— Эй, перестаньте, — сказала Ви. — Клятвы на крови — это серьезно.
Риксон интимным жестом положил руку ей на бедро и ласково ей улыбнулся, и я почувствовала, как у меня заболело сердце от зависти. Всего чуть больше недели назад Патч так же дотронулся бы до меня. Ирония была в том, что тогда Ви, наверное, чувствовала себя так же, вынужденная тусоваться со мной и Патчем. Понимание этого помогло мне легче проглотить зависть, но менее больно от этого не становилось. Отвечая Риксону, Ви подалась вперед и поцеловала его в губы. Я отвела глаза, но зависть комом стояла у меня в горле.
Риксон откашлялся.
— Пойду куплю нам колы, — сказал он, оказавшись достаточно деликатным, чтобы заметить, что их с Ви поведение ранит меня.
— Лучше я. — Ви встала и начала стряхивать песок с ног. — Мне кажется, Нора хочет поговорить с тобой, Риксон, — она сделала пальцами кавычки в воздухе при слове «поговорить». — Я бы осталась, но мне не очень-то нравится тема предстоящей беседы.
— Ви… — неловко начала я, не уверенная, куда именно она клонит, но уверенная, что мне это не понравится.
Риксон выжидательно улыбнулся мне.
— Патч.
Это слово, которое Ви уронила между нами, словно тяжелый камень, только усилило напряжение, возникшее при ее словах. Но такова была Ви.
Она ушла. Риксон потер подбородок.
— Ты хочешь поговорить о Патче?
— Не то что бы. Но ты же знаешь Ви. Она всегда поможет сделать неуютную ситуацию в десять раз более неуютной, — пробормотала я себе под нос.
Риксон рассмеялся.
— Хорошо, что меня не так легко выбить из колеи.
— Хотелось бы и мне сказать то же самое сейчас.
— Как дела? — спросил он, пытаясь смягчить ситуацию.
— С Патчем или вообще?
— И то и другое.
— И то и другое бывало и лучше.
Понимая, что с большой вероятностью Риксон передаст все, сказанное мной, Патчу, я быстро добавила:
— Впрочем, я на подъеме. Но можно мне задать тебе личный вопрос? Это о Патче, но если тебе будет неудобно отвечать, я совершенно не обижусь.
— Вываливай.
— Он все еще мой ангел-хранитель? Недавно, в ссоре, я сказала, что не хочу, чтобы он был моим ангелом-храни-телем. И теперь я не знаю, что происходит. Он больше не мой хранитель, раз я сказала, что не хочу?
— Он все еще назначен тебе.
— Тогда почему его больше нет рядом?
Глаза Риксона вспыхнули.
— Ты же порвала с ним, забыла? Ему неловко. Большинство парней не прельщает идея тусоваться со своей бывшей больше, чем необходимо. Да еще архангелы дышат ему в спину. Ему приходится наизнанку выворачиваться, чтобы держаться в рамках профессиональных обязанностей.
— То есть он все еще меня защищает?
— Конечно. Просто… из-за кулис.
— А кто назначил мне его?
Риксон пожал плечами.
— Архангелы.
— Существует ли какой-нибудь способ уведомить их, что я хочу смены ангела-хранителя? Все… все не очень хорошо складывается. Особенно после расставания.
Не очень хорошо складывается! Да меня разрывает изнутри! Видеть его, слышать его, иметь возможность дотронуться до него и знать, что никогда не сможешь быть с ним! Это было невыносимо.
Риксон постучал большим пальцем по губе.
— Я могу рассказать тебе, что знаю по этому поводу, но есть вероятность, что информация устарела. Немало воды утекло с тех пор, как я был в деле. Ирония в том, что — готова к этому? — тебе нужно принести клятву на крови.
— Это шутка?
— Разрезаешь ладонь и стряхиваешь пару капель крови на землю. Именно на землю, ковер или бетон не подходят, вот грязь вполне может сгодиться. Потом клянешься, подтверждая Раю свою готовность пролить собственную кровь. Из грязи ты вышла — в грязь и вернешься. Произнося слова клятвы, ты отказываешься от ангела-хранителя и принимаешь свою судьбу без помощи небес. Имей в виду, что я не поддерживаю это. Они дали тебе ангела-хранителя, и у них были на то веские причины. Кто-то наверху считает, что тебе грозит опасность. И на уровне интуиции мне почему-то кажется, что это не просто параноидальное предчувствие.
Не то чтобы его слова были новостью. Я давно чувствовала, что на мой мир давит некая темная сила, угрожая раздавить его. Чего стоил хотя бы призрак, который принял облик моего отца и преследовал меня явно не с добрыми намерениями. И тут вдруг в голову мне стукнула мысль:
— А может быть, что… тот, кто за мной охотится, одновременно является моим ангелом-хранителем? — медленно спросила я.
Риксон усмехнулся.
— Патч?
Он так спросил, будто даже тени возможности такой не допускал. Ничего удивительного. Риксон прошел с Патчем через очень многое. Даже если бы Патч был виноват, Риксон встал бы на его сторону. Слепая преданность прежде всего.
— Если бы он попытался сделать мне больно, кто-нибудь узнал бы об этом? — настаивала я. — Архангелы? Ангелы смерти? Дабрия знала, когда люди были близки к смерти. Может другой ангел смерти остановить Патча, пока не слишком поздно?
— Если ты подозреваешь Патча, то ты на ложном пути, — голос Риксона стал холодным. — Я знаю его лучше, чем ты. И он очень серьезно относится к своей работе хранителя.
Но если Патч хочет убить меня, у него есть возможность совершить идеальное убийство, не так ли? Он мой ангел-хранитель. Ему поручено охранять меня. Никто не станет подозревать его…
Но у Патча уже был шанс убить меня. И он им не воспользовался. Он пожертвовал тем, о чем мечтал больше всего, — человеческим телом, — чтобы спасти мою жизнь. Он бы этого не сделал, если бы желал мне смерти.
Правда ведь?
Я прогнала подозрения прочь. Риксон прав. Подозревать Патча нелепо.
— А он… Он счастлив с Марси? — Я тут же замолчала. Я совсем не хотела задавать этот вопрос, он вырвался сам, против моей воли. Мои щеки залила краска.
Риксон посмотрел на меня, очевидно обдумывая ответ.
— Патч — это самое близкое к тому, что может называться семьей, и я люблю парня как брата, но тебе он совсем не подходит. Я знаю это, он знает это и в глубине души, уверен, ты тоже это знаешь. Наверное, тебе неприятно это слышать, но они с Марси похожи. Сделаны из одного теста. Нужно позволить Патчу немного повеселиться. И он может — Марси его не любит. Она не чувствует к нему ничего, что привлекло бы внимание архангелов.
Мы посидели в тишине, и я боролась со своими эмоциями, пытаясь загнать их поглубже. Другими словами, я привлекла внимание архангелов. Мои чувства к Патчу нас выдали. Не то, что сделал или сказал Патч. Это все из-за меня. Если верить Риксону, Патч меня никогда не любил. Никогда не отвечал мне взаимностью. Я не хотела принимать этого. Хотела значить для Патча столько же, сколько он значил для меня. Не хотела думать, что была для него не больше, чем развлечением, способом провести время.
Мне отчаянно хотелось задать Риксону еще один вопрос. Если бы мы с Патчем были все еще в хороших отношениях, я бы, конечно, спросила у него, но теперь обращаться к нему было бы неловко. А Риксон был не меньше Патча связан с этим миром. Он знал вещи, неизвестные другим людям, особенно когда дело касалось падших ангелов и нефилимов. А то, чего не знал, мог выяснить. Так что моей единственной надеждой найти Черную Руку теперь был Риксон.
Я облизнула губы и решила покончить с этим вопросом.
— Ты когда-нибудь слышал про Черную Руку?
Риксон вздрогнул. Он молча изучал меня, потом на лице его отразилось крайнее удивление:
— Это шутка? Я уже давно не слышал этого имени. Я думал, Патчу не нравится, когда к нему так обращаются. Он рассказал тебе?
Сердце сковал холод. Я чуть было не начала рассказывать Риксону про конверт с железным кольцом и запиской, обвиняющей Черную Руку в убийстве моего отца, но неожиданно для самой себя спросила:
— Так Черная Рука — это прозвище Патча?
— Он не пользовался им много лет. С тех пор, как я начал звать его Патчем. Ему никогда не нравилось имя Черная Рука, — он почесал щеку. — Это было в давние времена, когда мы подрабатывали наемниками французского короля. Оперативники XVIII века. Интересная работа. Хорошие деньги.
Меня будто ударили. Я буквально находилась на грани сумасшествия. Слова Риксона проплывали мимо моего сознания, будто он говорил на чужом языке, и я не могла следить за смыслом. Меня затопили сомнения. Не Патч. Это не он убил моего отца. Кто угодно, только не Патч.
Но постепенно я обнаружила, что уже не паникую, и анализирую факты в поисках доказательств. Способность думать возвращалась ко мне, я начинала размышлять и вспоминать. В ночь, когда я дала Патчу свое кольцо и сказала, что его мне подарил папа, Патч отказывался, говорил, что не может принять его. И само имя Черная Рука. Оно подходило ему, даже слишком. Выждав несколько секунд, тщательно сдерживая своим эмоции, я снова заговорила, аккуратно подбирая последующие слова.
— Знаешь, о чем я больше всего жалею? — сказала я самым равнодушным тоном, на который была способна. — Это глупейшая вещь, и ты наверняка будешь смеяться.
Чтобы сделать свою историю убедительнее, я даже смогла усмехнуться, хотя и не подозревала, что способна на такую выдающуюся актерскую игру.
— Я забыла свою любимую толстовку у него дома. Она из Оксфорда, университета моей мечты, — продолжала я. — Папа привез ее мне, когда ездил в Англию, поэтому она много для меня значит.
— Ты была у Патча дома? — В голосе у Риксона звучало искреннее удивление.
— Однажды. Мама была дома, так что мы заехали к нему посмотреть кино. И я оставила толстовку на диване.
Я знала, что иду по краю. Чем больше деталей я упоминала, тем выше была вероятность, что что-то не сойдется, и мое вранье обнаружится. Но в то же время я боялась говорить и слишком туманно, чтобы Риксон не заподозрил, что я лгу.
— Я впечатлен. Он предпочитает хранить свой домашний адрес в секрете.
А собственно, почему? Хотелось бы мне знать. Что он скрывал? Почему Риксон был единственным, кого Патч допускал в свою святая святых? Чем таким он мог поделиться с Риксоном, но ни с кем больше? Может быть, что он никогда не пускал меня дальше определенной черты, потому что за ней я увидела бы доказательство того, что это он ответствен за убийство моего отца?