— Это не так просто.
— Нет, — сказала я, с остервенением качая головой. — Не говори мне, что все не так просто. Нет ничего сложнее того, через что мы прошли. И что ты надеешься получить от этих отношений?
Его глаза сверкнули. — Не любовь.
Непонятная пустота сжирала меня изнутри. Все кусочки паззла, наконец, собрались воедино, и я поняла. То, что он с Марси — это лишь ради дешевого удовольствия. Самоудовлетворения. Он действительно считает нас своими трофеями. Он — игрок. И каждая девушка была для него всего лишь очередной проверкой, кратковременные отношения для того, чтобы пополнить свой список. Он преуспел в искусстве обольщения. И ему было плевать, как и когда все закончится — его волновало только самое начало. И как и все остальные девушки, я совершила огромную ошибку, влюбившись в него. Как только это произошло, он сбежал. Но у него проблем с любовью Марси. Она любит только себя.
— Меня от тебя тошнит, — сказала я, чувствуя, как дрожит мой голос.
Патч присел на корточки и закрыл лицо ладонями. — Я пришел сюда не для того, чтобы причинить тебе боль.
— Тогда зачем ты пришел? Чтобы одурачить архангелов? Чтобы ранить меня еще сильнее? — я не стала ждать ответа.
Коснувшись своей шеи, я дернула за серебряную цепочку, которую он мне подарил на прошлой неделе. Я поморщилась, когда она сильно резанула кожу, но мне было плевать. Мне было слишком больно, чтобы обращать внимание на такой незначительный порез. Я должна была вернуть ему цепочку еще в тот день, когда мы расстались, но я поняла это слишком поздно — вплоть до сегодняшнего дня я продолжала надеяться. Я продолжала верить в нас. Я цеплялась за веру в то, что еще существует какой-нибудь способ заключить сделку со звездами, и тогда они вернут мне Патча. Несусветная чушь!
Я бросила цепочку в его сторону. — Я хочу вернуть назад свое кольцо.
На мгновение его черные глаза задержались на мне, но затем он наклонился и поднял свою рубашку. — Нет.
— Что значит нет? Я хочу его забрать!
— Ты подарила его мне, — произнес он тихо, но твердо.
— Что ж, я изменила свое решение! — мое лицо пылало, а все тело тряслось от ярости.
Он не отдавал кольцо, потому что знал, как много оно значит для меня. Он не отдавал его мне, потому что хоть он и стал ангелом-хранителем, его душа оставалась такой же черной, какой была в тот день, когда мы познакомились. И моей самой большой ошибкой было то, что я дурачила себя, продолжая верить несмотря ни на что.
— Я подарила его тебе, потому что была слишком глупой, полагая, что любила тебя! — я протянула руку. — Отдай его. Сейчас же.
Я не могла смириться с мыслью, что могла потерять кольцо отца, оставив его у Патча. Он не заслужил этого. Он не заслужил иметь у себя что-то, напоминающее ему о моей любви. Ничуть не обращая внимания на мою просьбу, Патч вышел из комнаты.
Я открыла глаза.
Включив прикроватную лампу, увидела все многообразие цветов, а не черно-белую палитру. Села на кровати, от резкого выброса адреналина моя кожа запылала. Дотронувшись рукой до своей шеи, я ожидала обнаружить на ней цепочку Патча, но ее там не было. Я начала шарить рукой под одеялом, думая, что могла случайно сорвать ее во время сна, но так и не нашла. Сон был реален.
Патч нашел возможность приходить ко мне, пока я сплю.
Глава одиннадцатая
В понедельник после школы Ви подбросила меня к библиотеке. Я остановилась у входа, чтобы позвонить маме и — я это делала ежедневно — отметиться. Как обычно, она сказала мне, что работа не позволяет ей сидеть сложа руки, а я ответила, что школа тоже не позволяет мне расслабиться.
Войдя внутрь, я поднялась на лифте на третий этаж — в медиа-лабораторию, проверила электронную почту, просмотрела свою страничку на Фейсбуке и отсканировала изображение Пэрис Хилтон. Чтобы еще раз помучить себя, я в который раз завела в поисковике "Черная Рука". На экране появились те же самые ссылки. Я ведь и не чаяла найти что-нибудь новенькое, не правда ли?
В конце концов, за неимением причин, по которым можно было бы еще потянуть время, я открыла учебник химии и занялась учебой. Было уже поздно, когда я якобы закончила заниматься и вышла, чтобы найти автомат по продаже снэков. Окна городской библиотеки выходили на запад, солнце уже спряталось за линию горизонта, и ночь неумолимо приближалась. Я прошла мимо лифта и спустилась по ступенькам, ощущая острую необходимость в небольшой физической нагрузке. Слишком долго сидела — в онемевших ногах ощущалось покалывание.
В вестибюле я вставила в аппарат несколько долларов, взяла упавшие в приемник соленые крендельки и бутылочку клюквенного сока, и вернулась на третий этаж. Когда я вошла в медиа-лабораторию, на моем столе невозмутимо восседала Ви, поставив свои желтые лакированные каблучки на стул. Выражение ее лица было смесью самодовольного веселья и раздражения.
Она держала на весу маленький черный конверт, зажав его двумя пальцами.
— Это тебе, — сказала она, кидая конверт на стол. — И это, — она протянула мне бумажный мешочек из пекарни, верх которого был завернут в рулончик. — Ты наверняка голодна.
Судя по пренебрежительному выражению лица Ви, в конверте находилось что-то плохое, и я предпочла спросить, что в мешочке.
— Кексы! — Ви ухмыльнулась. — Девушка в пекарне сказала мне, что это натурпродукт. Уж не знаю, как они производят эти натуральные кексы и почему они такие дорогие, но уж так есть.
— Ты — мой герой.
— Сколько еще времени ты планируешь пробыть здесь?
— Минут тридцать.
Она положила ключи от Неона рядом с моим рюкзаком. — Мы с Риксоном собираемся перекусить, так что сегодня ты сама будешь водителем. Я оставила Неон на подземной стоянке. Ряд Б. Но бак заполнен лишь на четверть, так что не балуй.
Я взяла ключи, стараясь не обращать внимания на неприятный укол в сердце, который я тут же оценила как ревность. Я испытывал ревность к новым отношениям Риксона и Ви. Ревность к ее планам на ужин. Ревность из-за того, что теперь она была ближе к Патчу, чем я. Пусть Ви никогда об этом не упоминала, я была уверена, что, встречаясь с Риксоном, она порой сталкивалась с Патчем. А еще, я знала, что сегодня ночью они вместе смотрели фильмы. Эта троица развалилась на диване Риксона, в то время как я в одиночестве проводила время в фермерском доме. Мне до безумия хотелось спросить Ви о Патче, но горькая правда была в том, что я не могла. Я порвала с ним. Я сама вырыла себе яму, и теперь самое время в нее угодить.
Хотя с другой стороны, ну разве может навредить один маленький вопрос?
— Эй, Ви?
Уже у двери она обернулась. — Да?
Я открыла было рот, но вдруг вспомнила о чувстве собственного достоинства. Ви была моей лучшей подругой, но у нее слишком длинный язык. Спрашивать о Патче было рискованно, ведь он может узнать об этом из — пусть не первых, но — вторых рук. И поймет, как тяжело мне без него.
Я натянуто улыбнулась. — Спасибо за кексы.
— Для тебя — все, что угодно, детка.
После того, как Ви ушла, я развернула бумажную обертку одного из кексов и лакомилась им в тихом гуле работающего лабораторного оборудования.
Следующие полчаса я просидела за домашним заданием и съела еще два кекса, прежде чем, наконец, посмела взглянуть на черный конверт, лежащий в поле моего зрения. Я понимала, что не смогу игнорировать весь вечер и всю ночь.
Сорвав пломбу, я вытряхнула из конверта черную карточку с маленьким, выбитым в центре, сердечком. Поперек нее было выведено слово "извини". Конверт был пропитан горько-сладким ароматом парфюма. Я поднесла его к носу и глубоко вдохнула, пытаясь определить, кому принадлежит этот необычный опьяняющий аромат. Горло саднило от запаха перезрелых фруктов и острых специй. Я открыла карточку.
Вчера вечером я был придурком. Простишь меня?
Я автоматически отбросила открытку подальше от себя. Патч. Я не знала, как расценивать его извинение, но мне совсем не нравилось волнение, которое оно во мне вызвало. Да, он был придурком. И он думал, что простая надушенная открытка может это изменить? Раз так, то он недооценивает глубину травмы, которую нанес мне.
Он поцеловал Марси. ПОЦЕЛОВАЛ ее!
Мало того, он вторгается в мои сны. Не имею понятия, как он это делает, но, просыпаясь утром, я знаю, что он в них был. Это было чем-то бóльшим, чем мелкая ссора. Если он способен проникать в приватность моих снов, что еще ему подвластно?
— Мы закрываемся через десять минут, — прошептала возникшая в дверном проеме библиотекарь.
Я распечатала эссе по третьему параграфу об аминокислотах, собрала книги и засунула их в рюкзак. Подняла с пола карточку Патча, мгновение поколебавшись, я разорвала ее на множество кусочков и швырнула их в мусорную корзину. Если он хотел извиниться, мог бы сделать это лично. Не через Ви, и не в моих снах.
На полпути к принтеру, с которого я собиралась забрать свою распечатанную работу, я вдруг почувствовала слабость и оперлась на ближайший стол. Правая сторона моего тела внезапно стала тяжелее левой, и мое равновесие пошатнулось. Я сделала шаг вперед, но нога согнулась, будто была сделана из бумаги. Держась обеими руками за стол, я присела и наклонила голову, чтобы к ней снова прилила кровь. По моим венам побежало тепло и возникло ощущение сонливости.
Выпрямив ноги, я попыталась встать, но со стенами творилось что-то неладное. Они вытянулись до невероятной длины и стали узкими, будто я смотрела на них сквозь кривое зеркало в "павильоне смеха". С большим трудом я несколько раз моргнула, пытаясь сфокусировать взгляд.
Ноги стали ватными и отказывались двигаться, а глаза закрывались из-за сильного флуоресцентного освещения. Охваченная паникой я приказала им открыться, но мое тело воспротивилось этому. Я ощущала теплые пальцы, которые порхали вокруг моего разума, угрожая уложить меня спать.