Либеральные колебания Герцена вызвали резкую критику со стороны революционно-демократического лагеря в России. 1 марта 1860 г. в № 64 «Колокола» было опубликовано «Письмо из провинции» за подписью «Русский человек». Личное авторство этого «Письма», насколько нам известно, пока не установлено, но определенно можно утверждать, что оно написано единомышленником Чернышевского и Добролюбова и отражало их точку зрения. «Вы, смущенные голосами либералов-бар, – говорилось в «Письме», – после первых номеров «Колокола» переменили тон. Вы заговорил благосклонно об августейшей фамилии… Зато с особенной яростью напали на Орловых, Паниных, Закревских. В них беда, они мешают Александру II!… Мне жаль его… Он желает России добра, но злодеи окружающие мешают ему! И вот вы, автор «С того берега» и «Писем из Италии» поете ту же песню, которая сотни лет губит Россию. Вы не должны ни минуты забывать что он самодержавный царь, что от его воли зависит прогнать всех этих господ, как он прогнал Клейнмихеля… Нет, не обманывайтесь надеждами и не вводите в заблуждение других, не отнимайте энергии, когда она многим пригодилась бы. Надежда в деле политики – золотая цепь, которую легко обратит в кандалы подающий ее… Нет, наше положение ужасно, невыносимо, и только топор может нас избавить, и ничто, кроме топора, не поможет… Вы все сделали, что МОГЛИ, чтобы содействовать мирному решению дела, перемените же тон, и пусть ваш «Колокол» благовестит не к молебну, а звонит в набат! К топору зовите Русь.
Прощайте и помните, что сотни лет уже губит Русь вера в добрые намерения царей! Не Вам ее поддерживать»[426]. В ответ на это «Письмо» Герцен в том же номере «Колокола» писал: «Но к топору, к этому ultima ratio притесненных, мы звать не будем до тех пор, пока останется хоть одна разумная надежда на развязку без топора»[427].
Герцен всегда, даже в период наибольших колебаний в сторону либерализма, оставался искренним защитником крестьянских интересов. Он боролся за победу народа над царизмом, а не за сделку либеральной буржуазии с помещичьим царем. Несмотря на некоторую боязнь «кровавых переворотов», Герцен согласен был отстаивать любые революционные средства борьбы, когда надежды на мирное удовлетворение требований народа не оправдались. Еще в статье «Через три года», написанной по поводу опубликования рескриптов, Герцен заявлял: «Что касается до нас – наш путь вперед назначен, мы идем с тем, кто освобождает и пока освобождает; в этом мы последовательны всей нашей жизни»[428].
Под влиянием происходивших в России событий надежда Герцена на Александра II все больше угасала и вместе с тем изживались либеральные иллюзии. 15 апреля 1860 г. в статье «Письма из России» Герцен писал: «Нас упрекнуть нельзя. Мы держались до последней крайности, до открытой измены, до преступного назначения Панина, до самоуправства в деле Унковского и Европеуса, до полицейского заговора, вследствие которого нахватали студентов, профессора Качановского, и мы не знаем кого еще…
Прощайте, Александр Николаевич, счастливого пути! Bon voyage!… Нам сюда»[429].
После обнародования «Положений 19 февраля» и последовавших за этим событий Герцен окончательно покончил с либеральными колебаниями и целиком перешел на позиции революционного демократизма.
Итак, подготовка реформы 1861 г. сопровождалась повсеместно самой напряженной борьбой крестьян против помещиков и царских чиновников. Эта борьба не давала ни минуты покоя всему господствующему классу дворян. Она была грозным предзнаменованием возможного краха царизма, ярким проявлением сложившейся в стране революционной ситуации. Под ее непосредственным давлением правительство Александра II вынуждено было изменить первоначальный план реформы и ускорить ее проведение.
Однако образовавшаяся на том этапе исторического развития России революционная ситуация не переросла в революцию. В стране тогда не было такого общественного класса, который мог бы сплотить все демократические слои населения и повести их за собой на штурм самодержавия и крепостного права. Именно поэтому конфликт между развивавшимися производительными силами и феодальными производственными отношениями привел в России не к революции, как это было в некоторых западноевропейских государствах, а к реформе, имел своим следствием не решительное и быстрое уничтожение крепостнических порядков, а постепенную их ликвидацию с сохранением многочисленных средневековых пережитков.
Как же встретили крестьяне реформу, подготовленную помещиками и царским правительством?
Официальные идеологи самодержавия уверяли, что крепостные люди с радостью одобрят «Положения 19 февраля». Например, историк М.П. Погодин посвятил этому вопросу специальную статью под названием «Красное яичко», опубликованную в «Северной пчеле». «Отдаю голову на отсечение, – писал он, – что вся Европа умилится перед удивительным торжественным зрелищем, которое представит ей Россия». Погодин рисовал чарующую картину того, как в прекрасный «Александров день» крестьяне оденут свои лучшие одежды и, пригладив волосы квасом, пойдут молиться богу. И это будет, восторгался Погодин, «святая минута, которой ангелы на небеси возрадуются»[430].
Однако лирико-слащавые прогнозы Погодина и других идеологов самодержавия оказались насквозь фальшивыми. «Положения 19 февраля» в корне противоречили вековым чаяниям крестьян и их представлениям о воле. Поэтому вместо праздничных торжеств они вызвали мощный взрыв крестьянского движения, разлившегося широкой рекою по необъятным просторам Российской империи. Согласно подсчетам исследователей, только за первые пять месяцев 1861 г. в стране произошло 1 370 волнений крестьян, из которых 718 были подавлены с помощью войск[431]. В. И. Ленин подчеркивал, что «падение крепостного права встряхнуло весь народ, разбудило его от векового сна, научило его самого искать выхода, самого вести борьбу за полную свободу»[432].
М.Е. Найденов подразделил крестьянское движение, связанное с реализацией «Положений 19 февраля» на три этапа. Первый этап – с марта по май 1861 г., второй – с июня по сентябрь 1861 г. и третий – с октября 1861 г. по февраль 1863 г.[433]
Как нам представляется, в этойй периодизации второй этап выделен искусственно. Его исходными факторами М.Е. Найденов считает разлагающую деятельность мировых посредников и должностных лиц крестьянского «самоуправления», усиление репрессий к участникам движения со стороны царизма и распространение идеи «слушного часа», что привело к спаду крестьянских волнений. Все это так. Но ведь отмеченные факторы оставались в силе, к примеру, и в 1862 г., когда кривая крестьянского движения опять взметнулась вверх. К тому же вряд ли можно рассматривать тот или иной этап в выступлениях крестьян только как взлет или спад. Очевидно, всякому этапу присуши элементы того и другого.
В периодизации М Е. Найденова не бесспорной является и конечная грань крестьянского движения периода реализации реформы 1861 г. Оно обрывается на феврале 1863 г. Однако известно, что введение уставных грамот не было закончено к 19 февраля 1863 г., как рассчитывало царское правительство; оно продолжалось до конца того же года и сопровождалось борьбой крестьян. Явный спад в крестьянском движении обозначился лишь к концу 1863 – началу 1864 г.
С нашей точки зрения, крестьянское движение рассматриваемого периода следует подразделять не на три, а на два этапа. Первый этап включает в себя весну и начало лета 1861 г., второй – продолжался с лета 1861 г. до конца 1863 – начала 1864 г.
На первом этапе крестьяне, объявив манифест 19 февраля подложным, пытались самочинным путем провести в жизнь свои представления о воле. В большинстве своем они всерьез верили, что тот манифест, которым царь будто бы даровал им настоящую волю, помещики умышленно спрятали и читают подложный, барский. Поверив в это, крестьяне отказывались от работы на барщине и от уплаты оброка, производили потравы господских полей и вообще выходили из всякого повиновения помещичьей администрации.
Путем расстрела, массового применения розог и других карательных мер царская администрация постаралась убедить крестьян в истинности манифеста и «Положений 19 февраля». В связи с этим необходимо подчеркнуть, что никогда в дворянских имениях розги не применялись столь часто, как во время объявления крепостным крестьянам «воли». Порядочная доза ударов розгами, горько иронизировали современники, являлась для темного люда наглядным доказательством подлинности «высочайшего» манифеста.
Исходным и определяющим моментом второго этапа была настойчивая борьба крестьян против уставных грамот.
Что такое уставные грамоты?
Это документы, регламентировавшие те «новые» отношения, которые склады вались между помещиками и их бывшими крепостными при проведении в жизнь «Положений 19 февраля». В них фиксировались размер отводимой крестьянам земли, величина и состав отрезков, характер и объем повинностей, сумма выкупных платежей и т. д. Таким образом, уставные грамоты непосредственно затрагивали жизненные интересы крестьян, юридически закрепляя тот неслыханный грабеж, который учинили помещики во время проведения реформы 1861 г.
Уставные грамоты, как правило, составлялись самими помещиками или управляющими их имениями. Каждая такая грамота распространялась или на целое селение, или только на часть его, если селение принадлежало нескольким владельцам, или же на ряд смежных селений, входивших в состав одного имения. Введение уставных грамот в действие намечено было завершить к 19 февраля 1863 г., однако расчеты царских реформаторов разбились об упорное сопротивление крестьянских масс. Среди последних в то время распространились слухи, что обнародованные «Положения» являются всего-навсего предварительным распоряжением правительства, а закон о настоящей воле появится через два года. Причем, согласно этим слухам, настоящая воля ожидает только наиболее выдержанных и стойких. Те же крестьяне, которые поддадутся давлению помещиков и примут уставные грамоты, непременно лишатся предстоящих царских милостей и их закрепостят снова.