Она чуть было не сказала «мы придем», но посчитала, что, раз решила перед слугами сохранять лицо, впредь так и будет делать.
Едва Шарль ушел, Патрик перебежал к себе в комнату и вышел к мадам Фаншон почти следом за Соней.
Гостья нервно вскочила при виде княжны:
— Ах, ваше сиятельство! Хвала богородице, вы живы и здоровы!
— Садитесь, моя дорогая, — вы так бледны, сейчас я распоряжусь… Я принесу кофе. Вы не откажетесь позавтракать с нами?
— Я не уверена, что сейчас следует думать о еде.
— О еде приходится думать, если мы хотим иметь силы для борьбы с неприятностями.
Она успокаивающе улыбнулась нежданной гостье и обернулась к входящему Патрику.
— Патрик, займи беседой мадам Фаншон, а я распоряжусь насчет завтрака.
Соня поспешила на кухню, удивляясь тому, что оттуда не доносится привычных запахов и вообще никакого шума, хотя ее кухарка обычно появлялась здесь чуть свет.
Сейчас темнолицая Ода улыбнется навстречу хозяйке и скажет:
— Я приготовила для мадемуазель Софи вкусные булочки. Они сегодня получились на редкость пышными.
А Соня отзовется:
— Ах, Ода, они каждый день у вас на редкость пышные.
Но кухарки в кухне не было. Соня выбежала в коридор и позвала:
— Шарль! Шарль!
На ее крики из гостиной показался встревоженный Патрик, из-за плеча которого выглядывала мадам Фаншон.
Тут как раз Соня увидела, как слуга, которого она призывала, идет в дом с охапкой дров.
— Шарль, вы не видели Оду?
— Недавно она была на кухне, — проговорил из-за дров Шарль, осторожно проходя мимо нее и сбрасывая дрова у печки.
Он цепко огляделся и удивленно бормотнул:
— Да вот же она лежит!
Все вчетвером, включая подоспевших Патрика и мадам Фаншон, они склонились над лежащей кухаркой.
— Она убита!
— задавленно пискнула Соня, со страхом глядя на пятно крови у головы лежащей Оды.
Мадам Фаншон, незаметно оттесняя их от лежащей, освободила достаточно места для своих действий, тронула Оду за руку.
— Нет, она жива… Как хорошо, что я взяла с собой сумку. Будто чувствовала.
Она быстро вышла и принесла из гостиной холщовый мешочек и стала в нем рыться.
— Дайте мне теплой воды, — приказала она, не оглядываясь, и Соня бросилась к плите, с трудом приподнимая тяжелый чайник.
— Позвольте мне, ваше сиятельство. — Шарль взял чайник из ее рук и налил воды в какую-то миску.
Мадам Фаншон осторожно промыла рану кухарки, а потом стала ловко бинтовать ее голову.
— Слава создателю, кость цела, — облегченно сказала она, уложив голову Оды к себе на колени. — Подайте-ка мне вот тот пузырек.
Соня торопливо подала, и знахарка налила в ложку несколько капель темно-коричневой жидкости, а затем влила ее в рот обеспамятевшей Оды.
Через некоторое время ресницы кухарки дрогнули, и она медленно открыла глаза. Не сообразив сразу, что она лежит на коленях сидящей на полу мадам Фаншон, первой она увидела Соню и обратилась к ней:
— О, мадемуазель Софи, что-то ударило меня по голове, я упала… Булочки! Наверное, они подгорели… Или я так и не поставила их в духовку… Матерь божья, мне показалось, что моя голова треснула, как орех!
— Успокойся, Ода, — мадам Фаншон погладила ее по руке. — По счастью, твоя голова оказалась крепче, чем ты подумала… Однако если дело зашло так далеко… Мадемуазель Софи, вы все в опасности.
Соня беспокойно поискала взглядом Патрика, который куда-то отлучился. Именно теперь, когда он ей так нужен!
Но долго гневаться ей не пришлось, потому что Патрик опять появился в дверях и подхватил слова крестьянской лекарки.
— Наверное, вы правы, мадам Фаншон! — медленно проговорил он. — Потому что наша птичка, которую мы недавно посадили в клетку, таинственным образом исчезла.
— Думаю, здесь нет никакой тайны, — отозвалась француженка. — Скорее всего, ее освободил Лео…
— Да кто он такой, этот Лео?! — возмутилась Соня. — Как он смеет расхаживать по замку и открывать запертые двери? Нам надо обратиться в полицию…
— Полиция и сама его ищет, — сказала мадам Фаншон, — но поскольку лучше Лео никто не знает здешние места и у него везде есть свои убежища, то вряд ли в ближайшее время его найдут. А если он почувствует, как говорит в таких случаях сам, запах паленого, он проберется на какой-нибудь корабль — Лео хороший матрос, и любой капитан возьмет его в свою команду… Мне надо было приехать к вам раньше, но пришлось лечить одну девушку… — Она усмехнулась. — Как раз ту, что я прочила вам в горничные.
А вовсе не ту, которую вы называете Вивиан.
— Значит, она внезапно заболела?
— Можно сказать и так. — Мадам Фаншон спрятала в сумку пузырек и помогла Оде подняться. — Виолетт в тот день шла к вам, но кто-то подкрался и столкнул ее в овраг… Нет-нет, Ода, сегодня тебе придется полежать. Не волнуйся, я допеку за тебя твои булочки. Шарль, помоги-ка отвести Оду в комнату для прислуги.
— Ах, мадам Фаншон! — воскликнула Соня. — Вы наш добрый ангел!
— Зовите меня Аньез, — улыбнулась та, помогая кухарке подняться.
В конце концов Патрик сделал почти то же самое, что недавно и мадам Фаншон. Он отодвинул всех в сторону, легко поднял на руки Оду и понес ее в комнатку, где кухарка хранила свои вещи и порой дремала днем часок-другой, если выдавалось свободное время.
— А мы давайте вернемся в гостиную, — Предложила Соня, — булочки подождут.
Мадам Фаншон согласилась, и теперь обе женщины сидели за столом, потягивали ликер из крошечных рюмочек и неспешно беседовали.
— Думаю, могу вам рассказать, почему в доме появилась подозрительная горничная, которая, будучи раскрытой, смогла ускользнуть из запертой комнаты, — сказала Аньез Фаншон.
Патрик вернулся и тоже присел за стол, молчаливым кивком благодаря Соню, которая протянула ему налитую рюмку.
— Об этом мы и сами догадались, — пробурчал Патрик. — Потому что как раз накануне застали нашу горничную беседующей с каким-то мужчиной. Признаться, я думал, что он убежал и больше не рискнет здесь появляться, но, видимо, этого молодца не так-то просто напугать.
— Мы даже успели подслушать часть их разговора, — сказала Соня.
— Так вы точно знаете, что они хотели? — воскликнула Аньез.
— Ни много ни мало — захватить замок.
— Но зачем он им? То есть я хотела сказать, почему им этого захотелось? Никаких особых богатств в замке нету, а жить в нем долго самозванке все равно бы не удалось. Да я первая забила бы тревогу, если бы в замке появились чужие люди.
— Дело в том, что Вивиан вовсе не считала себя чужой. Она объявила нам, что является внучкой покойного маркиза де Барраса.
Некоторое время мадам Фаншон смотрела на Соню, будто надеялась, что она передумает и откажется от своих слов, а потом произнесла коротко:
— Это не правда.
— Якобы ей об этом сказала ее бабушка…
— Бабушка! Вся семейка Лависс — жуткие вруны.
Надо же, Вивиан! Эту мошенницу звать Марсель Лависс, и она такая же сумасбродка, как ее бабуля. Та всю жизнь рассказывала окружающим сказки о своем чуть ли не королевском происхождении. Всякий раз другую историю, но с одним и тем же содержанием: в деревню она попала случайно, ее украли у богатых родителей цыгане и всякую другую ерунду. Сначала она своими россказнями сгубила дочь, а теперь, похоже, доведет до каторги внучку… Кажется, с тех пор как жители нашей деревни узнали, что Антуан… что маркиз де Баррас оставил нам часть своего наследства, кое-кто из них потерял покой, выдумывая и себе какую-нибудь правдоподобную историю. Ту, с которой можно было бы не только грезить о богатстве, но и считать себя заслуживающим его получения… В любом случае я могу свидетельствовать, что с тех пор, как маркиз Антуан поселился в замке насовсем…
— Вы хотите сказать, что прежде он в Дежансоне не жил?
— Прежде здесь жил его дядюшка. А маркиз… занимался исследованиями — так он это называл. И был в его распоряжении небольшой домик в горах, в двадцати лье от Дежансона. Мне приходилось там бывать…
Мадам Фаншон на мгновение смутилась и покраснела, но продолжила:
— По правде говоря, домик считается моей собственностью, и порой я езжу туда… Когда-то в нем была устроена современная лаборатория. Пожалуй, на взгляд непосвященного, слишком большая для алхимика-любителя… Я помогала маркизу в его исследованиях и могу теперь сказать: всем своим умением врачевателя обязана его урокам… Ох, что-то я разболталась. Мне пора на кухню, я обещала Оде. И знайте, ваше сиятельство, я всегда к вашим услугам… А еще я подумала: отчего бы вам не завести собак?
— Собак? — удивленно переспросила Соня. Такая мысль никогда не приходила ей в голову. Дома, в Петербурге, собак они никогда не держали по причине тогдашней бедности семейства Астаховых. Чтобы содержать породистых собак, нужно было иметь довольно приличные средства и место для того, чтобы собак выгуливать. А матушка не только сдавала в аренду флигель в саду, но и большую часть сада, где с ее ведома арендатор выстроил оранжерею. Но теперь-то Соня может себе это позволить.
— Я подумаю об этом.
Она проводила француженку до двери и вернулась в гостиную.
— По-моему, мадам Фаншон высказала очень интересную мысль, — заметил ей Патрик. — Отчего-то я сам до этого не додумался. Вы не будете возражать против собак, мадемуазель Софи?
— Конечно же, не буду. Но, наверное, надо будет сперва укрепить изгородь и построить вольер, куда собак закрывать на день.
— Непременно займусь этим, но, если вы не возражаете, послезавтра. Свою предполагаемую поездку я решил перенести на то время, когда у нас будет все спокойно. Назавтра же я попрошу выходной день!
Ведь вы будете изредка отпускать своего дворецкого по делам?
— И я смогу узнать, что за дела ждут вас завтра?
— Вы непременно узнаете об этом, но позже.
— Ах, Патрик, вы всегда обещаете мне откровенность когда-нибудь потом и не всегда, кстати, свое слово держите.
— Какой я обманщик! Не обижайтесь, Софи, у нас в роду считается дурной приметой о серьезном деле говорить заранее.