно кивнул:
— Да, в провинциальном городе все на виду, любое нарушение общепринятых правил вызовет сплетни и разговоры. Надеюсь, сегодня я вас не слишком подвёл? Вас не оставят без десерта?