Алеев с трудом поднял голову и облизнул языком пересохшие губы. Степан увидел, что он сильно напуган, и протянул ему стакан воды.
— Спасибо, — прошептал тот и попытался выпить, но его зубы стучали о край стакана.
— Скажу честно, тебе терять уже нечего, — напомнил арестанту об ожидавшей его участи Степан. — Если ты сейчас назовешь имя того, кому поставлял искалеченных парней и девушек, быть может, Аллах снимет несколько грехов с твоей черной, проклятой души?
Калачев облокотился о стол и выжидательно смотрел на Алеева.
— Мои грехи не списать никому, — ответил арестант, уводя взгляд в сторону. — Вы сами сказали, что терять мне нечего, так почему я должен назвать заказчика?
В дверь постучали. Вошел сотрудник ОГПУ и передал Степану папку с материалами дела, которое он запросил сразу же, как только переступил порог тюрьмы.
— Ну вот, — сказал с усмешкой Калачев, — теперь наш разговор легче пойдет. Я буду зачитывать некоторые выдержки из дела и задавать вопросы, а ты будешь отвечать на них!.. Зачем и для кого ты кастрировал людей? — грозно сдвинул к переносице брови Степан.
— Я так просто развлекался, — солгал Алеев.
— Тогда скажи, кто забирал у тебя несчастных кастратов?
— Салях, — снова солгал арестант.
— Врешь, мразь! — заорал не своим голосом Степан, вскакивая со стула. — Того, для кого ты калечил людей, гнида, зовут Василий Носов, воровская кличка Купец! А еще он сбежал из лагеря и находится в розыске!
— Не пойму, о ком вы, гражданин начальник. Если он натворил чего, так на меня списывайте. Меня все одно к стенке поставят, а вы себе плюсик заработаете. — набычился Алеев.
— Я о том самом скопце, который каким-то образом крепко ухватил тебя за яйца и не ослабевает хватку до сих пор!
Арестант пожал плечами и снова обратился к игре в молчанку. Степан не выдержал, грохнул кулаком по столу и закричал:
— Конвойный!
Тот не замедлил распахнуть дверь и с решительным видом вбежал в кабинет, но, увидев арестанта сидящим на стуле, замер в нерешительности.
Калачев указал на сжавшегося в комок Алеева.
— Этот мерзавец, — сказал он громко, — кое-что подзабыл из своего кровавого прошлого или не хочет отвечать на мои вопросы. Спроси-ка у него ты, Коромыслов, может, он доверяет тебе больше, чем мне?
Конвойный понимающе кивнул, подошел к арестанту и занес для удара свой пудовый кулак.
— О Аллах! — воскликнул Алеев в ужасе. — Я все расскажу, начальник, только не надо меня бить!
— Хорошо, — кивнул Степан, возвращаясь за стол.
Подождав, пока конвойный закрыл за собой дверь, он жестко и требовательно обратился к окончательно сломленному арестанту:
— Говори, кто он?
— Он называл себя вором в законе по кличке Купец! — сказал Алеев устало.
— Как он заставил тебя на себя работать?
— Он пригрозил отдать меня людям на растерзание. Я испугался и согласился.
— Ты и сейчас боишься его?
— Да.
— Но он же ничего не может с тобой сделать?
— Он? — Алеев облизнул губы и нервно хмыкнул. — Он сам шайтан! У него целая банда под пятой. Он может достать меня даже в камере, а я хочу хотя бы до суда дожить. Может быть, суд проявит ко мне снисхождение…
— В твоем положении тщетно на такое рассчитывать, — усмехнулся Степан. — Хотя у судей свой подход к уголовникам… Так ты скажешь мне, где найти заказчика?!
— Где он ошивается, я не знаю, — пожал плечами Алеев. — Он сам меня находил, когда я был ему нужен.
— Не поверю, что ты не знаешь логова, где затаился этот зверь, — усомнился Степан. — Здесь он, в городе, или…
— Он где-то неподалеку от Оренбурга, — уточнил Хасан.
— Как узнал?
Арестант пожал плечами:
— Частенько в городе бывает. У него тут какие-то дела, в которые он меня никогда не посвящал.
— А про банду что известно? — осторожно поинтересовался Степан, боясь, что Алеев замкнется и больше ничего из него вытянуть не удастся.
— То, что она есть, — хмыкнул арестант. — Они фартовые ребятки и не за словом в карман лезут, а за наганом!
Степан несколько минут в задумчивости расхаживал по кабинету, после чего подошел сзади к Алееву и резко опустил руки ему на плечи. Тот вздрогнул и съежился, ожидая удара.
— Последний вопрос, — сказал Степан, — почему он тебя и твоего подельника заставлял кастрировать студентов?
— Я не знаю, — ответил арестант, опуская голову. — Он велел заманивать их в укромное местечко и оскоплять… Тех, кто выживал, он забирал, а тех, кто умирал, я пускал на шашлыки.
Степан снова почувствовал дурноту, а руки зачесались от желания немедленно придушить убийцу. С трудом он заставил себя сдержаться и хриплым окриком позвал конвойного. Когда тот вбежал в кабинет, Степан кивнул на арестанта:
— Уведи его… Только смотри, никакого рукоприкладства по пути в камеру.
Во второй половине дня Степан разговаривал со своими помощниками Бурматовым и Тепловым.
— Пусть каждый напишет отчет о проделанной работе, — разведя руками, сказал Степан. — Это приказ начальника Управления.
Оперативники недоуменно переглянулись.
— А что писать-то? — спросили они чуть ли не в унисон.
— Не догадываетесь? — ухмыльнулся Степан.
Бурматов и Теплов замотали головами.
— Пишите, что не прут у вас дела, — нахмурился Степан. — Банда весь город и всю округу в страхе держит, а наши оперативники никак не могут выйти на ее след.
Калачев уже был готов обрушиться с упреками на нерадивых оперов, но Теплов неожиданно остудил его пыл.
— Есть одна зацепочка у меня, Аверьяныч, — сказал он. — Я тут на личность темную вышел. Он раньше краденое и награбленное у местных урок обозами скупал, а теперь ведет себя как-то странно. Товар не берет и с урками не якшается…
— Это уже интересно, — задумался Степан. — Очень интересно!
— Он с председателем коммуны сейчас тусуется, если ты про Мишку-жида говоришь, — уточнил Бурматов. — Не разлей вода дружба у них… Мутные деляги оба, но перед законом вроде как чисты.
— Ну вы даете, товарищи! — вскочил со стула покрасневший от возбуждения Степан. — Да этой информации цены нет! Я сердцем чую, что у этих «деляг мутных», очень даже возможно, есть связь с неуловимой бандой!
Оперативники переглянулись и промолчали. Они не ожидали такой реакции на информацию, которой сами не придали значения.
— Кто такой Мишка-жид? — спросил Калачев у Теплова. — Говори все, что знаешь, и не тяни!
— Мишка-жид, он же Михаил Миерович, личность, известная во всех городских притонах. Уроженец Курляндской губернии, а вот каким ветром его к нам задуло, пока не известно.
Увидев, с каким интересом слушает его следователь, Теплов воспрял и продолжил уже более оживленно:
— Судим в 1921 году за конокрадство, а потому вроде как обратно в лагеря не стремится. Устроился закройщиком на оренбургскую шорно-седельную фабрику…
— Днем бывал на фабрике, а ночью привечал в своей хате воров и бандитов всех мастей, — продолжил Бурматов. — Он скупал у бандюг краденое в неограниченном количестве, снабжал оружием и боеприпасами. По слухам, у жида столько денег заныкано, что он даже ссужал своих постоянных клиентов в счет будущей добычи.
— Ну и дела! — воскликнул возбужденно Степан. — Но почему Мишка-жид все еще на свободе?
— Ни разу мы его с товаром не нагрели, — усмехнулся Теплов. — Хитрющий гад. У него корешок есть надежный, Семен Брыкин… Так вот, этот Брыкин — бывший сапожник — неизвестно какими путями переправлял товар в Сибирь и Белоруссию. Урки этих кренделей обоих считают людьми уважаемыми, авторитетными и живущими строго по понятиям. Ни один вор или налетчик не сдаст их при поимке. Все на себя будут грести, падлы уголовные, а про Мишку ни гу-гу!
Когда оперативники замолчали, оживился Степан:
— А про того, с кем сейчас Мишка-жид корешится, что известно?
— Председатель коммуны, и больше ничего, — пожимая плечами, ответил Бурматов. — Мишка-жид вроде как чем-то подсобляет коммуне той, но чем… Если надо, я выясню, Аверьяныч.
Степан задумался и решение принял быстро:
— Коммуной и ее председателем займусь я сам, а вы беритесь за Мишку-жида и его окружение. Не знаю почему, но интуиция мне подсказывает, что сейчас мы на верном пути, товарищи!
11
Бандиты долго петляли по городу. Теперь уже они шли быстро и часто оглядывались. Васька едва поспевал за ними. В конце концов бандиты пришли в Форштадт[10] и, покружив по тихим улочкам, приблизились к ничем не приметной избенке.
Притаившись за соседским плетнем, Васька боролся с двумя желаниями: ему хотелось оказаться подальше от бандитского притона и в безопасности спокойно обдумать план своей встречи с «фартовыми» без плачевных для себя последствий; с другой стороны, он собирался с риском для жизни проникнуть во двор, затаиться где-нибудь в укромном местечке и понаблюдать за избой со стороны. Стычка бандитов с постовыми милиционерами окончательно убедила Ваську, что они — те, кто ему необходим! «С такими ребятками я горы сверну! — думал Носов — Им что человека убить, что курицу зарезать. А если их приручить…»
Деньги, которые он украл на барже с пушниной, заканчивались, а чтобы содержать корабль скопцов на плаву, требовались пока еще значительные вложения. Отказаться от секты он не мог. Васька уже привык властвовать, но власти его мог прийти конец, если угнетенные им скопцы вдруг начнут с голодухи разбегаться.
С Урала подул холодный, пронизывающий ветер. Время перевалило за полночь. Васька решился.
Он перемахнул через плетень и, оказавшись во дворе, быстро осмотрелся. Где-то рядом загремела цепь, злобно залаяла собака, о существовании которой Васька даже и не подозревал. Он метнулся к сараю, закопался поглубже в сено и затаился, надеясь, что его не заметят и беда обойдет стороной.
Находясь в напряжении, Носов потерял счет времени. По двору ходили люди, остервенело лаяла собака, скрипели и хлопали двери. Васька услышал, как кто-то подошел к сараю. Он перестал дышать, понимая, что в эти секунды его жизнь повисла на волоске.