Крещендо — страница 3 из 59


Я откусила кусочек от чизбургера, но во рту остался неприятный привкус. Все, о чем я могла думать, было мясо. Мертвые коровы. Мой собственный мертвый отец.


Я выбросила чизбургер в урну и поднялась, чувствуя, как слезы скатываются у меня в горле.


Крепко обхватив себя руками, я поспешила к уборной возле стоянки, надеясь оказаться внутри до того, как эти слезы начнут капать из глаз. У дамской комнаты я обнаружила длинную очередь, но я обошла ее и, протиснувшись в дверной проем, встала перед заляпанным грязью зеркалом. Несмотря на тусклое освещение, я смогла определить, что глаза у меня покраснели, они казались безжизненными. Я намочила бумажное полотенце и прижала его к векам.


Что за проблема у Марси? Когда я успела сделать ей что-то настолько жестокое, чтобы заслужить все это?


Несколько раз вздохнув, чтобы успокоиться, я выпрямила плечи и выстроила в сознании надежную кирпичную стену, отгораживаясь ею от Марси. Почему меня волнует то, что она говорит? Мне она даже не нравится. И ее мнение ничего для меня не значит. Она грубая эгоистичная особа, постоянно бьющая ниже пояса. Она совсем не знает меня, и, разумеется, не знала и моего отца. Рыдать из-за единственного слова, вылетевшего из ее рта — более чем глупо.


"Смирись с этим" — приказала я себе.


Подождала, пока с глаз уйдет покраснение, и только после этого покинула уборную.


Я бродила в толпе, выискивая Патча, и обнаружила его спину в зале для боулинга. Рядом с ним был Риксон, и наверняка он поставил на то, что Патчу не удастся сбить единственную оставшуюся кеглю.


Риксон был падшим ангелом, они с Патчем знакомы уже много лет, а узы, связывающие их, своей крепостью напоминали братские. Патч впускал в свою жизнь немногих, а доверял еще меньшему количеству, но если и был кто-то, знающий все его тайны, то это Риксон.


Еще два месяца назад Патч тоже был падшим. А затем он спас мне жизнь, получил назад свои крылья и стал моим ангелом-хранителем. Сейчас он должен быть на стороне хороших ребят, но в глубине души я чувствовала, что его связь с Риксоном и миром падших ангелов имеют для него гораздо большее значение. И хоть мне не хотелось признавать это, я понимала, что он жалеет о решении архангелов назначить его моим опекуном. В конце концов, он хотел не этого. Он хотел стать человеком.


Дребезжащий звонок телефона прервал мои мысли. Это был рингтон, установленный на звонок моей лучшей подруги Ви, но я не стала отвечать, позволив автоответчику сделать это за меня. И укорила себя за то, что это уже второй ее звонок за сегодня, который я проигнорировала. Я успокаивала себя тем, что первое, чем я займусь завтра утром, будет встреча с Ви. Хотя в таком случае я не увижусь c Патчем вплоть до завтрашнего вечера. А ведь я планировала наслаждаться каждой минутой своей жизни, проводя время с ним.


Я смотрела, как он замахивается и бросает шар на дорожку в направлении аккуратно расставленных шести кегель, и, когда его футболка немного задралась, оголяя часть спины, в животе у меня запорхали бабочки. Опытным путем я выяснила, что каждый дюйм его кожи состоит из твердых рельефных мышц. Его спина также была гладкой и идеальной, прежние шрамы были снова заменены на крылья — крылья, которые ни мне, ни любому другому человеку не дано было увидеть.


— Ставлю пять долларов на то, что ты не сможешь это повторить, — сказала я, подходя к нему сзади.


Патч обернулся и усмехнулся. — Мне не нужны твои деньги, Ангел.


— Эй, детки, а, может, все же сохраним этой дискуссии рейтинг "детям до шестнадцати"? — возмутился Риксон.


— Все три оставшиеся кегли, — я бросала Патчу вызов.


— О каком призе сейчас идет речь? — спросил он.


— Вот черт, — сказал Риксон. — Это не может подождать до того как вы останетесь наедине?


Патч одарил меня загадочной улыбкой и, поднеся шар к груди, перенес вес своего тела на отставленную назад ногу. Он опустил правое плечо, завел руку за себя и со всей силой бросил шар вперед. С громким треском кегли упали.


— Есть! Вот ты и попала, девочка, — заорал Риксон, перекрикивая шум, поднятый зрителями, которые хлопали и свистели Патчу.


Патч прислонился спиной к столбу и, вскинув брови, уставился на меня. Это выражение лица абсолютно точно говорило: "Плати!"


— Ты — счастливчик, — сказала я.


— Я лишь только собираюсь стать им.


— Выбирайте приз, — рявкнул на Патча работающий за стойкой старик и наклонился, чтобы поднять упавшие кегли.


— Фиолетовый медведь, — сказал Патч и получил отвратительного вида мишку со спутанным фиолетовым мехом. Он протянул его мне.


— Это мне? — я прижала руку к сердцу.


— Тебе же нравится все бракованное. В магазине ты постоянно покупаешь помятые банки. Я обратил на это внимание, — он засунул палец за пояс моих джинсов и притянул меня ближе к себе. — Пойдем отсюда.


— Что у тебя на уме? — мне стало жарко, и внутри меня запорхали бабочки, потому что я прекрасно знала, что он имеет в виду.


— Пойдем к тебе.


Я отрицательно покачала головой. — Не получится. Мама дома. Мы можем пойти к тебе, — предложила я.


Мы встречались уже два месяца, а я до сих пор не знала, где живет Патч. И вовсе не потому, что не пыталась это выяснить. Даже две недели отношений кажутся вполне достаточным сроком для того, чтобы пригласить меня к себе, тем более, что Патч жил один. А срок в два месяца уже выходит за рамки приличий. Я старалась проявлять терпение, но мне мешало любопытство. Я не знала ничего о сугубо личных деталях жизни Патча, например, о цвете краски на стенах. Электрический у него консервный нож, или же ручной. Марка мыла, которым он моется. Хлопковые у него простыни или же шелковые…


— Дай-ка угадаю, — сказала я. — Ты живешь на засекреченной, тщательно охраняемой территории, да еще и закопанной глубоко-глубоко под землей.


— Ангел…


— Или у тебя в раковине немытая посуда? Или грязное белье на полу? Твоя квартира — гораздо более уединенное место, чем мой дом.


— Верно, но все же ответ "нет".


— А Риксон бывал у тебя дома?


— Риксон должен там бывать.


— А я, значит, нет?


Он скривился. — Это связано с моей темной стороной.


— И если ты мне ее покажешь, то тебе придется меня убить?


Он обнял меня и поцеловал в лоб. — Почти угадала. Во сколько у тебя комендантский час?


— В десять. Завтра начинаются занятия в Летней школе, — кроме того, мама, можно сказать, нашла себе дополнительную работу, выискивая возможность разлучить меня с Патчем.


И если я проводила время с Ви, я могла с абсолютной уверенностью сказать, что тогда мой комендантский час растягивался до половины одиннадцатого. Я не могла винить маму в недоверии к Патчу — в моей жизни присутствовали моменты, когда я чувствовала себя так же — но мне было бы проще, если б она хотя бы иногда давала мне отдыхать от своей чрезмерной опеки.


Вот как сегодня вечером. Тем более, что ничего не случится. Только не в компании моего ангела-хранителя, все время находящегося в паре дюймов от меня. Патч посмотрел на часы. — Пора ехать.


В 10:04 Патч развернулся на площадке перед моим домом и припарковался у почтового ящика. Он заглушил двигатель и погасил фары, погрузив нас в непроглядную тьму. Мы просидели так несколько минут, прежде чем он заговорил.


— Почему ты притихла, Ангел?


Я сразу подобралась. — Разве я тихая? Просто задумалась.


Легкая улыбка скользнула по губам Патча. — Лгунья. Что не так?


— Ты хороший, — сказала я уверенно.


Его улыбка стала еще шире. — Очень хороший.


— В палатке с бургерами я столкнулась с Марси Миллар, — призналась я.


Мне было очень сложно молчать о своих проблемах. Ведь об их существовании было написано на моем лице. Но с другой стороны, если я не могу поговорить об этом с Патчем, то тогда с кем?


Два месяца назад наши отношения состояли из множества спонтанных поцелуев: в машине, возле машины, на трибунах перед зрителями и на кухонном столе. Также наши отношения включали в себя блуждающие по телу руки, растрепанные волосы и размазанный блеск для губ. Но сейчас между нами есть нечто куда более важное. Я чувствую, что связана с Патчем и на эмоциональном уровне. Его дружба значит для меня больше, чем общение с сотней случайных знакомых. Когда умер мой папа, внутри меня образовалась огромная дыра, которая угрожала поглотить меня изнутри. Пустота все еще была там, но теперь не причиняла и половину той боли, что я испытывала раньше. И сейчас не было повода оглядываться назад и жить прошлым, когда все, чего я хотела, есть у меня здесь и сейчас. И именно Патча я должна благодарить за все это.


— Она проявила небывалую чуткость, чтобы лишний раз напомнить мне о смерти моего отца.


— Хочешь, я поговорю с ней?


— Звучит как реплика из "Крестного отца".


— Из-за чего между вами развязалась эта война?


— В том то все и дело! Я понятия не имею. Когда-то за ланчем мы спорили о том, кому достанется последний шоколадный коктейль. Потом как-то раз, еще в средней школе, Марси разукрасила баллончиком мой шкафчик, написав на нем "шлюха". Она даже не пыталась отрицать этого. И это увидела вся школа.


— Она оставила это послание просто так? Безо всякой на то причины?


— Да, — во всяком случае, мне о ее мотивах было неизвестно.


Он заправил за ухо прядь моих волос. — Кто выигрывает в битвах?


— Марси, но не намного.


Его улыбка увеличилась. — Порви ее, Тигрица.


— И еще кое-что. Шлюха? В средней школе я даже ни с кем не целовалась. Марси следовало бы исписать свой собственный шкафчик.


— А вот это звучит, будто ты готова признать поражение, Ангел, — он просунул палец под бретельку моей майки, и от этого прикосновения по моей коже пробежали электрические разряды. — Спорим, я смогу изгнать из твоей головы мысли о Марси?