ятся песком. Так что по всем меркам землечерпалки – очень перспективный товар… Одна беда – бывший майор напрочь не знал, как построить эту самую землечерпалку. Ну не встречались они ему близко на жизненном пути. Причём даже те, которые он видел хотя бы издалека, были почти исключительно гидромеханическими, то есть землесосными. И их конструкция для него была ещё большим туманом, чем обычные черпаковые. Так что её конструкцию ещё предстояло разработать и испытать… Во-вторых – экскаватор. Когда-нибудь железные дороги ведь всё равно начнут строить, не так ли? И вот тогда экскаватор точно пригодится. В-третьих – паровой копёр. Когда строили мосты – бывший майор насмотрелся на то, как забивали сваи. Процесс можно было охарактеризовать двумя словами – мучительное извращение. В-четвёртых – машины для пароходов. Сами суда он строить не собирался – для этого специалисты в России имелись, а вот машины для них – почему бы и нет. С Бердом Ричард действительно напрочь разосрался, но неужели они не найдут ещё какого-нибудь партнёра? Тем более что паровая машина Берда по сравнению с тем, что построил Тревитик, была жутким, махровым примитивом с КПД в жалкие даже не проценты, а их доли. Так-то КПД паровоза не выходит за 10 %, чаще всего вообще не поднимаясь выше 6–8 %, но то, что сделал Берг… Впрочем, в прошлой истории он даже с такой чудовищной конструкцией вполне себе мог в Питере процветать. Потому что его примитивные машины имели главный выигрыш – они уже были в наличии. Но здесь вам не там. Здесь и сейчас в России уже имеются куда более продвинутые конструкции… Ну и, в-пятых, по очереди, но не по важности, – паровые машины для механического привода станков и насосов на заводах и фабриках. В настоящий момент все виды станков по обработке что дерева, что камня, что металла, а также насосы, воздуходувки и всё остальное подобное, могли похвастаться только двумя видами приводов: на основе физической силы – чаще всего человеческой, когда люди либо крутили ручку, либо нажимали на педаль ножного привода, но иногда для этого использовали животных – лошадей или быков… либо на основе водяного колеса. И наиболее продвинутые и крупные предприятия использовали именно последний. Вследствие чего у них было два ограничения. Во-первых, производства приходилось размещать рядом с источниками этой самой водяной силы, то есть возле рек и ручьёв, чаще всего ещё и строя на них запруды и плотины. И, во-вторых, зимой они работать не могли. Потому что вода в средней полосе России превращалась в лёд… Нет, совсем уж работа заводов и фабрик в зимнее время не останавливалась. На крупных предприятиях всегда есть чем заняться – заготовка угля, ремонт домен и плавильных печей, а также насосов, станков, изготовление запаса израсходованных за время интенсивной работы резцов и иного инструмента… но с выпуском основной продукции на предприятиях, использовавших водяной привод, в зимнее время были большие трудности. А, как вы знаете, зима для России – самое протяжённое время года. И вот тут паровая машина, способная работать вне зависимости от сезона, могла дать водяному приводу сто очков вперёд и всё равно выиграть.
У подъезда Зимнего дворца их остановил караул, потребовав предъявить приглашения. После чего до самого зала, в котором был накрыт торжественный обед, их более никто не проверял. Чем бывший майор даже умилился. Какое наивное время… В зал уже запускали, но виновников торжества – молодой четы с родственниками – пока ещё не было. Как и самых именитых гостей, в числе которых, несомненно, был и герцог Веллингтон. Так что распорядитель аж завис на минуту, глядя то на приглашение Даниила, то на стол, на котором ему полагалось место, то на самого бывшего трубочиста. Как-то у него не сходилось в голове вот это, в весьма скромном сюртуке с минимум украшений (а точнее, с их абсолютным отсутствием – даже мелкого перстенька не было) и стол, за которым должны были размещаться самые именитые гости. Несмотря на «богатую» фамилию… Так что в конце концов распорядитель даже подозвал кого-то из дворцовых слуг и, отойдя в сторону, начал у него что-то выспрашивать, тыкая пальцем в бывшего трубочиста. Но тот Даньку сразу узнал и что-то быстро прошептал тому на ухо. После чего все вопросы снялись… ну почти. Потому что Тревитик также был крайне удивлён выделенным Даниилу местом. Удивлён и явно расстроен. Данька успел поймать его завистливый взгляд…
Молодую чету, появившуюся в зале после венчания, встретили бурными аплодисментами. Взгляды новоиспечённого мужа, которые он бросал на свою юную супругу, были преисполнены нежности, ну а ответные взгляды юной супруги горели восторгом и любовью. Ну ещё бы, несмотря на все слухи о богатстве русских императоров, – такой свадьбы она не ожидала!
Герцог Веллингтон был, как обычно, монументален. Данька даже слегка оробел, когда тот подошёл к столу и, скупо кивнув, опустился на соседний стул. Да и поздоровался он с бывшим трубочистом поначалу весьма сухо. Так что Даниил уже начал прикидывать, как бы ему побыстрее сорваться с этого мероприятия… Но, когда они «уговорили» первый бокальчик вина… которое бывшему майору не слишком понравилось – он всю жизнь предпочитал либо водочку, либо наливочки на собственноручно выгнанном самогоне, – англичанин немного расслабился и вполне себе благосклонно перекинулся с Данькой несколькими фразами. А когда число бокалов превысило три, и вообще развернулся к нему, окидывая своего визави этаким отеческим взглядом.
– Daniel, – начал он на английском, – я рад, что у вас всё устроилось… Мне рассказали, что вы приняли значительное участие в строительстве этой удивительной железной дороги.
– М-м-м… не такое уж и значительное, – вежливо отозвался Данька, прикидывая, кто и что мог рассказать англичанину. И что можно и, главное, стоит рассказывать ему самому. – Я просто следовал указаниям господина инженера Тревитика.
– А вот он мне рассказывал, что постройка самой дороги – в основном ваша заслуга. Он же был по большей части занят строительством паровоза.
Бывший майор мгновенно напрягся. «Он мне рассказывал» означало, что Веллингтон лично беседовал с Тревитиком. Но тот ни словом об этом не обмолвился. Почему? И чем закончился разговор? Оценил ли Веллингтон открывающиеся перспективы и решил ли обратить своё высокое внимание на соплеменника-неудачника… который в «дикой» России внезапно показал себя талантливым инженером и блестящим организатором, благодаря которому эта варварская страна сумела обскакать «светоч прогресса» – Великобританию как минимум на одном направлении? И если оценил – что он ему предложил? И чем это грозит самому Даниилу? Ну и России…
– Это не совсем так, ваше сиятельство – первые несколько вёрст мы строили вместе. Господин инженер меня учил. И только после того, как дорога была построена до Лиговского канала и господин Тревитик убедился, что я осознал все допущенные мной ошибки и более не буду их допускать, он позволил мне работать самостоятельно… – Это было не совсем так, а вернее, совсем не так – ошибки и ляпы чаще допускал именно Тревитик, но зачем это было знать Веллингтону? Тем более что сам Тревитик ему точно об этом не рассказал. Слишком самолюбив. – Но и далее он регулярно меня контролировал и заставлять исправлять то, что я сделал неправильно.
Веллингтон задумчиво кивнул.
– А ещё он мне рассказал, что ты дал несколько весьма ценных советов по поводу конструкции паровоза.
Данька едва ли не со скрипом заставил себя хоть немного покраснеть. После чего продолжил крайне смущённым тоном:
– Я очень благодарен господину инженеру за столь высокую оценку моих весьма скромных усилий. Хотя я сам бы их настолько высоко не оценивал. Если уж по правде… то тот же Ефим Черепанов куда более ценные советы дал.
– Yefim Cherepanov? – чуть коверкая, удивлённо произнёс Веллингтон.
– Ну да – крепостной мастер с уральских заводов, на которых нам рельсы ката… лили, – с лёту поправился Даниил. О том, что рельсы на уральских заводах уже не лили из чугуна, как во всех остальных странах, а катали из пудлингового железа, здесь пока ещё не было широко известно. И Даниил желал, чтобы это оставалось так как можно дольше… Хотя, если Веллингтон пообещал Тревитику покровительство и решение вопроса с кредиторами в обмен на возращение в Англию, эта тайна останется тайной не слишком долго. Уж отличить чугун от железа англичанин был вполне способен, так что в этом случае речь могла идти только о технологии рельсопрокатки. Но и её сохранить в тайне сколь-нибудь надолго было проблематично – прокат и станки для его производства известны в Европе со времён Леонардо да Винчи.
– Крепостной? – слегка удивился английский герцог, после чего кивнул и о чём-то задумался. После чего до конца обеда Даньку уже не беспокоил. А бывший майор едва досидел до этого самого конца. Чёрт! Если над Тревитиком более не будет висеть «дамоклов меч» заключения в долговую тюрьму, что при покровительстве Веллингтона практически неизбежно, он вполне может в ближайшее время вернуться обратно… со всем тем пулом технических знаний и умений, которые приобрёл здесь. И мгновенно стать для Даниила самым главным конкурентом! К тому же у него уже есть опыт патентования паровоза – да он первый в мире, кто это сделал… и если он запатентует «Tsar», обойти некоторые технические решения, использованные в нём, при нынешнем уровне развития технологий будет о-о-очень проблематично. Особенно в России.
Так что Данька едва досидел до конца обеда… Слава богу, Артур Уэлсли лично ему никаких предложений так и не сделал – похоже, решил, что этот молодой бывший лакей великого князя на самом деле ничего особенного из себя не представляет и все слова Тревитика о нём были всего лишь данью уважения в сторону его прошлого хозяина – Николая. Так что едва присутствующие начали подниматься из-за стола и выдвигаться кто в залу для танцев, а кто в курительную комнату, бывший трубочист подорвался и побежал искать «счастливого новобрачного». Потому что без него сделать хоть что-то не представлялось возможным…