– А ты не поинтересовался, сколько дворян учится в Эдинбургском университете? – перебил его Даниил. Николай удивлённо воззрился на него.
– В смысле сколько? Все!
– Да ты что?! – саркастически воскликнул Даниил. – Тогда ты, может быть, расскажешь мне, из какой семьи вышел сэр Бэрд? Кто был его отцом?
– В смысле, кто? – Николай замер, хмуря лоб. После чего нерешительно продолжил: – Ну, судя по тому, что он является зятем…
– А-рен-да-тор, – по слогам произнёс Даниил. – Его отец был арендатором. Сэр Бэрд родился на ферме Инверэвон в приходе Бо’Несс в западном Лотиане. То есть, по существу, его отец был обычным крестьянином. Только вот не крепостным. В этой стране крепостных нет уже с XV века. – Он сделал паузу, после чего продолжил: – А недворян в университете более половины. Причём это в этом, Эдинбургском, расположенном в столице Шотландии. А, скажем, в Университете Глазго таких три четверти. А в Абердинском – две трети… И это никого не смущает. Более того, Роберт Бёрнс, поэтическая звезда Шотландии, человек, которым шотландцы гордятся более, чем многими правителями и полководцами и чей день рождения празднуют как официальный или церковный праздник, – так же сын крестьянина. Причём грамоте он обучился в приходской школе, образование в которой сейчас доступно практически каждому. – Всё это Даниилу рассказали уже не один раз в эдинбургских пабах. Причём рассказывали в каждом, в который он заходил. И с гордостью добавляли, что Бёрнс у них тоже пил. Вон там – гляди, вон его любимый столик… – Но даже этого уже, по мнению, кстати, именно сэра Бэрда, далеко недостаточно. Поэтому он последовательно выступает за создание в каждой деревне полноценной школы. – Даниил замолчал, испытующе глядя на Николая. Тот замер, напряжённо думая.
– То есть ты считаешь, что если не решить вопрос с крепостной зависимостью и всеобщим образованием, новые университеты не нужны? – Юный великий князь в принципе был совершенно не против освобождения крестьян. Как и всеобщей грамотности. Даже строго за. Такие у него были учителя… Кстати, по большей части те же самые, что и у его брата Александра. Который тоже признавал все недостатки крепостничества. Но, признавая это, что Александр, что Николай воспринимали вопрос его отмены как… этакий чистый гуманизм. Рабство – это не хорошо. Крепостничество – суть рабство. Значит, надо как-то расстараться, поднатужиться и искоренить крепостничество. Пусть с потерями и расходами, но такова уж доля культурного и цивилизованного человека. Так что надо, надо заняться этим… но в своё время. И не сильно обременяя казну. Ну и, естественно, не создавая особенного напряжения в среде дворянства. А то ещё прилетит табакеркой по голове…
– Ты, похоже, кое-что не понимаешь, – медленно продолжил Даниил. – Если не решить эти вопросы – университеты не помогут. Тем более что их нужно вовсе не «ещё пять», – слегка передразнил он Николая, – а-а-а… сколько там в Шотландии на два миллиона населения? Четыре? Значит, на сорок требуется восемьдесят. И это только чтобы догнать Шотландию. А она, как ты помнишь, в своё время проиграла Англии и стала её частью… Но у нас даже на восемь студентов будет взять неоткуда! Потому что дворянское семейное образование – оно о-о-очень разное. Мы ж с тобой Фонвизина учили. Митрофанушку помнишь? Ну вот… Так что, если этого не сделать, – страна начнёт быстро отставать от той же Англии, а также от Франции, Австрии, Голландии и других передовых стран. Сейчас-то мы блистаем – как же, самая сильная страна Европы! Победители Наполеона! Наша армия неисчислима, а пушки мощны… вот только – вспомни паровозы. И паровые машины вообще. Как нам рассказал Уатт, уже сейчас в Британии трудятся минимум десять тысяч паровых машин – откачивают воду из шахт, приводят в движение станки, таскают грузы по железным дорогам и рекам… Так вот – пройдёт немного времени, и пароходы повезут грузы и людей даже через океаны, а в промышленности, на сотнях тысяч заводов и фабрик, бо́льшая часть которых будет создана отнюдь не дворянами, а сотнями тысяч этаких английских вариантов Аникиты Демидова, который у нас отчего-то за столько лет появился всего один, – свободными грамотными людьми, способными оценить или даже создать самостоятельно новый продукт, товар или технологию… Ну как наш знакомый Джордж Стефенсон, например, – сын шахтёра между прочим! Так вот, на этих заводах и фабриках начнут работать не десяток, а многие сотни тысяч паровых машин, обслуживаемых грамотными и образованными механиками, с помощью которых будут создаваться невиданные механизмы и инструменты. И оружие. Оружие, которое также потребует грамотную и образованную обслугу. Зато один образец подобного оружия будет одним выстрелом сметать целые роты солдат, вооружённых петровскими дульнозарядными фузеями… Не ждёт ли нас в этом случае судьба Индии? Там ведь тоже было развитое государство, с искусными крестьянами и ремесленниками, продукцию которых с удовольствием покупали британские купцы. И живёт там куда больше народу, чем в России. Под двести миллионов. Или уже за двести? Неважно. А важно то, что их ремесленники делали великолепные, удивительные, замечательные… зачастую куда лучше английских мечи, сабли, копья и луки. Иначе с чего бы то их покупали английские купцы. А ты сам видел, сколько в Англии лавок, продающих индийское оружие, ткани, посуду, мебель, дары земли… Но когда туда пришли солдаты с ружьями и пушками – всё это оказалось бесполезно. Сделать же свои ружья и пушки они не смогли. Не оказалось технологий. И всё. Многочисленность не помогла. Как и великолепные сабли и луки. – Он сделал паузу, бросив взгляд на Николая, который выглядел слегка пришибленно. Потому что, по словам его слуги и-и-и… друга? Да, друга. Он сейчас понял, что на самом деле так считает… Так вот, судя по его словам, вопрос уничтожения крепостной зависимости и всеобщей грамотности – это не вопрос гуманизма и человеколюбия, а вопрос выживания государства. И если это так… Николай аж зажмурился от открывающейся перспективы.
Следующие несколько дней изрядно напряжённый великий князь сутками пропадал в университете. С кем он там встречался и что обсуждал – Даниил не знал. Потому что все эти дни Николай его сторонился… ну как сторонился – все его заботы он принимал как должное, но вот никаких обсуждений услышанного или узнанного с Даниилом в эти дни не случалось. А перед самым Рождеством вернулся как-то сумрачный.
– Нам нужно срочно собираться и ехать обратно, – глухо заявил он. После чего минуту помолчал и продолжил: – Ты прав. Всё так и есть. Мне рассказали, как англичане завоевали Шотландию. И что творили в Ирландии. Не хочу моей стране такой судьбы…
Даниил в ответ промолчал, но про себя удовлетворённо кивнул. На судьбы России он не замахивался, но в том, что в реализации всех этих планов Николая ему точно найдётся достойное место, – был уверен. А большего ему и не надо. Над большим пусть императоры думают. Оба – нынешний и будущий…
Сразу выехать не удалось. Помешала непогода. А затем праздники. Но после Святок, во время которых Николаю пришлось нанести с дюжину визитов – за время пребывания в Эдинбурге у него здесь образовалось немалое количество знакомств, отказать которым в их приглашении было бы невежливо и недальновидно, – они наконец тронулись в путь.
До Лондона великий князь со свитой добрался только во второй половине февраля. Можно было сделать это куда быстрее, отправившись на корабле, но Николай решил снова проехаться по промышленным и университетским центрам Британии. Так что в Лондон они въехали довольно большим караваном, в котором кроме свиты и измайловцев с кавалергардами ехали ещё около двух десятков молодых и не очень учёных, механиков и преподавателей, бо́льшая часть которых были шотландцами и ирландцами. Среди них не было ни одного, фамилию которого Даниил помнил из его прошлой жизни, но это было неважно. Эти люди были отобраны Николаем, который побеседовал лично с каждым, дабы убедиться в их профессионализме и желании работать, так что дело они своё знали… Ещё перед выездом из Эдинбурга они с Даниилом обсудили все те мысли и стремления, которые обуревали Николая, и наметили кое-какие первоначальные планы. Тогда было решено сосредоточиться на том, что́ Николай способен сделать здесь и сейчас. То есть он не отказался от желания поставить вопрос с крепостной зависимостью и всеобщим образованием перед братом Александром, но Даниил буквально несколькими вопросами, главными из которых были два – «сколько это будет стоить» и «чем это обернётся для империи», убедил его не гнать лошадей. И заняться тем, что он сможет делать сам и сейчас. А именно – начинать создавать материальную и кадровую базу под будущее промышленное развитие России. Ведь за время путешествия по Англии Николай увидел множество промышленных предприятий, на которых работают английские станки, английские паровые машины и английские паровозы, – значит, нужно сделать так, чтобы Россия также начала производить станки, паровые машины и паровозы в достаточно больших масштабах. А для этого в первую очередь нужны грамотные и обученные люди. И лучше всего, если эти люди будут их собственными, а не приглашёнными со стороны. И у них – вот ведь какая неожиданность… – есть все возможности обзавестись такими людьми. Потому что, во-первых, главной над всеми сиротскими воспитательными учреждениями империи ещё с конца прошлого века является матушка Николая – Мария Фёдоровна. И, во-вторых, никто особенно не представлял, что с этими самыми сиротами делать. Нет, то, что их надо вырастить и дать им в руки какое-то ремесло, было понятно. Но вот дальше-то что? А дальше был пинок под зад – и живи как хочешь. В современной же России выжить без поддержки семьи, рода или какого иного «обчества» было практически невозможно… Даже если ты и владеешь каким-нибудь ремеслом. И у сапожников, и у цирюльников, и у плотников, и у офеней есть свои по большей части негласные сообщества, которые дружно давят конкурентов. А на такие хлебные места, как половые в трактирах, вообще устраивались только земляки и по серьёзным рекомендациям от родственников. Так что, если взять сирот «под крыло», что, при условии поддержки этой идеи со стороны «государыни» сделать очень даже просто, а потом обучить их требуемым знаниям и навыкам – всё должно получиться… И именно для обучения будущих кадров Николай и навербовал всех этих учёных, механиков и преподавателей. Причём то, что они были подданными короля Великобритании, было достоинством, а не недостатком. В очередном разговоре с Николаем Даниил не удержался и использовал памятную ему ещё со школьных уроков истории идиому «Англия – мастерская мира», после чего было дружно решено, что наиболее талантливая часть их будущих соратников по промышленному развитию России непременно будет отправлена сюда на стажировку. А то и на обучение. В конце концов, у Николая образовалось огромное количество личных знакомств в университетской среде Эдинбурга, во главе с самим ректором университета. Так что место, куда отправлять людей на учёбу, проблемой не было.